Директор (СИ) - Семин Никита

— Здравствуй, Сергей! — радушно улыбаясь, зашел в мой кабинет товарищ Орджоникидзе.

— Здравствуйте, Григорий Константинович, — с удивлением поднялся я из-за стола и вышел ему навстречу.

За его спиной стараясь «держать лицо» стояла Ольга, и всем своим видом пыталась показать, что для нее этот визит тоже неожиданность, и она извиняется, что не предупредила меня раньше.

— Ну что, вместе будем работать? — продолжил он меня удивлять.

— Что вы имеете в виду?

— Так я не с пустыми руками пришел, — мужчина достал из-за пазухи сложенный лист бумаги и протянул его мне. — Вот, решение о твоем новом назначении моим личным помощником. Ну как тебе? Рад?

— Неожиданно, — пробормотал я, вчитываясь в текст.

Вот реально, не так я представлял свой перевод. Думал, товарищ Сталин к себе меня заберет, а он вон как поступил. Сразу же мне вспомнился наш разговор с Орджоникидзе в Крыму. Точно ведь он подсуетился, чтобы меня к себе забрать! И товарищ Сталин не против, вот — его подпись стоит.

— Ты не рад? — с показным удивлением и чуточку огорченно спросил меня Орджоникидзе.

— Почему же? Рад. Просто неожиданно.

— Твоя голова гораздо полезнее будет в ЦК, а с НИИ и другие люди справятся. У тебя ведь есть кандидатуры на свой пост?

— Да, вот за вами стоит, — махнул я рукой в сторону Ольги.

— Вах, какая красавица! — расплылся в улыбке обернувшийся Григорий Константинович, чем засмущал женщину. — И раз ты ее рекомендуешь, то еще и умница! Признайся, — обернулся он ко мне, — испытываешь слабость к красивым и умным женщинам? Помнится, твой пост в Институте прогнозирования тоже дама заняла, а?

— Скорее мне везет на таких, — пожал я плечами. И тут же перевел тему. — А чем именно я буду у вас заниматься?

— Об этом мы с тобой отдельно поговорим, — тут же вернул внимание на меня мужчина. — Вот оформим все бумаги, придешь ко мне в кабинет, там уже все и обсудим. Ты только не затягивай, хорошо?

Я лишь кивнул. Похоже, моя карьера вновь делает кульбит, что в чем-то даже уже и привычно. Задерживаться Орджоникидзе не стал. Мы договорились, что к нему я приду через два дня, сдав здесь все дела. И когда он ушел, я впервые почувствовал, что былая рутина закончилась.

Февраль 1936 года. Испания

Командир боевого расчета новейшего советского оружия «Колокольчик» Георгий Самохвалов с удовлетворением наблюдал за тем, как его бойцы готовятся к первому боевому применению их машины. Еще полгода назад он даже предположить не мог, что окажется здесь — за тысячи километров от родной земли. Но события в Испании развивались стремительно. Сначала лидеров объединившихся в Народный фронт испанских коммунистов попробовали загнать по тюрьмам с помощью полиции. Не получилось, люди только сильнее обозлились и стали массово выходить на митинги поддержки. Тогда правительство Испании попробовало отказать в регистрации представителям Народного фронта, чтобы те не смогли участвовать в этом году в выборах. «Народофронтцы» в ответ объявили, что будут бойкотировать выборы и призвали к тому же своих сторонников, коих оказалось немало. После этого власти Испании не нашли лучшего выхода, чем обвинить коммунистов в срыве выборов и народного волеизъявления и решили использовать против них войска.

СССР все это время тоже не стоял в стороне. МИД СССР отправил ноту протеста, когда лидеров Народного фронта сажали в тюрьму. Кроме этого в СССР печатались листовки на испанском, для дальнейшего распространения среди населения южной страны. Георгий слышал от политрука, что и митинги в Испании не обошлись без координации со стороны советских людей из Коминтерна. И вот сейчас новая фаза борьбы, уже вооруженная. Правительственные войска Испании сумели в первые дни взять штурмом штабы Народного фронта и переловили почти половину активных участников движения. Если бы те прислушались к советам членов Коминтерна, такого успеха не получилось бы. Но народофронтцы оказались упертыми и до последнего не желали покидать официальные места их сбора.

