Одинаковые. Том 2. Гимназисты (СИ) - Насоновский Сергей

Но самое страшное, внезапно обрушившееся на нас испытание, ждало нас на Крестовом перевале. Только увидев каменный крест на высоте больше 2000 метров, мы услышали оглушительный грохот! Масса камней и земли, сорвавшись с горы, устремилась прямо перед дилижансом. Армен, резко дёрнув поводья и выругавшись: Чортанк! Чорэли —, пытался спасти ситуацию, а Адгур, проявив ловкость кошки и бросив: Иуши! Акыра — направил лошадей в сторону военно-Грузинской дороги.

Мы продолжили путь, не прекращая обучение, продолжали заниматься с Иосифом, который проявлял удивительную стойкость духа.

Дальше, преодолевая трудности, мы пошли через село Коби, Сиони и Степан-Цминда, расположившиеся у подножия величественного Казбека. Для нас все эти места уже были знакомые, ведь буквально недавно их мы проезжали, двигаясь в обратном направлении.

Но самое тяжкое испытание, поджидавшее нас в Дарьяльском ущелье, представляло собой настоящую опасность: дорога, извиваясь по отвесным скалам над бурлящим Тереком, испытывала нас на прочность. Адгур, внимательно следя за поведением лошадей, внезапно заметил, как одна из них, поскользнувшись на мокрой скале, потеряла равновесие. Лошадь, дёрнувшись в сторону, заставила Адгура, пытавшегося удержать её и выругавшегося: Аҷа!, рухнуть на землю. Нога, попав под колесо дилижанса, вызвала хруст такой силы, что кровь в жилах застыла. Медлить не стали, и мы с Лехой подскочили к Адгуру и приготовились накладывать шину.

Армен, не мешкая ни секунды:

— Держись, брат!

Адгур, стиснув зубы от боли: — Лишь бы кони целы остались… Иосиф, бледный как смерть, дрожа от страха: — Илья, что делать-то?

— Тряпки чистые для перевязки неси! И воды из фляги! — гаркнул я.

Пока мы с Никитой шину готовили, Кузьмич Армену говорит: — Хорошо сработал, парень. На перевале всех спас. Надо помочь Адгуру. — Всё сделаю, — ответил Армен…

Действуя быстро, обездвижили ногу Адгура. Я держал, Никита шину накладывал. Кузьмич над раненым склонился: — Терпи, сынок! Сейчас больно будет, но потом легче станет.

Глава 20

Ранним июньским утром 1892-го, провожая взглядом золотившиеся в лучах солнца крыши Владикавказа, мы с братьями, Иосифом и Кузьмичом, тронулись в долгий путь до Ростова-на-Дону. Повезло нам: удалось взять билеты во второй класс, но, как назло, пришлось впятером ехать в одном купе, да выбора не было, поэтому, разместившись кое-как, мы начали этот путь, который предстояло одолеть за пару суток.

Не успев поезд как следует набрать ход, я, доставая из сумки потрёпанный учебник, обратился к Сосо, предлагая не терять времени даром и сразу взяться за грамматику, чтобы в гимназии не ударить в грязь лицом перед Свистуновым, как никак, а он поручился за подростка, которого даже в глаза не видел, поверив лишь восьмилетним братьям Горским на слово.

Иосиф, привычно скромничая, раскрывал тетрадку, готовясь записывать всё, что только можно, пока Кузьмич, притулившись в углу и попыхивая трубкой, одобрительно наблюдал за всей этой вознёй, вставляя свои пять копеек: мол, учитесь, пока есть время, потому как он в молодости о таком и мечтать не мог.

Не ограничиваясь только русским языком и математикой, мы включили в обучение и немецкий — Никита, доставая из-за пазухи свои конспекты, тут же начал прогонять простейшие фразы, заставив Иосифа повторять за собой «Guten Tag» и довольно кивая, когда у того получалось выговорить хоть что-то похожее на немецкую речь с грузинским акцентом.

Остановившись в Георгиевске, славящемся целебными водами, мы, выскочив из вагона и размяв затёкшие за дорогу конечности, закупились у местных торговцев горячими пирожками, пополнили запасы воды и взяли кипятка, ведь без чая в дороге тяжко, а Кузьмич, не теряя времени, тут же завёл знакомства с попутчиками, увлекая за собой и Иосифа, которому, как оказалось, было интересно слушать рассказы старших.

