Бродник (СИ) - Старый Денис

— Лихун рукой машет! — сообщил мне Андрей, вырывая из размышлений.

Это был знак того, что наши клиенты приближаются. Как ни переживал Лихун, что его статус резко снизится с приходом рязанских ратников, некоторую свою нишу он всё-таки нашёл. Оказалось, что у него лучшее зрение, чем у кого бы то ни было из нас. Феноменальное. И это несмотря на то, что, когда к островному поселению подошли рязанские ратники, он их проворонил.

— Эх, был бы с нами боярин Коловрат! — с явным сожалением, что боярина с нами нет, сказал сотник Андрей.

Хотя приходили сведения, что, наконец-таки, пошёл на поправку — всё-таки почти каждый день из Островного в Береговое отправлялись обозы или переходили люди. Он окончательно пришёл в себя, если можно так сказать. Легендарный человек пока что практически ни с кем и не разговаривал, разве что с Веданой.

Посетил бы я Островное, а не готовился к первой серьёзной вылазке, то непременно поговорил бы с ним. Нам многое что имеется обсудить.

Но, судя по всему, Коловрат всё-таки исчерпал изрядное количество своих душевных сил, и сейчас ему не помешало бы серьезно отдохнуть и немного иначе посмотреть на мир. Чтобы только психологические осложнения не сказались на дальнейших действиях этого человека.

Вдали поднималась пыль, сообщающая нам, что монгольский отряд уже приближается. Ещё один момент истины для меня.

Предательски начали подрагивать коленки. Я, чёрт возьми, тоже человек. У меня, конечно, дрожь, немного страха перед предстоящим боем присутствует, как и учащённые удары сердца. Но это нормально. Я знаю себя, и когда начнётся сражение, я приду в ту свою боевую форму, когда не страх будет мной руководить, а я им.

Ещё что-то говорить не было никакого смысла. Очень много мы обсуждали то, что должно случиться. Единственное, что мне необходимо, — махнуть рукой, чтобы поджигались пропитанные смолой, посыпанные немного сверху порохом верёвки.

Я отсчитывал время, шевеля губами, но не произнося ни звука. За какое время прогорает тридцать метров верёвки, мы неоднократно проверяли, испортив как бы не две сотни важного в хозяйстве материала.

Я поднял руку, ещё раз посмотрел, насколько быстро приближаются всадники, и резко, так что заболело в плече, махнул рукой. Всё, назад дороги больше нет. Теперь остаётся сделать то, что я решил буквально в тот же день, как осознал себя в этом мире.

С суровой решимостью рязанские лучники держали на изготовку луки. У кого была продета одна стрела, а некоторые посчитали, что могут пустить сразу две стрелы. Не мне судить, насколько это может быть эффективно. Но если подобный навык хоть немного развит, и две стрелы полетят приблизительно в цель, то, конечно же, имеет смысл.

Они смотрели на меня, на своих командиров. Ждали. Не каменные, люди из плоти и с чувствами. Переживали. Но все готовы воевать. Даже Третьяк с Волком, стоящие в лесу с арбалетами, не должны подвести. Сегодня родится отряд, или… Нет, родится, обязательно.

Монголы шли плотным построением. Дорога не позволяла им изменить свой походный порядок. На то и был расчёт.

Лучниками командовал Андрей. Я предпочёл не лезть туда, о чём имею пока ещё недостаточное представление. Но в целом командование боем за мной. И волнение было вызвано не только, может быть, даже и не столько тем, что мой организм беспокоится за свою сохранность. Больше волнения было за то, чтобы я не ударил в грязь лицом. Всё-таки рядом со мной одни из самых сильных, умелых, опытных ратников Руси. Я обязан соответствовать им, даже быть лучше.

Монголы приближались. Один из них заметил какое-то несоответствие, хотя мы и максимально замаскировали наполовину вкопанные бочонки с порохом. Он начал крутиться, скорее всего, выискивая глазами командира. Но процессия из ордынских воинов и следовавшего за ними обоза продолжала движение.

И вот первый ратник поравнялся с заложенным фугасом… Десять воинов уже прошли мимо бочонков. Вот оно… Сейчас!

Глава 19

Юго-западнее от поселения Броды

24 января1238 год.

— Бах! Бах! Бах! Бах! — громкие взрывы огласили округу.

