Шайтан Иван 5 (СИ) - Тен Эдуард

Я задумался, переваривая информацию.

— Хунзахские беки сильно бояться, люди стали уходить из селений. Они много воинов нет. Могут собирать, три, четыре сотня, наверное.— добавил Халид.

— Может врут про тысячи? — попробовал я смягчить впечатления.

— Нет, командир, верный люди говорили.

— Да, уж порадовали. Ладно, отдыхайте.

Андрей присутствующий при разговоре успел посчитать.

— У нас пятьсот пятьдесят наших и шесть сотен конных. Хайбулы пара сотен. Ну не такой страшный расклад. Если ещё по уму принять их… — он посмотрел на меня. — можем и хорошего пенделя дать.

— Не можем Андрей, а должны. Мне нужно встретиться с Хайбулой.

Глава 32

Зимний дворец. Кабинет генерала Бенкендорфа.

— Здравия желаю, ваше высокопревосходительство. — генерал Дубельт стоял с озабоченным лицом. Бенкендорф внимательно посмотрев на него, кивнул.

— Здравствуйте Леонтий Васильевич, — Шеф своим обращением снимал официоз с беседы. — Вы чем-то озабоченны?

— Да, Александр Христофорович, вчера получили почту по нашим каналам. Развёрнутый доклад Куликова и доклад полковника Иванова–Васильева.

— И, — Было видно как напрягся Бенкендорф.— начните с доклада Иванова Васильева.

— Операция началась. Хайбула открыто отошёл от непримиримых, объявил себя ханом Аварским и сел в селении Картах. Произошёл раскол межу ним и Абдулах-амином. Он объявлен предателем и клятвопреступником. Полковник уверен, что последуют карательные меры и он готовится к ним. Хайбуле выданы деньги и оружие. Его семья у Иванова, под его охраной. Испрашивает дозволения, в случае необходимости перевезти её к себе, в подмосковное имение. Также, подтвердить признание за Хайбулой дворянского звания, после заключения с ним мирного договора. После всего, просит содействия, определить на учение его сына в кадетский корпус.

— Вы уверены, Леонтий Васильевич, что Хайбула с помощью полковника сможет устоять против фанатиков Абдулах-амина?

— Трудно сказать, Александр Христофорович, не зная полной обстановке. Полковник Иванов, хороший тактик и стратег, разбирается в хитросплетениях местных дел. Сам факт, что ему удалось уговорить Хайбулу на такой поступок, говорит обо всём. Уверен результат будет.

— Хорошо, что по делам Куликова?

— Дела, которые он расследовал, законченны. Он особо подчеркивает, дела, которые он может проводить в пределах своей компетенции. — Дубельт немного смутился.

— А есть иные дела? — удивился Бенкендорф.

— Да, Александр Христофорович. Многие из них связываются с обер-интендантом, генерал-майором Смолиным.

— Что же такого в нем примечательного?

— Он брат жены генерал- интенданта Лукомского.

Бенкендорф откинулся на спинку кресла, задумался.

— Кто бы сомневался, — тихо сказал Бенкендорф размышляя глядя на бумаги разложенный на столе.

— Соберите сведения о генерале Лукомском. Проведите, негласно, ревизию. Повторяю негласно и аккуратно. Мелочи меня не интересуют. Надеюсь, Леонтий Васильевич, вы понимаете, что должны проявить деликатность. Я должен знать меру участия генерала в Кавказских делах.

— Слушаюсь, ваше высокопревосходительство. — Дубельт поклонился и вышел.

Две недели с лишним минуло с тех пор, как Констанция прибыла в Пятигорск. Гостиничный номер она покинула. По её просьбе порученец генерала, капитан Свешников Анатолий Петрович, подыскал и снял скромный, но приличный домик. Курорт пустел на глазах, основная масса отдыхающих разъехалась по домам, предчувствуя скорое межсезонье. И всё же княгиня оставалась яркой звездой в оскудевшем мужском обществе Пятигорска, купаясь в лучах их внимания. Однако назойливость некоторых поклонников начала её утомлять. Особенно докучливы были ухаживания грузинского князя Орбелиани, офицера эскадрона грузинской милиции. Капитан Свешников, напротив, являл образец корректности и такта. Генерал Мазуров благосклонно отнёсся к просьбе княгини о защите от назойливых поклонниках, и Анатолий Петрович стал для Орбелиани непреодолимой преградой. Констанция успела осмотреть все окрестные красоты и аккуратно посещала источники, хотя необходимость терпеть неизменную свиту при каждом выходе её тяготила. С капитаном же у неё сложились лёгкие, почти дружеские отношения. Иногда она приглашала его разделить чай, и за беседой время летело незаметно. Анатоль оказался человеком начитанным и остроумным. Констанция чётко обозначила пределы их общения, но капитан, прекрасно зная своё место, был безмерно счастлив уже привилегией часто видеть княгиню и слышать её голос. Большего он не смел и желать.

