Одинаковые. Том 2. Гимназисты (СИ) - Насоновский Сергей

Первой серьезной преградой в путешествие в Тифлис, нашем пути, было Дарьяльское ущелье. Крутые склоны, бурлящая река и отвесные скалы создавали поистине впечатляющий пейзаж. Перебраться через него было непросто, скажу я вам.

— Илья! Никита! Давай уже! Вылезай! — закричал Армен.

Голос Армена я уловил сквозь мутное окно, да, по большому счёту, даже если бы стёкла в дилижансе были забиты наглухо, толку было бы мало — слышимость всё равно отменная, не то что в этих ваших «мерседесах», где сидишь, будто в консервной банке, и даже сквозняка не унюхаешь, не то что человеческой ругани или собачьего лая снаружи.

Пассажиры вывалились из дилижанса и, переминаясь с ноги на ногу, начали шагать дальше по своим делам, вынужденные топать по разбитой дороге на своих двоих, ворча себе под нос от бессилия.

Особенно комичную картину представляли наши спутники — чиновнички Аркадий Максимович да Геннадий Львович, чопорные на вид, а в деле — смешные, как цирковые медведи.

Максимович, старший из них, худо-бедно перебрался через мутную реку, да вот только вымок, считай, по самое брюхо, ругаясь сквозь зубы на собственную долю. Второй же, этот молодой доходяга, привыкший больше к чернильнице и перу, чем к любым делам мужским, умудрился на скользком камне поскользнуться, истошно завизжал, рухнул прямо в ледяную воду, что с гор сбегает, да к тому же расшиб себе башку о валун. Конечно, помощь ему оказали без суеты — обработали окровавленную рану и залепили бинтом его взлохмаченный лоб.

Солнце катилось к закату, освещая июньское небо алым заревом, когда наш дилижанс, подпрыгивая на ухабах, выполз из проклятого Дарьяльского ущелья. Дорога змеилась меж отвесных скал, словно сама смерть наблюдала за нами сверху, а каждый из нас погрузился в собственные мрачные думы, не заметив тех подозрительных ублюдков, что с высоты, прикрываясь тенями, стали высматривать наш экипаж и шаг за шагом преследовать его.

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! — подумал я, глядя на ближайшего ко мне бандита.

Глава 19

Всё произошло резко и жёстко, не оставив ни малейшего шанса подготовиться — до сих пор не пойму, какого хрена мы тогда проморгали это нападение. Наверное, слишком привыкнув к однообразию за окном, мы с братьями расслабились, перестав реально следить за обстановкой, зевнув там, где надо было держать ухо востро и не терять хватку. Вот и получили — вместо того чтобы выставить кого-то наружу, рядом с форейтором или хотя бы на козлах, мы просто сидели и смотрели на мир сквозь мутные стёкла, не ожидая беды. Теперь уже поздно жалеть.

Распределив между собой фигуры противников, мы, стараясь не светиться, выглядывали из укрытия, каждый выбирая себе цель, которую мог различить сквозь грязное стекло дилижанса. Этот ящик, разумеется, не внушал доверия — от пуль он не спасал, но выбирать не приходилось, поэтому, сжав зубы, пришлось действовать по обстоятельствам.

Открывая огонь одновременно, мы, разом вышибая три стекла, сделали первый ход в этой игре на выживание. Скорость и плотность стрельбы, которую обеспечивали наши винчестеры, оказалась для налётчиков неприятным сюрпризом — осознав, что взять экипаж наскоком не получится, они попытались переиграть нас по-своему. Один из них, метнув что-то в сторону лошадей — будь то граната или взрывпакет, так и не разобрал — лишь разозлил коней, которые, встав на дыбы, едва не сорвались, но возница сумел их удержать. Взрыв был не сильнее приличной петарды, зато ржание лошадей разнеслось по всей округе, добавив хаоса в и без того напряжённую ситуацию.

Похоже, разбойники явно рассчитывали на больший эффект, но им не повезло — за это время мы, работая чётко и без лишних эмоций, сняли как минимум восьмерых из их шайки. Остальные, потеряв голову после гибели вожака, начали метаться без толку, лишившись всякого подобия организации. Засёк бородатого, выглядывающего из-за валуна, Лёха — выстрелил, попав ему прямо в башку, так что кровь забрызгала камень, а тело отлетело в сторону.