В итоге оставшиеся на свободе коммунисты Испании ушли в подполье, терпеливо дожидаясь уже военной помощи от СССР, попутно совершая редкие диверсионные налеты на склады испанских войск и собирая сторонников. С момента начала острой фазы прошел лишь месяц, но как понимал Георгий — в штабе Красной армии готовились к такому повороту заранее, и корабль с их боевым расчетом и другими подразделениями вышел из порта Мурманска гораздо раньше. Как бы то ни было, обогнув всю Европу, они добрались, и сейчас на казармы испанских войск прольется огненный дождь.

— Товарищ командир, орудие к бою готово! — доложил «стреляющий» сержант.

— Огонь! — коротко скомандовал Самохвалов.

Битва за будущее Испании получила новый виток.

Глава 23

Январь — февраль 1936 года

Я сидел в кабинете и просматривал отчеты института прогнозирования. Даже не сами отчеты, а «отзывы с мест» — впечатления людей на местах от того или иного нововведения, что пришли в их жизнь вместе с советской властью. Так получилось, что после становления помощником Орджоникидзе, я как-то незаметно встал во главе информационной борьбы за умы испанцев. В прошлой жизни я видел столько «цветных» революций, и слышал о том, как их создают, что даже не являясь их активным участником кое-что о методах подъема людей на борьбу знал. И эти методы были гораздо более продвинутые, чем в этом времени, основываясь на психологию масс.

Так, в самом начале работы у Григория Константиновича, он спросил у меня — чем можно помочь Народному фронту Испании, что на мой взгляд самое важное в борьбе. И я, не задумываясь, ответил — борьба за умы. Человека на действие всегда сначала толкает идея. Мысль. Без нее не будет и действия. И привел самый яркий пример — нашу собственную страну, в которой именно партия выиграла эту борьбу, что позволило ей и стать основой всего.

Не скажу, что этого не понимали раньше. Как бы не побольше меня, но вот такой аспект, как «психология разных народов» учитывался слабо. Идеологический отдел ЦК брал за основу методы и основные «точки давления», которые сработали в нашей стране, не учитывая, что в Испании другая ситуация, другие «точки давления», другая психология у обывателя. И первое, что я предложил — сделать «срез» чаяний испанского общества. Что волнует больше всего обычного рабочего. Что является для него мечтой, что вызывает больше всего недовольства. А до получения таких сведений приостановить любую информационную работу.

Тут мое мнение столкнулось с раздражением Жданова. Андрей Александрович занимался пропагандой и идеологией в СССР, и составлять агитматериал и документы для коммунистов Испании тоже изначально поручили ему. Когда же я предложил «поставить на паузу» нашу информационную поддержку испанцам, это ему не понравилось. Настолько, что он не поленился написать докладную записку на меня на имя товарища Сталина, обвиняя в саботаже агитационной работы и пособничестве врагу. После этого Иосиф Виссарионович вызвал меня к себе «на ковер», где мне и пришлось держать ответ. Не сказать, что вождь был сильно удивлен или раздражен моим предложением, скорее у меня сложилось впечатление после нашего разговора, что ему был интересен ход моих мыслей. Словно он заново присматривался ко мне.

Отстоять свою позицию мне удалось, а вот отношения с Андреем Александровичем ухудшились. Собственно, до этого момента их и не было, этих отношений — мы жили «в разных сферах», а тут я нагло покусился на его территорию. Но что уж теперь.

Как бы то ни было, нужные сведения я получил. И вот тут я заметил два важных момента, которые могли повлиять на то, что большая часть испанцев в перспективе отвернутся от коммунистов. Первый и пожалуй самый главный — землю испанцы требовали для СЕБЯ. То есть не в подчинение государству, а для распределения между фермерами и батраками. Они хотели работать на себя, а не на землевладельца, даже если этот землевладелец «государство». И второй, не особо очевидный, но способный сыграть против нас — испанцы хотели свободы слова. Стандартное в общем-то требование, которое не соблюдает ни одно правительство в мире, но враги могли повернуть против нас, на конкретных примерах показав, что в СССР свободы слова нет. И это будет абсолютной правдой, что самое неприятное для нас. Я уже видел, как можно нивелировать эффект от подобного информационного нападения, вот только наши-то агитаторы кричали, что у нас «свобода слова есть»!