Миссия в Сараево (СИ) - Тыналин Алим

Еще одна фигура, женщина, в длинном платье, волосы убраны. Жена. Она подошла к Димичу, они о чем-то говорили. Потом оба вышли из комнаты, свет в гостиной погас.

Зажегся свет в столовой. Ужин.

Я перевернул страницу газеты, продолжая наблюдать.

Около девяти вечера свет в столовой погас. Зажегся на втором этаже, среднее окно, с балконом. Кабинет Димича, скорее всего. Через занавески видно, как кто-то двигался внутри, потом сел за стол. Силуэт мужчины, склонившегося над бумагами.

Димич работал. Или читал. Свет горел долго, почти до одиннадцати.

Потом погас. Зажегся в окне слева на втором этаже, там, где плотные, темные занавески. Спальня.

Я сложил газету, положил на колени. Смотрел на окно спальни. Свет горел минут десять, потом погас. Остался только слабый свет в окне справа, коридор, наверное. Ночник.

Одиннадцать часов вечера. Семья легла спать.

Я встал со скамейки, размял затекшие ноги. Прошелся вдоль площади, потом вернулся, обошел квартал с другой стороны. Подошел к дому Димича с тыльной стороны, со стороны соседних домов.

Задний двор отделен от улицы высоким забором, из досок, выкрашенных в темно-коричневый цвет. Высота около двух саженей. Сверху ни битого стекла, ни гвоздей, просто ровные доски. Между некоторыми досками щели, достаточно широкие, чтобы заглянуть внутрь.

Я подошел, приложил глаз к щели. За забором сад, небольшой огород, какие-то кустарники. В конце сада пристройка, одноэтажная. Там жили слуги. В окне пристройки горел свет, сквозь тонкую занавеску виднелся силуэт, кто-то двигался внутри.

Между пристройкой и основным домом несколько метров пустого пространства, покрытого травой. Задняя дверь дома деревянная, крепкая. Рядом с темное дверью окно. Кухня.

Справа от дома росло дерево, большая липа, старая, с толстым стволом. Ветви тянулись ко второму этажу, одна толстая ветка почти касалась окна. Окно с балконом, кабинет.

Калитка в заборе слева, ближе к улице. Простая деревянная калитка, на петлях, с металлической защелкой. Замок висячий, небольшой, старого образца.

Я отошел от забора, посмотрел вверх. Фонарей в этом переулке не было, темно. Соседние дома стояли в стороне, их окна не выходили на эту часть двора. Хорошо.

Собак не слышал. Прислушался, тишина, только шелест листьев на ветру.

Вернулся на площадь, сел на ту же скамейку. Все окна в доме Димича темные, кроме того ночника на втором этаже. Свет в пристройке тоже погас.

Я сидел до полуночи. Улица опустела. Прошел патруль, два полицейских, с саблями на поясах, в темных мундирах. Они медленно прошли по тротуару, остановились под фонарем, поговорили о чем-то, закурили. Потом пошли дальше, исчезли за углом.

Больше никого.

Я встал, отряхнул пиджак, пошел к Дорчолу. Шел медленно, обдумывая детали.

Вход через заднюю калитку. Замок старый, простой, отмычками открою за минуту, может, две. Через сад к задней двери. Дверь на замке, но замок обычный, типовой, такие ставили на все дома в этом районе. Вскрою.

Внутри кухня, коридор, лестница. На второй этаж. Спальня окно слева, плотные занавески. Димич и жена.

Тут проблема в жене. Если проснется, закричит, все кончено. Нужно быть абсолютно бесшумным. Или…

Хлороформ. На случай, если она проснется. Но лучше не доводить до этого.

Дерево запасной вариант. Если дверь не поддастся, можно залезть по дереву, через окно кабинета. Но это рискованнее, дольше.

Добрался до Дорчола около часу ночи. Улицы здесь куда оживленнее, кафаны еще работали, откуда-то доносилась музыка, пьяные голоса.

Поднялся к себе в квартиру, запер дверь, зажег лампу. Разделся, умылся холодной водой из кувшина. Вытерся полотенцем, посмотрел на себя в маленькое зеркало над умывальником.

Обычное лицо. Усталое, небритое за день выросла щетина. Ничего особенного.

Я отвернулся от зеркала, лег на кровать. Не раздевался, только стянул ботинки. Лежал с открытыми глазами, смотрел в потолок.

Часы на комоде мерно тикали. Стрелки показывали половину второго.

