Медведев. Пограничье (СИ) - "Гоблин - MeXXanik"

— Кто-то беспечно позволил мертвечине остаться без присмотра. Или, что хуже, намеренно. И трупы переродились. Выбрались из могил и пошли в сторону ближайшего дома, где никто не ждал беды. И хорошо, что на их пути оказался княжеский дом. Или так и было задумано…

Я чуть наклонился вперёд. Голос оставался спокойным, но слова стали острее.

— Я делаю вид, что не вижу в этом злого умысла. Пока. Не стану разбирать, кто виноват. Не потому, что не знаю покона. Не потому, что только приехал. А потому что хочу начать княжение с добра, а не с худа.

В избе воцарилась напряженная, тяжелая тишина. Даже дым из трубки Митрича застыл в воздухе, словно не решаясь подняться выше.

Никто не двинулся. Все смотрели либо на стол, либо в сторону, будто искали, на что можно отвлечься. А я просто молчал. И не спешил разряжать эту тишину.

Я знал, что такие паузы самые ценные. Именно в такие моменты человек начинает думать. А если повезёт, то и понимать.

— В следующий раз я не буду добрым, — сказал я негромко, но ровно, выверяя каждое слово, как удары по наковальне. — Я пойду по следам дикой нечисти. Найду виновных. А потом накажу.

Иволгин едва заметно вздрогнул. Это не был испуг, скорее, рефлекс: будто где-то глубоко в нём что-то уловило опасность, которую он ещё не до конца осознал. Он прищурился, словно хотел бросить колкую фразу, но слова застряли в горле.

— Накажешь, княже? — произнёс он с усмешкой, но голос его был уже не столь уверенным.

Я посмотрел на него холодно и спокойно.

— Не стоит недооценивать меня, только потому, что я молод… и вырос в столице, — произнёс я тихо, но так, чтобы каждое слово врезалось в тишину, висевшую над столом. — Кровь — не вода. И я потомок того, кто держал этот мир на плечах.

Я перевёл взгляд по кругу — на Митрича, на его клан, на молчащих спутников Иволгина. А затем вернулся к нему самому.

— Я хочу продолжить его путь. Я желаю хранить и мирить. Но… — я сделал паузу, и воздух будто стал плотнее, — если понадобится, то не стану вешать топор на стену.

Где-то за пределами дома закричала птица. И этот звук раздался в тишине так резко, что я едва не вздрогнул.

— Быть может, — добавил я, — я ещё не умею биться так, как должен. Но я обязательно научусь. Я на многое способен. И если есть желание проверить…

Слова ушли вглубь — как вода в сухую землю. И теперь всё зависело не от того, что я скажу дальше, а от того, запомнят ли они это.

Иволгин вскочил из-за стола. Резко, как зверь, что был спокоен ровно до того момента, пока его не задели за живое. Стул, на котором он сидел, с грохотом опрокинулся, ударившись о пол и покатившись в сторону. Звук выдал раздражение, которое уже не скрывалось.

Люди, что сидели рядом с ним, его клан, синхронно, как по команде положили ладони на рукояти висящих на поясе топориков. Не угрожающе, просто — на всякий случай. А этот случай, как чувствовалось в воздухе, начинал зреть.

Морозов не шелохнулся. Он стоял у стены, как будто то, что сейчас происходило, было частью старого спектакля, который он уже видел не раз. Он смотрел не на оружие, а на людей. И ждал, кто сделает первый неосторожный шаг.

— Это можно расценивать как попытку давления? — спокойно уточнил он.

И в этот момент внутри меня развернулась пружина и освободилась спящая до того сила. Я не спешил. Медленно отодвинул стул, на котором сидел. Скрежет ножек по деревянному полу получился невыносимо резким, словно кто-то провёл гвоздем по стеклу. Звук разрезал воздух — коротко, жёстко, неприятно.

Все присутствующие невольно скривились. Лишь Иволгин стоял, сжав челюсть, и не отвёл взгляда. А вот Митрич не поморщился, не вздрогнул — наоборот. Он спокойно смотрел на меня, как на кого-то, чьё поведение ему было знакомо и по-своему приятно. На лице у него мелькнула тёплая, чуть насмешливая усмешка. Будто он видел, как кто-то делает первый настоящий шаг на новую землю.

