Наследство для Сюзанны (СИ) - Вовченко Людмила

Скажи, пожалуйста, чтобы на кухне мне подали обычный травяной чай — без сюрпризов. А потом…

Она взяла чашку с подозрительным чаем, посмотрела на Миртиллу и мягко, почти ласково сказала:

— …а потом скажи, чтобы все, кого уволила моя мачеха, собрались в зале после завтрака. Управляющий, мастер, старшие служанки, даже кухарка, если она ещё в городе.

— Я… — начала Миртилла, — не знаю, где их искать.

— Странно, а ушли они всего пару недель назад. Вы же помогали их выгонять? — холодно переспросила Сюзанна.

Миртилла молча побледнела.

— Свободна, — кивнула Сюзанна. — И, кстати, скажи мадам Розетт, что я предпочитаю варенье к чаю, а не настой с дурманом. Благодарю.

---

Позже, за завтраком, она спокойно ела тёплую кашу с молоком и корицей. В доме уже шёл шёпот. Слуги переглядывались, кто-то спешно отглаживал парадную форму — впервые за всё время кто-то в этом доме действовал, как хозяин.

И все знали, что это — Сюзанна.

Глава 9.

Глава 9.

Дом, что дышит памятью

— Они все уже здесь, госпожа, — Аннет тихо прикрыла за собой дверь.

Сюзанна кивнула. Сегодня на ней было тёмно-синее платье строгого покроя, почти траурное, но с золотой вышивкой у воротника — символ уважения к памяти отца и одновременно заявление: она — не тень.

Зал для собраний отца был просторным. Высокие потолки, витражи с символами рода, дубовый стол и кресло, в котором отец принимал решения. Сюзанна села в него впервые.

И не дрогнула.

---

— Я благодарю всех, кто пришёл, — начала она ровным, но внятным голосом. — Сегодня — не суд.

Это — возвращение. Возвращение здравого смысла, ответственности и — тех, кто служил этому дому по-настоящему.

Перед ней стояли:

Господин Хартвик, седовласый управляющий с прямой спиной, чуть подрагивающей рукой и брезгливо поджатыми губами — он до сих пор не простил, что его выставили без объяснений.

Мадам Леона, повариха, матрона с руками, как сковородки, с запахом лавра и говяжьего бульона, который, казалось, проник в её кости.

Женевьева, старая экономка, с вечно сведёнными пальцами и пристальным взглядом, способным прожечь пыль на люстре.

Мастер Селль, невысокий, гибкий, с ожогом на щеке — он вёл цех стекольщиков и был одним из доверенных людей отца.

Несколько служанок и слуг, которых убрали, заменив на шепчущихся новеньких.

Все молчали.

А Сюзанна — говорила.

---

— Вас уволили без суда и следствия, по чужой воле. Я, как наследница, считаю это — несправедливым.

Сегодня я хочу услышать: готовы ли вы вернуться? Условия те же. Зарплата будет подтверждена в банке, как только я завершу формальности у поверенного.

Никто не будет работать бесплатно.

Мадам Леона первой шагнула вперёд.

— Госпожа, я варила супы, когда вы были ещё с горшочком в руке. И если бы ваша матушка встала из гроба, я бы сказала ей: «Сюзанна выросла в настоящую леди». Я вернусь. Даже если придётся снова учить тех куриц, которых наняли на мою кухню!

За ней — Женевьева.

— Я всё ещё храню инвентарь склада. Они его не нашли. Я тоже вернусь.

Но пусть кто-то протрёт, наконец, люстру. У меня щекочет глаза от пыли.

Смех прошёл по залу. Сюзанна улыбнулась.

Мастер Селль поклонился.

— Если позволите, госпожа… Я возвращусь. Я был верен вашему отцу. А его дочь заслуживает той же верности.

Остальные — один за другим — выразили согласие.

---

Когда подошёл Хартвик, он не кланялся. Он смотрел ей в глаза.

— Вы — стали другой, — произнёс он медленно. — Когда я уходил, вы не поднимали головы и тихо извинялись, даже если виноваты были другие. А теперь сидите в кресле, и в зале — тишина.

Я не верю в чудеса. Но, возможно, вы — лучшее из последствий удара о лестницу.

— Я не обязана быть прежней, — спокойно ответила Сюзанна. — Я обязана быть той, кто сохранит то, что отец строил.

