Инженер Петра Великого 10 (СИ) - Гросов Виктор

Тон Харли стал еще более бесстрастным, когда он взял третий лист.

— Третий удар — для публики. Для тех, кто не разбирается в титулах, зато чувствует сострадание. Завтра на центральной площади мы представим Европе доказательства их «бесчеловечности».

— Ваш «гуманитарный трибунал» — это фарс, Харли, — отрезал Евгений Савойский, вскинув голову. — Моих солдат истребили, а вы предлагаете устраивать театр. Где гарантии, что Европа поверит в этот спектакль, а не посмеется над нами? Да и зачем нам мнение черни?

— Европа поверит в то, что захочет увидеть, ваше сиятельство, — ответил Харли. — А она хочет видеть русских чудовищами. И именно чернь может сыграть свою решающую роль. Мы дадим ей пищу для воображения. На площади выступят «жертвы». Ветераны, врачи… Россия больна, и ее болезнь заразна.

Мальборо задумался.

— И наконец, четвертый удар, — Харли взял последний лист, — деньги. Это работа для наших голландских друзей. Пока мы будем разыгрывать наш спектакль здесь, в Амстердаме и Лондоне начнется другая война.

Его взгляд впился в неприметного голландца, вжавшегося в кресло.

— Ваши крупнейшие торговые дома, по нашему сигналу, публично отказываются принимать к оплате документы русской «Общекомпанейской Казны», ссылаясь на «чрезвычайные политические риски». Мы должны создать панику. Одновременно наши агенты начинают агрессивную скупку угля и фуража во всем регионе. Цены взлетят до небес.

— Они приехали на своих машинах, милорд, — пролепетал голландец. — Им нужно топливо.

— Вот именно, — кивнул Харли. — Мы лишим их топлива и денег. Парализуем их стальную армаду, превратив ее из грозного оружия в груду бесполезного железа. И тогда они будут вынуждены прийти к нам. Просить кредиты. На наших условиях. Мы накинем на их шею золотую удавку.

Элегантный план не оставлял русским ни единого шанса, нанося удары одновременно по всем фронтам.

— А если… — подал голос Мальборо, — если все это не сработает? Если этот варвар окажется хитрее, чем мы думаем?

Не отвечая, Роберт Харли подошел к окну и чуть отодвинул тяжелую штору. Внизу, на площади, чеканили шаг английские гвардейцы, сменившие караул.

— Тогда, герцог, — произнес он, не оборачиваясь, — в дело вступите вы.

После этого разговора стороны провели несколько встреч, воплощая свои планы. В какой-то момент заговорщики даже вздохнули с облегчением — все получалось отлично. Пока Гаагу не потрясло событие. В самый разгар тайных приготовлений «Альянса» в город прибывал тот, кого здесь ждали меньше всего, — сам король Франции Людовик XIV. Его визит, обставленный как «жест доброй воли», спутал Харли все карты. Старый лис из Версаля, которого англичанин считал ослабленным, сделал свой ход, и этот ход менял всю партию.

Истинная причина визита открылась Харли в тот же вечер вместе с приглашением на «частную беседу». Резиденция, где остановился король, оказалась островком Версаля посреди голландской сырости: воздух пропитался запахом апельсиновых деревьев в кадках и дымом сотен свечей. Людовик принял его в рабочем кабинете, где семидесятилетний монарх сидел в глубоком кресле. Подрагивающие от подагры пальцы, перебиравшие четки из слоновой кости, выдавали его возраст, однако в темных глазах не было и тени старческой немощи.

— Милорд Харли, — начал Людовик без предисловий, едва за слугой закрылась дверь. — Я наслышан о вашем… благородном порыве. Защитить цивилизацию. Похвально. Франция, как старшая дочь Церкви, не может остаться в стороне.

Харли молча поклонился, понимая, что это прелюдия.

— Однако, — продолжил король, — меня смущают методы. Вы собираетесь затравить медведя. Это шумно и кроваво. Медведя нужно не убивать, а вырвать у него клыки и когти. — Он поднял на Харли тяжелый взгляд. — Я изучил все донесения о деяниях этого… феномена. Смирнова. Мои инженеры говорят, он создал новую модель власти. «Промышленную монархию». Тот, кто овладеет этим инструментом, будет править в грядущем веке. Вы же, милорд, собираетесь разбить этот уникальный механизм молотом. Неразумно.

