Директор (СИ) - Семин Никита

— Здравствуй, Серго, как отдохнул? — кивнул старому соратнику Сталин, встречая его на своей даче под Москвой.

— Отлично, Коба, — заулыбался в своей манере мужчина. — Проветрился. Виды в Крыму — замечательные, а уж воздух… — тут он показательно вздохнул полной грудью с блаженством на лице. — Да, воздух — не чета московскому. Очень полезно для мозгов.

— Рад за тебя, — слегка сухо кивнул Иосиф, гадая — что именно ему хочет сказать Орджоникидзе, попросивший личной встречи «в домашней обстановке».

— Хочу извиниться, что раньше не понял всей важности твоего решения по Испании, — сказал Серго, когда они уселись за стол.

Не сказать, что Сталин так уж сильно удивился, но вот озадачился — точно. Такая резкая перемена в своих взглядах не была характерна для старого товарища. Решил «подмазаться», раз уж проиграл и он, Сталин, через политбюро продавил свое решение?

— Приятно, когда люди осознают свои заблуждения, — тем не менее благосклонно кивнул вождь.

— Да, старею, на многое смотрю не так, как молодежь, — улыбнулся Серго. — Вот кстати, встретил в гостинице в Крыму одного нашего общего знакомого, из той самой молодежи. Именно разговор с ним позволил мне правильно оценить свои заблуждения.

— И кто же это? — заинтересовался Иосиф.

— Сергей Огнев. Талантливый паренек и мыслит неординарно. Даже удивительно, как такой человек прозябает на должности обычного директора НИИ, — покачал головой с сожалением Серго.

Сталин не показал этого внешне, но внутри досадовал. Как они смогли пересечься? А главное — вот это сожаление у Серго с чем связано? Парню не понравилось, как его принял Поскребышев, и он спешит сменить покровителя? Или старый друг снова решил переманить Огнева, как уже пытался раньше, а тут подумал, что парень стал ему, Иосифу, неинтересен и таким образом просит «разрешения»? Случайна ли была их встреча? А если нет? То кто из них искал ее? Десятки вопросов, на которые хотелось бы получить ответ. Но и отдавать парня не хотелось. Совсем. Просто из чувства собственности.

— Товарищ Огнев выполняет ответственную и нужную работу, — невольно перешел на «деловой» стиль общения Сталин, что тут же заметил и Орджоникидзе и попытался вернуть прежний тон.

— Да брось, Коба. Инженеров и ученых у нас хватает, как и хозяйственников, а вот людей с государственным мышлением — уже единицы. И у парня именно такой склад ума. Директором НИИ, какое бы важное оно ни было, можно и других людей поставить. Да из его заместителей хотя бы! Вон, как с другим институтом вышло, где сейчас девушка эта заведует, Аня. Ее уже все политбюро знает.

— И задавить пытаются, — нахмурился Сталин.

— Но ведь не поддается же? — хмыкнул Серго. — Хоть и робкой сначала казалась, а поди ж ты! Правильную замену Сергей себе нашел, когда ты его почему-то скрыть решил.

— За ним охота велась, — нехотя поделился вождь.

— И кто?

— Англичане.

— Вот! — тут же поднял палец вверх мужчина. — Даже враги понимают, насколько у него голова светлая. А ты его — в НИИ. Фактически, они добились, чего желали. Не убили, так от дел отстранили. Скажешь, не так? Ну ладно, тогда скрыть захотел от них, ну а сейчас-то в чем проблема вернуть обратно?

— И ты просишь его перевода к тебе, — утвердительно заявил Иосиф, мысленно с неудовольствием поняв, что про англичан товарищ прав.

— Да, Коба, очень прошу. Хотя бы на время, — добавил Орджоникидзе, увидев сомнения на лице старого друга.

— Если у парня есть замена себе, — протянул медленно Иосиф, а Серго внутренне возликовал, — тогда есть смысл об этом подумать. Но даже так — ему дела передать надо. Сейчас он по моему заданию работает. Вот завершит, и вернемся к этому разговору.

— Но предварительно ты согласен? — решил все же «дожать» друга Серго.

Сталин пожевал губами. Задели все же слова Серго об успехе англичан относительно Огнева.

— Да, засиделся Сергей в этом НИИ, тут ты прав.

По возвращению на работу меня ждала неожиданная новость:

— Сергей Федорович, — робко постучалась ко мне в кабинет Ольга, — тут бумага пришла. За подписью товарища генерального секретаря.