— Что у нас тут происходит? — спросил я, наигранно беспечно, почти лениво, скрестив руки на груди.

— Кто-то решил нарушить договор? — продолжил я, качнувшись с пятки на носок и обратно. — Или, может, кто-то решил проверить на прочность нового князя? — я сделал паузу и хрипло закончил. — Кто-то забыл покон?

Последняя фраза прозвучала негромко, но ударила точно в цель.

И в ту же секунду лежащие на столе небольшой ножичек Митрича, старый, потемневший, с рукояткой из рогатины, наконечник стрелы Иволгина и мой желудь — вдруг словно подпрыгнули сами по себе. Стол чуть дрогнул. Воздух в избе будто дернулся вместе с ними

За окном промелькнула тень. Скользнула вдоль стекла, как словно кто-то или что-то пронеслось мимо, невидимое, но тяжёлое. Деревянные стены заскрипели. Глухо, протяжно, словно сама изба напряглась.

Иволгин замер. Мгновение — и он уже молча сел за стол, подтянув под себя рядом стоящий стул Не глядя ни на меня, ни на своих людей. Его движения были чёткими, но в них не было вызова. Только понимание, что черта близка. И пока её не переступили, стоит отступить.

— Решение принимать князю, — спокойно сказал Морозов, словно ничего не заметил. Как будто мир только что не дрогнул.

Я выдохнул через нос. Медленно. И опустил руки.

— Мне нужно всё обдумать, — глухо произнёс я. — Такие дела не решаются с наскока.

Слова прозвучали просто. Почти обыденно. Но тишина, которая легла после них, была тяжёлой, как свинец. Все сидели тихо.

Иволгин встал из-за стола молча, забрал наконечник стрелы и сунул его в карман. Ни взглядом, ни жестом он больше никого не удостоил. Просто вышел прочь. За ним, один за другим, без слов покинули дом и его люди. Их шаги по дощатому полу были глухими.

— Можно считать, переговоры окончены, — подытожил Морозов, глядя в сторону распахнутой двери. Его голос звучал спокойно, но глаза всё ещё следили за уходящими.

— Видимо, он недоволен, — пробормотал я.

— Так бывает, — отозвался Морозов.

— Спасибо, — произнёс Митрич, чуть кивнув мне. В его голосе была простая благодарность, без пышных фраз, но от неё стало как-то теплее.

— Но за соседом ты всё равно присмотри, — посоветовал Морозов, обратившись к старику уже мягче, почти по-домашнему. — Как бы он чего дурного не натворил. Если начнёт шкодить — сразу шли весточку. Без стеснений.

— Сделаю, мастер, — кивнул Митрич. Спокойно. Словно пообещал не только Морозову, но и самому лесу. Затем взял свой нож и повесил на пояс.

— Идёмте, князь, — сказал воевода, обернувшись ко мне.

Я встал, провёл ладонью по шершавой поверхности стола, забрал свой желудь, который показался горячим, и сказал:

— До свидания.

Говорил я не только тем, кто остался, но и дому. Потом шагнул за Морозовым — на свежий, прохладный воздух. Где пахло хвоей, землёй… и чем-то неразрешённым. Но уже понятным.

Глава 16

Дорога домой

— Хорошо разрешили первое дело, князь, — сказал Морозов, когда мы, верхом на лошадях, выехали с поляны и неспешно тронулись по узкой лесной тропинке. И в голосе воеводы послышалось явное одобрение.

— Пока не разрешил, — возразил я, придерживая поводья. — Это ещё впереди. Хотя… признаюсь, я думал, первое время буду разбирать споры между помещиками. Но чтобы территориальный конфликт между двумя лешими…

Я покачал головой, чуть усмехнувшись.

— Зато сразу попробовали настоящую работу, которой мало какой великий князь может похвастаться, — отозвался воевода. — И, главное, показали себя как мудрый правитель. Выслушали обе стороны, вникли в суть… и ни у кого не пошли на поводу.

Где-то в кронах деревьев щебетали птицы, а копыта лошадей мерно ступали по мягкой земле. И мне казалось, что я все еще ощущаю запах дыма из трубки Митрича. Словно леший наложил на себя личину невидимости и теперь идет рядом с нами, вслушиваясь в нашу беседу.

Я молча кивнул. Слова в тот момент были лишними. Всё действительно только начиналось. Но в этом было и что-то… правильное.