Одинаковые. Том 2. Гимназисты (СИ) - Насоновский Сергей

— Вот бы ещё посадить вдоль забора каких-нибудь кустарников для уюта, — заметил кто-то из наших, глядя на работы.

— В бане, — сообщил Иван Васильевич, — париться можно будет уже к концу недели.

— Эх, — сказал Игорь Кузьмич, — скорей бы! Я, вон, даже веников навязал! — он показал рукой на сарай, где своими руками приготовил больше сотни веников для будущей парной, в основном из пихты и берёзы.

За столом царила теплая, по-настоящему дружеская атмосфера. Мы долго делились историями о путешествии по России, вспоминали все мелкие детали и смешные моменты. Гости слушали затаив дыхание, им хотелось прикоснуться хоть к рассказу о таком приключении. Особенно их впечатлили перипетии нашего пути из Владикавказа в Гори и обратно — нападение бандитов, перестрелки, другие опасности. Конечно, завершение этого этапа было не слишком удачным — речь о крушении поезда на реке Сестре, — но в целом мы выполнили всё, что задумали, и были этим по-настоящему довольны.

Вдруг со стороны улицы, через крепкую, массивную калитку, донеслись грубые крики:

— Эй, хозяева! Открывайте двери!

Кто-то с яростью забарабанил по дереву, продолжая орать что-то неразборчивое.

Мы с братьями в тот же миг напряглись, переходя в боевой режим. Лёшка молча метнулся в дом и вынес два заряженных винчестера с патронташами, а также по револьверу на каждого из нас. Кузьмич попытался нас остановить, но я рявкнул:

— Отойди, разберёмся сами!

Этого было достаточно, чтобы у тех, кто не видел нас в подобных ситуациях — инженера Дудка, студента Олега Расторгуева и даже у почтенного Свистунова — глаза на лоб полезли.

Мы подкрались к калитке, ещё раз услышав настойчивое требование открыть. Быстро рассредоточились по сторонам: Никита взял на прицел вход из винчестера, Лёшка аккуратно пригнулся, чтобы, если что, случайная пуля не задела его сквозь доски.

Калитка с грохотом распахнулась — щеколду выбили с силой ногой, и тяжёлая створка больно задела Лёшку по голове, он ушёл в перекат, откатившись в сторону. Перед нами стояли три здоровенных матерых бугая, по взгляду и выправке которых я сразу определил: это волкодавы, пришедшие явно не с добром. Их острые, прожигающие взгляды не оставляли сомнений — у этих ублюдков на уме были самые тёмные намерения…

Глава 21

Наши взгляды пересеклись, и главарь, что стоял на полшага впереди остальных, первым заметил у нас в руках наведённое на него оружие. На его лице показалась ухмылка, в которой читалось явное сомнение: мол, не верит он, что такие сопляки могут владеть серьёзными стволами.

— Щеглы! А ну, опустили стволы! — выкрикнул он с надрывом.

— Ты сначала представься, мил человек, — отрезал Никита, стоявший справа у входа.

— Вот ещё буду я перед вами отчитываться… Хозяев зовите! — бросил главарь, делая шаг внутрь.

— Стоять! — гаркнул я и вскинул револьвер прямо ему на грудь. Главарь застыл, а его подельники тут же замялись за спиной.

— Чего хотели? — холодно спросил Лёха, не убирая палец с курка.

— Хозяин нужен! — огрызнулся тот, вновь пытаясь пролезть внутрь. — Сказано же! Чего, глухой? Или уши киселём намыл? — буркнул он, явно выходя из себя.

В этот момент со двора, заметив напряжение, подскочил Кузьмич:

— Э, вы что тут буяните⁈ — крикнул он.

— Ты хозяин? — спросил главарь.

— Я! — твёрдо ответил Кузьмич.

— Дом этот купить хотим, — заявил амбал, вытирая пот со лба. — Уважаемый человек приглядел, так что собирайся, поедешь с нами — всё оформим как положено.

— Ты, дядя, вообще в своём уме? — сказал я, не убирая оружие. — Дом не продаётся, мы его сами недавно купили. Идите-ка, ищите себе другой.

— Ты, малец, думай, как старшим отвечаешь, — процедил главарь сквозь зубы, — всё-таки серьёзный человек на этот дом глаз положил, и таким, как он, обычно не отказывают.

