Судьба империи (СИ) - Старый Денис

От автора:

✅ Очнулся в Смуту. Все бьются за трон — немцы, татары, поляки, казаки, бояре.

Каждый за своего царя. А какой нужен Родине? Ответ знаю только я. Мне и решать!

✅ 1-й том со скидкой: https://author.today/reader/464355/4328843

Глава 17

Детей обманывают конфетами, а взрослых клятвами.

Фрэнсис Бэкон

Петербург

22 сентября 1735 года.

Я открыл дверь. Юлиана обернулась. Она не лежала в постели, а, будучи в прозрачном пеньюаре, стояла недалеко от дверей. В миг ушли все тревожные мысли. Что там? Россия в опасности? Сейчас-сейчас, вот только наслажусь красотой своей любимой, и сразу же все решу.

— Я заждалась тебя, — сказала моя любимая женщина и подарила мне очередной поцелуй, от которого пошла дрожь по всему телу.

Я хотел накинуться на неё. Но немного выступающий животик останавливал. Можно ли? И так соскучился по женской ласке, смогу ли сдерживаться? По ласке только лишь моей жены. Нужно было быть на грани разрыва, чтобы окончательно и бесповоротно понять: я люблю свою жену. Никто больше не нужен.

— Мы можем это сделать, но только очень аккуратно, — сказала Юля и раскраснелась. — Я узнавала у медикусов.

Уговаривать меня не пришлось. Никогда ещё в своей жизни я не был столь внимательным и аккуратным в постели с женщиной. Никогда ещё с таким трепетом не притрагивался к женскому телу. И это были новые ощущения, которые мне понравились.

Постельного забега не случилось. Не та ситуация, и я слишком бережно относился к Юле и к тому человечку, которого она носит под сердцем. Так что уже скоро, обнявшись, практически дыша друг на друга, мы уснули. И это такой сладкий сон, что готов и день вот так лежать, вот так просыпаться.

И все же вставал я с первыми петухами и полным сил. Сразу же стал делать зарядку, надел свои спортивные шаровары, с голым торсом отправился во двор. Как же я соскучился по полноценным физическим упражнениям! Я отжимался и подтягивался, делал подъёмы ногами, прокачивая пресс. Не помню, чтобы с таким удовольствием когда-либо тренировался.

Мне хотелось ещё и ещё. Но в какой-то момент я одёрнул себя. Если буду продолжать, то останусь без завтрака, так как дел на утро хватало. Еда стала для меня таким важным явлением, что считал за грех пропускать прием пищи. Тюрьма учит…

— Здравствуйте, мой супруг, — игриво встречала меня в столовой Юлиана. — Наблюдала за вашими утренними занятиями. Понимаю, что не в должной мере исполнила свой супружеский долг перед вами. Не желаете ли…

И тут Юля рассмеялась так, как может смеяться только поистине счастливая женщина. Вроде бы и не с чего, но и из-за всего сразу. Я ей вторил. Наш дом наполнился уютом и теплотой. Еще недавно эти стены казались чужими, негостеприимными, вытесняли меня из дома. Сейчас же я и не знаю, как получиться уйти. Должно получиться, так как долг зовет.

И как бы я прямо сейчас хотел вновь оказаться с ней в постели. Однако это невозможно.

— Я всё понимаю, — рассмеялась Юля, — но ты знай, что я могу. Нечего засматриваться на других девиц!

— Когда мы с тобой познакомились, я не думал, что ты столь ревнивая, — поддержал я разговор.

— А я, пока тебя не встретила, и не была ревнивой, — сказала Юля.

И складывалось такое впечатление, что если бы её воспитание было чуть менее строгое, то прямо сейчас показала бы мне язык. Да и ладно, мое-то воспитание не столь изысканное. И я показал язык.

— Дай-ка я тебе его откушу! — игриво сказала Юля, встала…

И мы долго, непозволительно долго целовались. Наши руки вновь начали исследовать тела друг друга. И если бы не стук в дверь, если бы Аксинья не принесла кофе в столовую, то… И прямо бы на столе. Ненавижу Аксинью и ту ситуацию, которая не позволяет мне в полной мере насладиться примирением.