— Вот же шакалы безродные, как вы, твари, осмелились напасть на мой экипаж! — донёсся сзади голос разъярённого армянина, который, не стесняясь, орал проклятия в адрес разбойников, ещё прячущихся в кустах и за камнями.

— Ну артист, — буркнул Кузьмич, пригибаясь и продолжая держать винтовку наготове, — заорал только сейчас, когда почти всех уже уложили.

Наш дилижанс был пробит в трёх местах, но, по счастливой случайности, никто серьёзно не пострадал. Только Геннадий Львович, как назло, опять отличился — сперва рассёк голову о камень, теперь вот щепка из стены воткнулась в щёку. Не смертельно, но неприятно.

Постепенно выстрелы стихли, и, поняв, что живых налётчиков осталось мало, мы, выбравшись из экипажа и внимательно осматривая каждый угол, начали обходить территорию. В итоге насчитали девятерых: шесть уже мертвы, трое доживают последние минуты, лёжа с тяжёлыми ранами.

Чтобы не шокировать остальных своим хладнокровием, мы с братьями просто молча кивнули форейтору, указав на ещё живых разбойников. Тот, не колеблясь ни секунды, подошёл и, не моргнув глазом, добил их выстрелами в голову. Вопрос был решён.

Пассажиры соседнего дилижанса реагировали по-разному: кто-то опустился на колени, молясь, другой хватался за бутылку, армянин же продолжал бегать вокруг своей повозки, громко ругаясь на бандитов и на судьбу, которая испортила его имущество.

— Спасибо тебе, Армен, — хлопнув по плечу нашего знакомого, сказал Кузьмич. — Не без приключений, конечно, но довёз ты нас до Тифлиса, как обещал.

— Ай, дорогой, что ты такое говоришь? Я всегда своё слово держу! Это тебе любой в Тифлисской губернии скажет! Армен сказал — Армен сделал! — ответил тот, вставляя при этом что-то на своём языке.

К тому же этот армянин вовремя подогнал нам достойного толмача, который взялся устроить наше путешествие в Гори. Как только мы оказались в Тифлисе, Армен без лишних слов привёл нас на узкую улочку, где за высоким забором стоял домик. Подойдя к крепкому мужику с военной выправкой и роскошными усами, он представил нас Георгию.

— Георгий, вот хорошие ребята, помоги им, сопроводить надо в Гори, друга своего ищут, — сказал Армен, не скрывая просьбы.

Георгий впустил нас в дом, его жена быстро организовала сытный обед, а мы уже за столом смогли договориться и о цене, и о маршруте. От Тифлиса до Гори — примерно девяносто вёрст, дилижансы ходят стабильно, билеты купить — пара пустяков, путь не такой жёсткий, как из Владикавказа. Шесть-восемь часов трястись на деревянных скамейках — терпимо, учитывая, что погода пока была на нашей стороне.

Ночевать отправились на постоялый двор, который посоветовал Георгий — место оказалось рядом с его домом, так что всё было под контролем. Уже на следующее утро, когда Тифлис только начинал просыпаться, мы собрались: я с братьями осматривал окрестности, Кузьмич, придирчиво проверяя поклажу, уже стоял рядом с Георгием, который, не теряя бдительности, зорко следил за всем вокруг. Мы были готовы отправляться на поиски семьи Джугашвили.

Дорога до Гори не особо запомнилась, места, конечно, очень красивый, но скорость около 8–10 вёрст в час и постоянная тряска довольно вымотали за последнее время.

Прибыв в небольшой городок, мы не стали терять времени и тут же занялись поисками в Гори семьи Джугашвили. Всю работу по поиску взял на себя наш толмач Георгий — человек, который за всю дорогу проявил себя с лучшей стороны, вызывая у нас с братьями и Кузьмича уважение своей начитанностью, образованностью, глубоким знанием истории родного края и не только, что для здешних мест большая редкость.

Тринадцатилетний Иосиф Джугашвили выглядел как типичный подросток из провинциального грузинского городка. На его внешности отразились следы перенесённых в детстве болезней: лицо было рябым из-за оспин, Кожа смуглая, характерная для жителей Грузии, Волосы тёмные, густые, причёсаны просто, по-деревенски, глаза выразительные, с внимательным, изучающим взглядом, Телосложение было худощавым. При этом заметно было, что левая рука немного короче правой — последствие травмы, полученной год назад в дорожном происшествии. Рост для своего возраста средний, движения немного скованные из-за травмы руки.