В этот раз всё обошлось без мордобоя и стрельбы, но будь мы безоружными, не сумей мы дать отпор, уверен — сегодня в доме появился бы новый хозяин. Скорее всего, это были какие-то аферисты, сродни черным риэлторам из XXI века, мелькнуло у меня в голове. А может, действительно какой-нибудь промышленник или богатый купчина, проезжая мимо, загляделся на наш забор и захотел такую крепость себе — вот и заслал троих подручных. Ну да ладно, посмотрим — если ещё сунутся или начнут мутить воду, придётся поднимать серьёзные меры, решил я про себя.

В напряжённой тишине мы вернулись к застолью. Только вот того прежнего задора и смеха во дворе уже не было — вечер этими ублюдками был испорчен окончательно. Посидели мы ещё немного, и ближе к восьми гости стали расходиться по домам, а мы остались в нашем доме.

Интересно, будет ли какое-то продолжение от этих отморозков, или нет? Если честно, порядком поднадоело каждый раз отбиваться от разной мрази — но, как говорится, зарекаться не стоит.

Уже на следующий день мы с братьями, Кузьмичом и Сосо, сидя у дома с крепким чаем, обсуждали вчерашнюю историю с этими амбалами. Если бы в доме не было столько гостей, эти уроды просто так бы не ушли — уверен, разговор бы закончился куда жёстче. Да и тот тип, что решил вот так завладеть чужой собственностью, навсегда бы запомнил, каково иметь дело с братьями Горскими.

Лето пролетело незаметно, словно один короткий миг. В начале августа погода ещё радовала, но вскоре зарядили дожди, и тренироваться на дворе стало неудобно — всё чаще пропадали в нашем тире, где помимо стрельбы отрабатывали и рукопашку, оттачивая боевые навыки.

Иосиф с головой ушёл в учёбу: каждый день занимался то с нами, то с Расторгуевым, которому мы, разумеется, выделили жалованье за подготовку Сосо, чему тот был очень рад. В середине сентября у него должны были начаться вступительные испытания в гимназию — примерно такие же, какие когда-то прошли и мы с братьями.

Вот и настал тот день — пора было идти учиться. Выборгская улица, дом три, Одиннадцатая Санкт-Петербургская мужская гимназия встретила нас знакомыми стенами и настороженными взглядами. Мы с братьями уже сдали все предыдущие классы экстерном, но последний год, проведённый в этом заведении, обещал быть для нас особым. Как всегда, Павел Алексеевич Свистунов, с явной симпатией относившийся к нам, встретил нас в своем и пригласил пройти в класс, где уже собрались все ученики. Мы немного задержались, и когда вошли, все ученики и преподаватели уже находились на месте.

Так уж получилось, повезло нам или нет — вопрос спорный, но нашим классным надзирателем оказался Геннадий Абросимович Тыщенко, преподававший арифметику, то бишь математику, в остальное время. Именно он отвечал за наш класс: следил за дисциплиной, успеваемостью, вёл журнал, решал вопросы и организовывал всю воспитательную работу. В каждом классе был свой такой надзиратель — в наше время сказали бы: классный руководитель. Когда Тыщенко увидел нас на пороге своего класса, лицо его тут же скривилось в недовольной гримасе. Конечно, он прекрасно знал, что такие ученики, как мы, попадут именно к нему, и, что-то мне подсказывало, конфликтов с этим кадром будет ещё предостаточно. Вспоминалось, как он косился на нас во время сдачи экстерном вступительных экзаменов — сперва для поступления в гимназию, потом для перехода в восьмой класс, где мы теперь и оказались.

Мы с братьями молча окинули взглядом класс — насчитали двадцать одного ученика, значит, вместе с нами выйдет двадцать четыре человека. Насколько мне было известно, в первый класс обычно набирают от тридцати до сорока детей, в зависимости от престижности заведения, так что к выпуску из-за неуспеваемости, да и из-за проблем с оплатой, часть ребят отсеивается. Окинув класс ещё раз, отметил для себя: большинству учеников за партами на вид лет семнадцать-восемнадцать, не меньше. Это уже вполне сложившиеся взрослые парни. А вот на самой дальней парте сидели двое, которым я бы спокойно дал за двадцать с небольшим — у многих тут только начали пробиваться усики, а эти двое могли похвастаться добротными, густыми усами для своих лет.