Ближе к вечеру второго дня, прибыв в Ростов-на-Дону, мы, оказавшись в гуще портовой суеты, толкались в очередях у кассы, где Алексей, проявив привычную расторопность, ухитрился раздобыть билеты до Воронежа, радостно размахивая ими и обнадёживая, что теперь не придётся пятерым ютиться в тесном купе. Город встретил нас запахом моря и свежестью Дона, и, решив немного отдохнуть, мы нашли на окраине добротный постоялый двор, где расторопный хозяин, помогая с поклажей и приговаривая, что для гостей у него всё по высшему разряду, выделил нам чистую комнату с широкими нарами.

В просторной горнице нас ждал горячий ужин — наваристая уха, пироги с рыбой, квас. Иосиф, уставший с дороги, устроившись у окна, продолжал зубрить немецкие слова, а Кузьмич, развалившись после ужина, затянул трубку и с удовольствием смотрел, как мы с Никитой разливаем чай по кружкам. Обсудив планы на завтрашний день и разобрав с Иосифом пару сложных задач по арифметике, мы, наконец, улеглись, чтобы с утра снова собираться в дорогу.

Утром, едва начался рассвет, мы уже были в поезде, отправляясь к новому отрезку пути. До Воронежа добрались без особых событий, поезд замедлял ход, впуская в купе прохладный вечерний воздух, и, когда мы вышли на перрон, случилась неприятность: ловкий воришка, заметив сумку у пожилой дамы, молниеносно выхватил её и бросился наутёк, но Никита, зорко следивший за окружением, мгновенно среагировал — бросившись в погоню, он уже через пару минут вернулся, держа за шкирку воришку и возвращая хозяйке пропажу, а старушка, не переставая благодарить, услышала в ответ лишь короткое:

— Пустяки, сударыня, все в порядке.

После этого случая отправились искать ночлег, а когда устроились, ещё долго обсуждали, и втолковывали особенно Иосифу, что важно держать ухо востро в незнакомом городе, мальчишка по сути вырос в деревне по сравнению с большим городом, поэтому таких

От Воронежа до Москвы путь был неблизкий, но в этот раз с вагоном нам повезло — места оказались просторными и удобными, поезд плавно покачивался на стыках рельсов, унося нас всё дальше на север.

В дороге я, устраиваясь поудобнее, предложил Иосифу продолжить занятия, ибо время летит незаметно, если делом заниматься, а Кузьмич, устроившись у окна, изредка поглядывал на мелькающий за стеклом пейзаж. Никита было достал карты, но Алексей его тут же одёрнул, напомнив, что пора бы помочь Иосифу с математикой, а не тратить время на пустые игры.

За окном проплывали небольшие станции, деревеньки с соломенными крышами, леса и поля, а мы, делая остановки, закупали кипяток и свежие продукты, чтобы не сидеть голодными. На одной из станций, купив огурцов и кваса, мы устроили настоящий дорожный обед, обсуждая планы и будущие дела.

Иосиф, старательно занимаясь, записывал в тетрадь все новое для себя, решал задачи, а Никита терпеливо объяснял ему сложные моменты, я следил за грамматикой, а Кузьмич, вставляя свои житейские советы, иногда добавлял пару крепких солдатских речевых оборотов.

К вечеру второго дня, когда поезд приближался к Москве, столица встретила нас суетой и грохотом большого города. Выйдя на перрон, уставшие, но довольные, мы осмотрелись — ещё один этап был пройден.

— Ну вот, Иосиф, — сказал я, глядя на величественные здания вокзала, — скоро начнётся новая глава твоей жизни.

— Илья, не переживай, я не подведу! — ответил юноша.

Москва встретила нас не только густыми запахами свежей выпечки и звонким гомоном улиц, но и суетой железнодорожных вокзалов. На Николаевском вокзале, проявив недюжинную ловкость, нам удалось приобрести билеты в первый класс — редкая удача для простых путников, позволившая хоть на время прикоснуться к роскоши XIX века. Ночь мы коротали в скромной гостинице неподалёку от станции: Иосиф, несмотря на усталость, корпел над учебниками, а мы с братьями и Кузьмичом обсуждали грядущую дорогу.

Ранним утром, когда город только начинал просыпаться, мы шагнули в вагон первого класса, где глаза юного Иосифа округлились от удивления. Просторное купе с мягкими диванами, обитыми алым бархатом, массивным столом из полированного дерева казались будто из другого мира. Стены были отделаны панелями из красного дерева, а окна зашторивались тяжёлыми бархатными портьерами. А проводник в ливрее, безмолвно поклонившись, все обстоятельно объяснил.