Птицы, которых мы с таким тщанием старались не спугнуть, обходили стороной, наконец спугнулись и дружно взлетели. Кто это? Воробьи, или так много снегирей? Не было времени рассмотреть. Не до занятий орнитологией.

И не важно, что китайцы уже открыли эру пороха. Здесь и сейчас это вещество начинает работать на будущее Руси. Мало изобрести, нужно еще знать, как изобретение может работать на пользу людей и на войну.

— Вперёд! Бей стрелами! — выкрикнул Андрей.

С двух сторон, сперва из-за леса, полетели стрелы, уже через несколько секунд к обстрелу присоединились и те ратники, которые скрывались за холмом.

Свистели стрелы, посылаемые просто в ту степь, в степняков, которые пришли порабощать русичей. Можно было различить и глухой звук спускаемой тетивы арбалетов. Считай, что десятки стрел устремились в сторону врага. В сторону, но никто не мог сказать, из-за плотности дыма и поднятого в воздух песка, куда именно летели стрелы. Сейчас главнее была плотность обстрела.

— Глеб! Твои! Не дай уйти! — выкрикнул я и указал рукой на троих всадников, которые вырвались из непроглядного облака от сгоревшего пороха и поднятой пыли.

Вряд ли эти монголы сообразили, что им делать. Скорее их понесли перепуганные, сошедшие с ума кони. Животные, из тех, которые чудом не получили увечья от разлетающихся камней и летящих стрел, обезумели. Всадники на них с большим трудом удерживались в седлах. И это было преимуществом для погони. Иначе можно получить и стрелу от степняков.

Готовые к подобному развитию событий, прежде всего, половцы, без только валькирии, выскочили из-за укрытия. Союзные всадники были с заводными конями, так что шансов догнать должно быть много. Тем более, что наши кони были отдохнувшими, в отличии от монгольских, совершивших уже переход в где-то пятнадцать верст. Глеб Вышатович правильно расценил обстановку. Больше пяти ратников, чтобы догнать монголов и убить их, не нужно. Могут ещё и другие попытаться скрыться. Так что трое из дежурной группы всадников были на чеку и пока из седел пускали стрелы в оседающее облако дыма и пыли.

— Хр-р-ст! — затрещало дерево, стоящее у дороги.

Огромный дуб с раскидистой кроной завалился сзади, за последними из восьми обозных повозок. Теперь, если монголам и захочется удирать, или будет тот, кто сможет это сделать, то один путь — вперёд. Пробраться через пышную крону дерева, лежащего на дороге, будет сложно и для человека, для лошади — невозможно.

И вот и впереди мы закрывали проход. На дорогу уже выходили ратники, которые продолжали поливать стрелами начинавший рассеиваться туман войны. Они готовы были воткнуть рогатины в землю, чтобы сдержать монголов. Если бы тяжеловооруженные вражеские всадники имели пространство для маневра и разгона лошадей, что шанс был бы. Но не сейчас.

Жаль… очень жаль монгольский лошадей, уже в скором времени могущих стать русскими. Но деваться некуда. Лишь только лучники направляли свои стрелы чуть повыше, в надежде, что всё-таки хотя бы какое-то количество коней удастся взять себе.

Туман немного рассеялся, и можно было уже увидеть последствия от нашего обстрела. Считай, что половина отряда монголов была уничтожена. Это если быть оптимистом. Пессимист же сказал бы, что всего лишь половина убитых.

— Обстрел не прекращать! Не давайте им время натянуть тетивы! Прицельно бей! — кричал я, подгоняя своих ратников.

Далеко не все ратники-рязанцы на высоком уровне владели искусством стрельбы из лука. Так что прицельно били в основном из десятка ближников Андрея, половцы, включая и валькирию. Но пока они в погоне, только Танаис и отрабатывала за своих соплеменников. И как же искусно она это делала!

Я посмотрел в сторону, куда ускакал Глеб Вышатович. Ему удалось догнать улепётывающих монголов. Всё-таки монгольские лошадки плохо приспособлены для бегства. Хороший высокий половецкий конь на короткой дистанции сделает приземистую монгольскую лошадь. Впрочем… Эти монголы имели и других лошадей, что плелись в обозе. Они передвигались вне боя на привычных «малолитражках», приземистых конях. Ну а в бой, по всей видимости, шли на рослых. Иначе тяжелая конница ордынцев могла выглядеть ну совсем смешно.