Вернёт то, что вы все сделали возможным.

Он кивнул.

— Тогда я вернусь. Но вам нужен будет человек, который не станет молчать, если вы оступитесь.

— Я на это и рассчитываю.

---

Затем — короткая сцена, но важная.

— А с теми, кого наняла мачеха? — спросила Аннет, когда зал опустел.

— В кабинет. По одному.

И в кабинет заходили:

Миртилла — замялась, начала оправдываться, Сюзанна её уволила с выплатой, но предупредила: «Попытаешься подлить что-либо ещё — подам жалобу в городскую канцелярию».

Клерк по закупкам — рыжеволосый юнец, назначенный Розетт. Сюзанна холодно выслушала, показала его ошибку в предыдущем заказе, удалила с должности.

Так — один за другим. И с каждым шпионов мачехи становилось меньше.

---

Уже вечером, в саду, Сюзанна смотрела, как облака бегут по небу, и шептала:

— Папа, я всё делаю правильно?

Это тяжело. Но… я справлюсь.

Аннет подошла тихо.

— Госпожа… завтра вы готовы ехать в город?

— Завтра — мы едем оформлять моё имя. Чтобы ни один человек — будь он хоть бароном или гадюкой в перьях — не мог сказать, что у меня нет прав.

И заодно заглянем в ателье к твоей кузине. Мне нужен гардероб, в котором можно править. И… двигаться.

Глава 10.

Глава 10.

Город, где пахнет хлебом

С утра всё шло не так, как обычно.

Во дворе перед крыльцом уже стояла карета — тёмно-зелёная, с золотистыми вставками и гербом Ривенроков. Её очистили от пыли, вымыли колёса, даже поручни блестели. Сюзанна, впервые за эти дни, чувствовала себя... взволнованной. Не напуганной, не раздражённой — именно взволнованной. Всё, что она делала до этого, было нужно, но происходило в рамках дома. Сегодня же она выходила в мир.

Аннет поправляла ворот платья, словно собиралась сама на бал.

— Вы хорошо выглядите, госпожа. Но, возможно, это платье чересчур строгое.

— Строгость — мой стиль. Пока. — Сюзанна улыбнулась. — Кроме того, я всё ещё не собираюсь соревноваться с Розетт в количестве рюшей на сантиметр ткани.

Аннет рассмеялась:

— Боже упаси! Её можно сдавить корсетом — и она будет звенеть, как фарфоровая ваза.

Карета мягко покатилась по дороге. Сюзанна приоткрыла шторку и выглянула наружу. Мимо проплывали поля, ветряки, пасущиеся лошади и цветущие сады. Ветер играл с прядями её волос, и на мгновение она просто жила. Не думала, не анализировала. Жила.

— Знаешь, Аннет, — произнесла она тихо, — если бы мне показали этот мир лет десять назад... я бы, наверное, осталась.

— Как осталась? — удивилась та.

— Навсегда. — Сюзанна прижалась щекой к прохладному стеклу. — Здесь нет машин, снующих туда-сюда, как одержимые. Нет новостных лент с криками. Здесь пахнет хлебом и свежей травой. Здесь можно слушать себя. А не всё то, что кричит на тебя снаружи.

Аннет не ответила. Просто села ближе и тихо кивнула.

Город встретил их шумом базара и запахом булочек с тмином. Узкие улочки, мостовая из серого камня, яркие вывески лавок: "Лавка травника", "Перо и чернильница", "Мастер Минц и его часы". Всё здесь дышало уютом и временем, которое течёт не в часах, а в событиях.

— Прямо к банку? — уточнил кучер.

— Нет, сначала к поверенному. Я хочу, чтобы оформление прошло по всем правилам. Чтобы потом никто не посмел усомниться в моих правах.

— Да, госпожа.

Поверенный ждал их в старом особняке с виноградной лозой на стенах. Мужчина лет пятидесяти, сухой и вежливый, с внимательными глазами.

— Мадемуазель Ривенрок, — он встал при её появлении. — Примите мои соболезнования. И поздравления с вступлением в наследство.

— Благодарю, месье Арбон. Я пришла подписать бумаги и получить доступ к счетам отца.

Он кивнул:

— Конечно. К сожалению, до окончательного подтверждения потребуется ещё пара дней. Но ваша подпись уже будет значиться в реестре. Хотите взглянуть на баланс?