— Ваше Величество, этот «механизм» сегодня угрожает самому существованию Англии, — холодно возразил Харли.

— Сегодня он угрожает вам, — так же холодно парировал Людовик. — А завтра, в умелых руках, он может послужить благу всей Европы. Или, по крайней мере, ее достойнейших представителей.

Король сделал паузу. Харли молчал, уже видя, куда ведет эта тропа — к заранее подготовленной ловушке.

— Франция готова присоединиться к вашему Альянсу, — произнес король наконец. — Мы поддержим вас и дипломатически, и армией. Но за нашу поддержку мы просим сущую малость. Разумеется, после успешного завершения операции Франция, как внесшая свой вклад в общее дело, хотела бы получить доступ к некоторым… трофеям. Не к золоту, Боже упаси, а к плодам просвещения. Мы бы хотели изучить эти варварские механизмы, чтобы обезопасить от них Европу в будущем.

Слова были оберткой для стального крюка. Цена. Харли ощутил ледяной укол.

— Ваше Величество предлагает нам проделать всю грязную работу, чтобы вы могли забрать главный приз? — не удержался от сарказма Харли.

— Я предлагаю вам помощь, без которой ваша затея обречена на поражение, — отрезал Людовик. — Подумайте. Без поддержки Франции ваш «крестовый поход» будет выглядеть как очередная английская интрига. С нами же он обретет вес общеевропейского деяния. Выбор за вами.

Капкан захлопнулся. Отказать? Значит, толкнуть Францию прямиком в объятия русских. Согласиться? Значит, своими же руками передать вечному сопернику оружие будущего. Его сложная интрига на глазах обращалась в триумф Версаля. Харли лихорадочно перебирал варианты, но все они вели в тупик. Выхода не было. А ведь они с де Торси об этом не договаривались. Тот уверял, что Франция во всем поддержит Англию в этом священном деле.

— Англия… будет рада такому мудрому союзнику, Ваше Величество, — с трудом выдавил он.

— Я не сомневался в вашем благоразумии, милорд, — удовлетворенно кивнул король. — Мой министр, маркиз де Торси, уладит с вами детали.

Из резиденции Роберт Харли выходил с холодной яростью в крови. Старик переиграл его. Едва сев в карету, он бросил своему помощнику:

— Свяжитесь с нашими людьми в Версале. Мне нужны все слухи о здоровье дофина. И найдите мне самых амбициозных и недовольных принцев крови.

Битву он проиграл, но уже готовил ответный удар.

А старый король, оставшись один, подозвал к себе маркиза де Торси, который все это время скрывался в соседней комнате.

— Англичанин проглотил наживку, — сказал он, глядя на огонь. — Он слишком самоуверен, чтобы увидеть второе дно. Думает, что мы будем ждать, пока он принесет нам добычу на блюде. Наивный торговец. — Он повернулся к министру. — Торси, я хочу, чтобы вы установили контакт с русскими. Тайно. Найдите в их свите того, кто мыслит выгодой, а не честью.

— Остерман, Ваше Величество, — без запинки ответил де Торси. — Генрих Остерман. Вестфалец на русской службе. Незаметный, амбициозный. И, что самое главное, не русский.

— Превосходно, — кивнул Людовик. — Выйдете на него. Предложите ему все. Золото, титулы. А затем — наше истинное предложение. Союз. Мы поможем им сокрушить амбиции англичан, а взамен они поделятся с нами своими технологиями. Как партнеры.

Маркиз де Торси поклонился.

— А что, если они откажутся, сир?

— Тогда, мой друг, — в глазах старого короля блеснул холодный огонь, — мы с еще большим усердием поможем англичанам вырвать у них эти секреты силой. В любом случае, Франция получит свое. Русские — интересный феномен. Но Европа слишком мала для двух солнц.

Он снова отвернулся к камину. Альянс, еще не родившись, был расколот изнутри. И пока Харли готовил ловушку для русского медведя, старый версальский лис уже расставлял силки на самого охотника.

За сутки до прибытия русских Роберт Харли лично инспектировал готовность своего механизма, не доверяя донесениям и предпочитая видеть все своими глазами. У городской ратуши, в сыром подвале, английский лекарь как раз заканчивал свою работу, кисточкой рисуя лиловые кровоподтеки на лице бывшего гессенского гренадера.