Я собирался идти в типографию при Академии наук. Думал о том, чтобы за взятку уже сейчас начать печатать листовки. За взятку в России можно многое. И пусть подобные мои действия могли бы даже и стать известны каким-то оппонентам, особо скрывать свои намерения я не собирался.

Пусть все знают, что бригадир Александр Лукич Норов в случае необходимости намерен действовать. И что он поддерживает ту систему власти, которой давал присягу.

— Дозволь это сделать мне, — сказала Юля, когда я раскрыл ей свои планы на первую половину дня. — У меня же есть договоренности в типографии. Там же готовят к набору твои стихи.

Я сперва хотел запретить. Но видел, насколько всё-таки сильно моя женщина хочет помочь. Ей это важно. Пусть попробует. В конечном итоге есть и другой вариант, как добиться доступа к печатным станкам. Есть вариант силы.

Я уже думал, что же тогда лучше сделать мне, так как до обеда оказывался свободным. Нужно было бы навестить кое кого, Авдотью. Мне нужна более полная информация, что именно происходит во дворце. А для этого нужно подать весточку Бужениновой. Как? Подъехать ко дворцу, и дать взятку. За рублей пятьдесят караульные вынесут карлицу на руках, если я попрошу.

Однако первая, ранняя, а не было ещё семи часов утра, гостья заставила меня остаться на некоторое время дома.

Ко мне пожаловала Мавра Егоровна. Нужно было выслушать, чего же хочет Елизавета Петровна, посылая свою близкую подругу. Похоже, что я прав, и начинается большая игра. Но главное, что, как минимум, морально я к ней готов. А ещё важно, что начал запускать собственные механизмы противостоящие любому действию, что было бы направлено против моих убеждений и взглядов.

— И что же просила передать Елизавета Петровна? — спросил я у своей ранней гостьи, когда та вошла в столовую.

Юлиана подбоченилась, приняла стойку тигрицы и также была готова выслушать, что же дочь Петра Великого намеревается предложить. Пусть послушает, я доверяю жене.

— Чем обязаны, Мавра Егоровна? — не особо приветливо спросил я.

— Судя по тому, как вы меня принимаете, мой визит не имеет никакого смысла, — отвечала помощница Елизаветы.

— Я бы так не сказал. Соизволите ли присесть с нами? — проявил я любезность.

И правда, чего это я сразу с порога начал грубить. Можно же к чёрту послать и чуть позже, как минимум, после того, как узнаю, что от меня захотела поиметь Елизавета. Елизавета и поиметь…

— Благодарю вас. Но не могли бы мы поговорить наедине? — гостья посмотрела в сторону Юлианы.

— Боюсь, сударыня, что всё то, что может прозвучать от Елизаветы Петровны, так или иначе касается и моей супруги, — сказал я, однако уже понял, что некоторые вещи ей, пожалуй, не стоило бы слышать.

— Я оставлю вас. Прилягу, — сказала Юлиана, приподнимаясь.

— Благодарю вас, — сказала Мавра. — И поверьте, ничего о том, что может вам навредить, не прозвучит.

Юлиана ушла. Проводив свою жену взглядом, я указал гостье на стул.

— Я весь во внимании, — сказал я.

— Её Высочество спрашивает у вас, помните ли вы те жаркие встречи, что были меж вами? — издали начала разговор посланница.

Оттягивает тот момент, когда я её действительно пошлю. Или нет? Такими вопросами, напротив, приближает его.

— Сударыня, пусть всё, что было или не было между мной и Её Высочеством, между нами же и останется. Не находите ли, что это слишком личное? — ответил я.

Сценарий, схема разговора, составленная двумя подружками для переговоров со мной, и в целом подобный подход, когда меня пытаются окунуть в воспоминания, далеко не самый продуктивный. Для этого я должен пылать страстью к дочери Петра Великого. Вероятно, Лиза, так и не поняла, что может быть иначе, что не все после соития с ней готовы пасть ниц пред ликом женщины.

Елизавета Петровна должна была видеть, что я со своей женой и осознать, что меня она потеряла. Я же себя несколько дискредитировал, когда всё-таки добился близости с Анной Леопольдовной. Может быть, Елизавета теперь думает, что у меня столь кобелиная натура, что я готов под любую юбку лезть? И прежде всего, под ее?