— Добрый день, Констанция Борисовна, — капитан предстал перед нею, и по его чуть сдвинутым бровям княгиня сразу поняла, новости нерадостные. — Станислав Леонтьевич просит передать свои извинения, но считает необходимым. Вам следует проявить осмотрительность и временно отказаться от выездов за городскую черту.

— Анатоль! Что стряслось? — тревога сжала её сердце.

— Умоляю не волноваться, ваше сиятельство! — Свешников сделал успокаивающий жест. — Никакой непосредственной угрозы нет. Но… получены донесения об активности непримиримых, замечены сборища горцев. Его превосходительство, как водится, принял меры. Вероятность реальной опасности ничтожна. Это лишь предосторожность.

— Ладно… — Констанция вздохнула, стараясь отогнать беспокойство. — Надеюсь, всё обойдется. Вы… позавтракаете со мной, Анатоль?

— С глубочайшей признательностью, ваше сиятельство, — капитан почтительно склонил голову, и в глазах его мелькнуло привычное обожание. — Для меня это всегда честь.

Завтрак подавали поистине княжеский. Яства доставлялись из лучшего ресторана гостиницы, и капитан, обычно довольствовавшийся скромным пайком, отдавал должное изысканным блюдам. Мысль о стоимости этого пиршества, неподъёмной для его жалованья, заставила его вдруг почувствовать себя неловко. Он поднял взгляд и замер. Княгиня, отодвинув свою тарелку, с лёгкой, чуть насмешливой улыбкой наблюдала за его аппетитом.

— Полно вам смущаться, Анатоль, — прозвучал её ласковый, но твёрдый голос. — Вы, я вижу, завтракать не успели. Считайте это малой платой за ваше ко мне внимание и заботу.

Служанка бесшумно разлила по фарфоровым чашкам ароматный чай.

— Анатоль, — княгиня задумчиво помешала ложечкой сахар, — вы знакомы с графом Ивановым-Васильевым?

Капитан выпрямился. — Лично нет, ваше сиятельство. Но в штабе встречал не раз. Вам угодно его видеть?

— Да. Его графиня и родня князя Долгорукого, прослышав о моём отъезде на Кавказ, вручили письма, с наказом передать лично.

— Ох, ваше сиятельство… — лицо Свешникова омрачилось. — Они в походе. Когда вернутся даже предположить не берусь.

— Жаль… — Констанция вздохнула, потом её глаза блеснули любопытством. — А что за необыкновенные истории про графа рассказывают? Словно героя какого древнего эпоса рисуют!

Анатоль нахмурился, подбирая слова.– Здесь, ваше сиятельство, о нём и впрямь легенды слагают. Отделить зерна от плевел дело нелёгкое. Доподлинно знаю, отличился он храбростью в Баракайской долине и был рядом с Его Высочеством Великим Князем Павлом в ту тяжёлую пору при Армянской области. О прочем… говорят разное. Многих, конечно, покоробило, как подпоручик без роду-племени… — Капитан запнулся, — … взлетел так высоко. Зависть, грех неискоренимый. Но, по-моему, граф заслужил своё, чины и кресты, честно. А уж как графиня-то его, самовольно сюда примчавшись, всех озадачила!.. А горцы… — Свешников усмехнулся. — Для них он и вовсе стал притчей в языцех. Боятся его пуще огня, но и уважают по-своему. У здешних народов один закон. Сила есть, уважение есть. Остальное за слабость сходит.

Анатолий поблагодарил за завтрак и удалился.

Перед отъездом на Кавказ Констанция нанесла визиты князю Долгорукому и графу Васильеву, предложив воспользоваться случаем и передать письма. Она ещё раз поблагодарила графа Васильева за помощь, оказанную её брату. Как именно ему удалось смягчить грозившее Константину наказание, она не знала, но факт оставался фактом. В знак признательности Констанция приготовила для Катерины скромный подарок, серьги с бриллиантами по случаю рождения сына. Она поразилась совершенно спокойной реакции графини, несмотря на очевидную ценность подарка. Катерина поблагодарила Констанцию и невзначай заметила, что серьги отлично подойдут к кольцу, подаренному мужем. Надев серьги и кольцо, она продемонстрировала украшения. Бриллиант в центре кольца был великолепен, крупный, чистейшей воды. Констанция несколько минут любовалась игрой света в его гранях. Кольцо и серьги действительно сочетались так идеально, будто были созданы одним мастером в комплекте. Гарнитур удивительно шёл Кате.