Я закрыл глаза, но не спал. Перебирал в голове все детали операции. Каждый шаг. Каждое движение. Перед заданием ты должен пройти его в голове сто раз, чтобы тело выполняло автоматически.

Калитка. Замок. Сад. Дверь. Второй замок. Лестница. Спальня. Димич.

Один удар. Точно. Быстро. Бесшумно.

Потом отход. По тому же маршруту. Закрыть за собой все двери. Не оставить следов.

К утру я уснул. Ненадолго, часа на три.

Проснулся от звука церковных колоколов. Шесть утра. За окном уже светло, солнце встало.

Я встал, снова умылся, побрился осторожно, старой опасной бритвой, глядя в зеркало. Вытер лицо, оделся. Чистая рубашка, жилет, пиджак. Проверил карманы, часы, бумажник, ворох бумаги.

Вышел на улицу. Утро свежее, прохладное. На Дорчоле просыпалась жизнь, лавочники открывали ставни, торговки расставляли корзины с овощами, пекарь выносил горячий хлеб.

Я купил булку, съел на ходу. Выпил кофе в маленькой кофейне на углу крепкий, горький, по-турецки. Хозяин налил из джезвы в маленькую чашку, я выпил стоя, у стойки.

Домой вернулся к полудню. Поднялся в квартиру, запер дверь, задернул занавески. Достал из шкафа темную рубашку, не черную, слишком заметно в городе, а темно-синюю. Темные брюки, тоже не новые, ношеные. Мягкие ботинки на резиновой подошве, купленные на рынке два дня назад за три динара у старьевщика.

Разложил все на кровати. Рядом положил отмычки, набор из шести штук, купленные у мастера-замочника в Земуне под видом потерянных ключей. Перчатки кожаные, тонкие. Темный платок. Моток тонкой веревки, на всякий случай.

Флакон с хлороформом стоял на столе. Купил в аптеке на Теразиях, сказал, что для усыпления собаки перед операцией. Аптекарь даже не моргнул, продал без вопросов.

Я сел на край кровати, смотрел на разложенные вещи. Надо проверить экипировку, все должно быть на месте.

Встал, подошел к окну, приоткрыл занавеску. За окном обычный белградский день. Солнце ярко светило, по улице шли люди, торговец что-то выкрикивал, зазывая покупателей.

Закрыл занавеску, вернулся к кровати. Лег, не раздеваясь. Закрыл глаза. Нужно поспать, ночью понадобятся силы, ясная голова

Проснулся в полдевятого вечера. За окном уже темнело, догорал закат. Я встал, умылся холодной водой из кувшина. Вытерся, переоделся, надел темную рубашку, брюки, мягкие ботинки.

Взял со стола флакон с хлороформом, сунул во внутренний карман пиджака. Платок в другой карман. Отмычки в кожаном чехле в задний карман брюк. Перчатки во внутренний карман. Проверил, не выпирает ли что-то, нет, все лежит ровно.

Сверху надел пиджак. Темно-серый, недорогой. Посмотрел на себя в зеркало, обычный человек, одетый для вечерней прогулки. Ничего подозрительного.

Погасил лампу, вышел из квартиры, запер дверь.

Вышел на главную улицу, поймал извозчика.

— На Врачар, — сказал я, назвал адрес в двух кварталах от дома Димича.

Извозчик кивнул, я забрался в пролетку. Лошадь тронулась, колеса застучали по булыжникам. Я сидел, глядя в окно. Город проплывал мимо, освещенные витрины магазинов, прохожие под газовыми фонарями, парочки, гуляющие под руку.

Через двадцать минут извозчик остановился на углу Кнеза Милоша.

— Здесь, господин.

Я заплатил, вышел. Извозчик тронул лошадь, уехал. Я посмотрел ему вслед, подождал, пока пролетка скрылась за углом.

Пошел пешком к дому Димича.

Врачар был тих. Здесь не было кафан, не было шума. Только редкие прохожие, да горничная, выносившая помои из черного хода одного из домов. Она не обратила на меня внимания.

Газовые фонари горели ярко, отбрасывая круги желтого света на мостовую. Я шел по тротуару, держась ближе к теням деревьев.

Дом Димича номер семнадцать. Я прошел мимо по противоположной стороне улицы. Окна на первом этаже освещены, за занавесками двигались тени. На втором этаже горел свет в среднем окне кабинет. Димич еще не лег спать.