"Святые" 90-е Пионер. Том III (СИ) - Ветров Клим

— Даже если и получится здесь, дальше-то что? Думаешь, не придут сюда? — не унимался я.

— Думаю я или нет, неважно, — отмахнулся Шухер. — Ты, главное, дело делай. А остальное само как-нибудь образуется. Сам же знаешь, сила в правде!

Да, знаю. В правде. Только знаю ещё и то, что правда разная бывает. У одних — одна, у других — другая, а у третьих — третья. Разные взгляды на одно и то же событие, на одну и ту же проблему. Так что высказывание о том, что сила в правде, неверное, точнее — неполное. Историю пишут победители, и на мой взгляд, оно должно выглядеть так: кто сильнее, тот и прав. Но говорить об этом Шухеру я не стал, он и сам всё прекрасно знает, а переливать из пустого в порожнее не хотелось.

Добравшись до базы, мы обнаружили там ожидаемое запустение. Пара парней на входе, развалившихся в старых, провалившихся креслах, выставленных на крыльце, подскочили, едва завидев сворачивающую к подъезду «девятку». В их глазах читалась смесь скуки и настороженности.

— Как тут? — спросил я, пытаясь вспомнить их имена — Витя? Слава? — но узнавание не приходило.

— Тихо, — пожимая плечами, ответил тот, что постарше, с тонким лицом и быстрыми глазами. — Кроме нас только Андрюха, он сейчас свет пытается починить, рубильник вырубило…

— Ясно. Он что, электрик?

— Ну так, соображает немного.

Я заглянул в темный проем. Света на самом деле не было. Вообще, отключения электричества были вещью нечастой, но случающейся, поэтому ничего странного в этом я поначалу не увидел. Даже паранойя, преследовавшая меня последнее время, отступила.

— Фонарик есть у кого?

Пацаны переглянулись.

— Есть, у Андрюхи, — ответил тот же самый.

— И что он говорит, починит? — так же заглянув в дверь, спросил Шухер, его крупная фигура заслонила скудный дневной свет.

— Вроде да. Постарается.

Идти в темноту не хотелось, тем более что кофе, который я рассчитывал сварить, варился на электрической плитке. Поэтому, дожидаясь результата, мы с Шухером расположились в любезно предоставленных нам креслах.

— Вы идите пока, Андрюхе помогите. Фонарь подержать, или отвёртку подать… — отправил пацанов Шухер, явно не желая чтобы они «грели уши».

Но говорить не хотелось. Солнце, бледное и холодное, уже висело на горизонте, небо потемнело, и ощутимо похолодало. Я подумал, что не появись Шухер с Лосевым, уже растопил бы буржуйку в гараже. Перед глазами даже явственно заплясали языки пламени, и почудилось, будто слышу уютный треск дров.

— Горит вроде что-то? — напрягся, привставая, Шухер и шумно потянул носом воздух.

Я тоже что-то почуял — едкий, сладковатый запах горящей пластмассы и дерева. И как только встал с кресла, из открытой двери подъезда повалил густой, черный, удушливый дым.

— Чёрт! Там же парни! Есть другой выход? — выкрикнул Шухер, отступая от задымленного дверного проема, его лицо исказилось от осознания происходящего.

К черному ходу, заваленному старыми шинами, мы добежали быстро, но единственное, что смогли увидеть, точнее услышать, — это визг покрышек скрывшегося за углом автомобиля. «Жигули», кажется, шестерка. Номеров не разглядеть.

Дверь была открыта, и из неё уже вовсю валил черный, ядовитый дым, полыхание огня было слышно даже снаружи.

— Давай-ка сваливать! Там бензин в бочках, выстрелы к РПГ, гранаты! Рванет — мало не покажется! — осознав насколько опасно находиться вблизи объятого пламенем помещения, выкрикнул я, уже хватая Шухера за рукав.

Зачем кому-то понадобилось поджигать наш «офис», вопрос не риторический, но не требующий сиюминутного ответа. Это я знал, что оружия здесь почти нет, кроме одного гранатомёта и нескольких десятков гранат. А тем, кто устроил поджог, это вряд ли известно. Поэтому и подожгли, надеясь лишить нас арсенала. Иначе, какой смысл? Да, кое-какие документы в сейфе, бумажки бухгалтерские. Ну и всё, больше ничего ценного. Только оружие.

— Развели нас как лохов… — тяжело плюхнувшись на сиденье, просипел Шухер, вытирая сажей запачканное лицо.

— Угу.