Я сначала даже и не понял, что она про Сталина говорит. Обычно его по фамилии называют, а тут — по должности. Удивившись, я забрал письмо и вчитался. И чем дольше читал, тем сильнее мои брови ползли вверх. Иосиф Виссарионович видимо вспомнил про меня после моего последнего «феерического» посещения и решил, что в НИИ я больше не нужен. Хотя… нет, он и раньше помнил, иначе бы я не получил от него задание на разработку контейнеров. Но вот сейчас… Сейчас товарищ Сталин спрашивал, что уже само по себе удивительно, не чувствую ли я, что принесу больше пользы на другом месте, и есть ли у меня толковые заместители, наподобие товарища Белопольской, что готовы меня заменить на посту директора НИИ. Куда он хочет меня отправить с того поста — ни слова. А еще странно, что он вот так в письме мне послание передал, а не по телефону или при личном разговоре. С чего бы?

Но вообще — мысль интересная. Я не расстроен, что работаю здесь. Да и привык уже, в чем-то — смирился. Потому и мыслей, где бы я больше пригодился, у меня не было. И вот так сразу дать ответ я не мог. Замахиваться на аппаратную должность? Так я уже успел вжиться в эту систему, понять ее, потому прекрасно осознаю, что без соратников я на такой должности не удержусь, несмотря ни на какую поддержку Сталина. Я — одиночка, увы, так сложилось. И мое место в НИИ — лучшая тому иллюстрация моей компетентности как партийного работника. Быть секретарем? Помощником? Так я уже привык сам принимать решения. Даже мой НИИ не так сильно зависел от того же Оргбюро или иных партийных структур, как любой другой институт.

В итоге, так и не найдя для себя места в «партийном олимпе», я так и написал товарищу Сталину — что готов выполнить любое поручение партии и народа, но как я могу лучше принести пользу, чем на текущем месте, пока не представляю.

Сталин молча изучал письмо Сергея. Сначала он хотел вызвать его к себе и в разговоре задать прямой вопрос, но потом решил, что вот в такой форме можно будет лучше понять истинные мотивы Огнева. Если он сам искал встречи с Серго, то в письме он непременно уцепится за возможность поменять место работы. А главное — на расстоянии не побоится попросить о переводе под крыло Орджоникидзе. Иосиф Виссарионович не раз замечал, что в письменной форме подчиненные могут высказать больше мыслей, чем устно. Нахождение рядом с ним давило на окружающих, те понимали, насколько большой политический вес имеет вождь, и терялись, могли что-то упустить. Не ко всем это относилось, но Сергея он не видел давно. А последняя встреча не показательна. Раньше Огнев тоже не боялся высказывать свои мысли ему напрямую, но вот два года прошло, а люди меняются.

Однако для Сергея предложение оказалось словно «снег на голову». Такой вывод можно сделать из тех куцых строк, что он написал в ответ. Не планировал парень свой перевод, абсолютно. Значит, все же инициатива перевести его к себе относится к самому Серго. Уже хоть какая-то определенность. Чтож, раз Сергей сам не спешит давать новых идей, как раньше, то можно и отдать его старому товарищу.

Хоть я и не понимал — снимут меня с поста директора для перевода на иную должность или нет, но подготовиться к такому варианту стоило. Хотя в целом, единственный проект, за который я переживал, были бытовые контейнеры для военных. Ольга уже не раз заменяла меня на посту директора, пока я был в командировках, и вполне успешно. Поэтому было довольно логичным рекомендовать ее на свое место, если меня все же переведут. Владимир с Алексеем вроде сработались, дела у них с платформой для железнодорожников шли хорошо. Уверен, и дальше при постановке новых задач справятся. То же и с Тереньтевым, курирующим проект озеленения пустынь. Про наших «бытовиков» я и вовсе молчу — им мои указания совсем не нужны, сами и идеи выдвигают, и с инженерами заводов плодотворно работают. Система НИИ на мой взгляд была налажена и требовала просто пригляда. Вот и оставалось мне проконтролировать, как Илья справлялся без меня с приемкой прототипов контейнеров, а там с ним поработать над технологической картой их серийного производства, после чего я мог с чистой совестью ждать любого решения Иосифа Виссарионовича. И оно не заставило себя ждать, хотя и удивило меня изрядно.