Меж двух огней (СИ) - Март Артём

А тем временем сумерки становились всё плотнее, а работать прицельно — сложнее. Ещё чуть-чуть, ещё несколько минут, и драться они будут практически совсем как в темноте.

«От суки, — думал он про себя, — неплохо мы вас отделали, а? Значит… Значит, и остальных отделаем, мама не горюй!»

Бычка высунул пулемёт из укрытия, черканул сошками о камень, открыл огонь вслепую. Когда почувствовал, что по нему работают не так активно, взял оружие как надо, упёр приклад в плечо. Принялся шить по грузовику.

Бычка прекрасно видел, как Сашка Селихов размотал двух душманов чуть не в рукопашной. Наблюдал за тем, как он уничтожил экипаж ЗИЛа, а теперь продвигался вдоль колонны, чтобы вычистить остальных.

Да только прицельно работать по второй грузовой машине — иномарке, Бычка не мог.

Душманы — и водитель, и пассажир, — выбрались наружу. Залегли под машину и не слишком успешно пытались подавить пулемёт Бычки.

Кроме того, Саша слышал, что бой продолжается и в конце колонны. Если в головном дозоре они с Селиховым уничтожили всех, то у Самсонова и Матавого, по всей видимости, дела шли не так уж хорошо. Им отвечали выжившие духи.

Ещё несколько раз Бычка пытался выбить душманов из-под грузовика. Но у него не вышло. Духи, видимо, куда-то уползли. Потеряли к Бычке интерес. Судя по тому, что Пчеловеев, сидевший гораздо ниже, продолжал строчить из автомата, с его позиции было неплохо видно, где движутся эти двое врагов.

Тогда Бычка решил спуститься. Поднявшись и аккуратно преодолевая ямы на пологом спуске, стал продвигаться к дороге. По пути услышал несколько взрывов гранат. Решительно непонятно было, кто и кого ими закидывал.

— Самсонов⁈ — удивился он, когда, спустя несколько минут, увидел Самсонова с Матавым, продвигавшихся по склону в сторону носа колонны.

— Нас там вчетвером жали! — переводя дыхание, пожаловался сержант, — мы гранатами отбросались, и бежать!

— Их немного осталось, — согласился Бычка, — нужно сконцентрировать плотный огонь на противнике, чтобы…

Он не договорил. Всё потому, что заметил, как внизу, из предпоследней, командирской машины, выбрались стрелок и водитель. Оба они немедленно юркнули за укрытия — кузов собственной машины. Потом пошли за колонной. А дальше… Дальше принялись пробираться к тому месту, где у обочины дороги, в камнях, засел Пчеловеев.

А вычислить его было несложно. Пограничник вовсю маячил дульными вспышками. Его автомат трещал прерывистыми, короткими очередями, отправляя пулю за пулей куда-то в конец колонны.

«Пчеловеев не знает, что Самсонов ушёл оттуда, — судорожно подумал Бычка, — не знает, что в конце колонны наших уже нет! Но продолжает прикрывать. И не видит, как к нему пробираются враги».

— К бою! — крикнул вдруг Бычка, словно был командиром группы, — вон там, за иномаркой — противник! Уничтожить врага!

Пограничники немедленно открыли огонь. Кто-то залёг за камнями, другие стреляли с колен. Пространство мгновенно наполнилось треском автоматных выстрелов.

Пули рвали иномарке тент, выносили стёкла и фонари, хлопали по кузову. Грузовик слегка просел на левый бок, когда спустили колёса.

— Достали! Достали, падлу! — кричал Бычка, видя, как один из духов, раненый, вываливается из-за полукапота грузовой машины. Матавой немедленно располосовал его несколькими короткими очередями. Другого прижали огнём. Дух просто спрятался под машину и не спешил высовывать оттуда носа.

— Так! Так вас, сукиных детей! — орал Самсонов, потрясая автоматом.

— Спускаться надо! — закричал ему Бычка, — занять оборону у машин! Душманы не пойдут за нами! Они будут в меньшинстве!

— Думаешь, убегут⁈ — спросил Матавой, меняя магазин.

— Хана ихней колонне! А они сами — чёрт знает где! Я б на их месте дал бы в горы стрекоча!

Но Бычка не был на месте душманов. И совершенно не знал, о чём они думают и как мыслят. Не знал он также, как случилось, что обе группы наткнулись друг на друга. Как оказались на расстоянии в несколько метров. Не знал, шли ли духи за ними намеренно или же нарвались случайно.

Да и думать об этом было слишком поздно.