Я уже завел двигатель, резко дал по газам, и с визгом колес, стронул машину с места, увозя нас от этого костра.

— Знаешь их?

— Кого? Пацанов?

— Нет. Тех кто им приказал.

— Ты имена надеешься услышать?

— Ага. И паспортные данные, — буркнул он, оглядываясь на растущий за спиной столб дыма.

— Зря надеешься. Кто угодно мог, врагов я нажил столько, что можно полгода перебирать, а не найдешь. Они как грибы плодятся, что не сделаю — всё кому-то не нравится! Так что нет, не подозреваю. Но знаю, кто нам поможет.

— Кто?

— Менты.

— Ты что, в мусарню заявить хочешь? — схохмил Шухер, но смех его был сухим и безрадостным.

— Что-то около того… — ответил я, уже соображая в уме, где бы раздобыть исправный паяльник.

— Может, пожарных вызовем? — поинтересовался Шухер, когда мы уже отъезжали от горящего здания, в стеклах машины отражалось зарево, окрашивающее вечерние сумерки в зловещий багровый цвет.

Паяльника в итоге не нашлось, и, как выяснилось почти сразу, он бы и не пригодился — пленники сбежали. Весть застала нас прямо у проходной. Я стоял, впиваясь взглядом в Миху и Гуся, и едва сдерживал подкатывающий к горлу ком ярости, чтобы не заорать.

— Как? — выдавил я сквозь стиснутые зубы. Это был не вопрос, а требование объяснений, граничащее с прямой угрозой.

— Парней, что поставили сторожить, вырубили… Дверь выломали… — Миха виновато вздохнул, отводя глаза в сторону, где на стене висела облезлая, пожелтевшая от времени схема какого-то здания. Он чувствовал свою вину, и это его сковывало.

— Каким образом? — мои пальцы непроизвольно сжались в кулаки. — Они что, дверь когда ломали, никто не слышал? Или все тут внезапно оглохли?

Подсобка, в которой держали пленных ментов, была совсем небольшой, метра два на полтора, не больше. Настоящий каменный мешок, бывшее помещение для хранения швабр и вёдер. Без окон, без намёка на мебель, только голые, шершавые бетонные стены, и круглая отдушина в потолке, через которую не пролезет даже кот. Дверь была не железная, но крепкая, обитая жестью, с мощным замком. Сейчас же она беспомощно болталась на одной верхней петле, вторая была оторвана с куском косяка, древесина вокруг измочалена, словно по ней поработали ломом. Внутри, на сером бетонном полу, валялись лишь ошметки перерезанных веревок и окурок.

— Кто-то снаружи помог, — тихо, но с уверенностью заключил Гусь. — Из своих кто-то…

Искать крысу среди той кучи народа, что набилась на территорию предприятия, — всё равно что искать иголку в стогу сена, да ещё и в полной темноте. Набрав такое количество новых бойцов прямо с улицы, можно было заранее предположить подобное развитие событий. Глупость, на которую пошли от безысходности, теперь аукалась по полной. Предатель был где-то здесь, среди нас, и, возможно, ухмылялся в кулак.

— Ясно, — резко, почти отрывисто, оборвал я поток самоедства. Ругать их сейчас было бессмысленно, надо действовать, и действовать быстро. — Собери мне парней. Человек пятнадцать. И так, чтобы без шума, только самых проверенных. Волга ментовская где?

— Отогнали в ангар, чтобы на глазах не маячила, — быстро, почти по-военному, отрапортовал Миха, явно радуясь возможности проявить активность и загладить вину.

— Подготовь её. Заправь, проверь по возможности. Чтобы не сдохла в самый неподходящий момент. И ещё одну машинку надо, только не «Москвич» и не УАЗик. Что-то более-менее быстроходное.

План только-только зарождался в голове, обрывками, но я уже знал — придется либо драпать, либо догонять. И в том, и в другом случае машины должны быть шустрыми и надежными.

Собирались недолго, суетливо, но без лишней паники. Уже минут через пятнадцать наша небольшая колонна выруливала с территории комбината на пустынный проспект, залитый бледным светом поднимающейся луны и редких, еще работающих фонарей. В моей «Девятке», помимо меня, были Шухер, Гусь, Слава-солдат, и Паша, один из новеньких, но уже успевший завоевать авторитет в «пацанской» среде. В трофейной чёрной «Волге» — Миха с четырьмя парнями из старичков. Замыкала колонну «Семёрка» цвета «кофе с молоком»: трое проверенных бойцов и двое новичков, но из тех, кому, по заверениям Михи, можно доверять.