— Душманы! — заорал вдруг Самсонов, когда неведомо откуда взявшийся дух появился из-за камня прямо у них за спиной.

Душман этот не терял времени, он тут же кинулся на Матавого, целя тому прикладом в лицо. Пограничник и моджахед схватились, упали, стали бороться между камней.

Второй дух появился немного правее. И уже держал на мушке Самсонова. Из лап смерти сержанта вытянул Бычка — дал длинную, бестолковую очередь, располосовав духа от паха до плеча.

Когда возникли оставшиеся двое врагов, один из них оказался сообразительнее — он просто швырнул автомат, должно быть пустой, в Бычку, а следом кинулся на него с ножом.

Бычка успел защититься плечом от летящего в него оружия, а потом его сбил с ног крепкого сложения душман.

Да, Бычку и самого нельзя было назвать щуплым парнем, но дух оказался хоть и худощавым, но достаточно рослым. А ещё страшно тяжелым.

Вместе они завалились на твёрдые камни. Бычка запутался в ремне своего пулемёта. РПК же немилосердно давил ему в живот затвором, пока душман наваливался сверху.

Бычка успел рассмотреть лицо врага. Страшное, исковерканное дикой гримасой, бородатое, какое-то нечеловеческое. А ещё он успел рассмотреть нож, остриё которого поблёскивало в отсвете далёких автомобильных фар. И стремилось упереться Бычке в грудь.

Бычка напрягся изо всех сил. Да так, что мышцы в руках аж затрещали. А потом, к своему ужасу, понял, что не может перебороть духа. Бычка стиснул зубы так, что скрипнуло.

«Зарежет, — думал Бычка судорожно. — Сейчас зарежет! Ну ниче… Навалится всем телом, вонзит мне нож… Тогда я ему… Тогда я ему, сукину сыну, нос откушу! Красивый у меня до конца житухи своей ходить будет».

Откусить он не успел. Но и дух не успел вонзить своего ножа. Всё потому, что к нему подоспел Самсонов.

Сержант очутился над ними, сильно треснул духа в голову прикладом. Душман издал странный звук — что-то между вздохом и всхлипом, а потом свалился с Бычки. Самсонов докончил дело двумя выстрелами в упор.

— Как обезумели… — протянул он дрожащим голосом.

— А последний где? — только и смог спросить Бычка, чувствуя, как после чудовищного напряжения расслабляется всё его тело.

— За-застрелил… — заикнулся Самсонов.

А дальше случилось то, чего они совершенно не ожидали — приличный и обычно страшно интеллигентный Матавой выматерился так чудовищно, что Самсонов аж обернулся.

Бычка же поймал себя на мысли, что никогда не слышал подобных производных от всем известных матерных корней.

Пулемётчик приподнялся на локтях.

— Я его… Мля… Задушил… — дрожа всем телом, сообщил Матавой, сидя у трупа душмана. — Прикиньте, мужики? Кадык ему свернул…

Бычка нервно засмеялся. Самсонов растерянно разулыбался.

— Это ты, товарищ сержант… — выдохнул Бычка, не в силах держать голову навесу, — это ты зря… Зря вмешался… Я хотел этому духу… Нос откусить…

— Ага… Он бы тебя прирезал, — пробормотал Самсонов, — а мне потом перед Селиховым краснеть? Нет уж… Я ихний с Мухой наказ помню…

— Ага… Хотел бы… — давясь собственным нервическим смехом, проговорил Бычка. — Хотел бы я посмотреть на твою краснючую харю…

Вдруг засмеялся и Самсонов, опускаясь на корточки и стараясь отдышаться сквозь этот смех.

Глупо и совершенно несвойственно своей натуре, хохотнул Матавой, обхватив колени.

— Ну… — стараясь остановиться ржать, проговорил Бычка, — кончайте цирк… Спускаться надо… А то… А то там Саня Селихов один…

— И Пчеловеев, — тоже силясь задавить хохот, добавил Самсонов.

— И верно… — заглатывая ртом воздух, согласился Матавой, — надо…

Самсонов с трудом встал, а потом подал Бычке руку. И помог пулемётчику подняться.

Я прижал душмана к колесу ЗИЛа. Тот сплюнул кровью на коробку моего автомата, упиравшуюся ему в кадык. Дух был сильным. Боролся до последнего. Нож он уже давно потерял и теперь только и мог, что цепляться за жизнь. Он судорожно вцепился в цевьё и приклад моего АК. Бессильно сучил ногами, скребя каблуками о камни.