Гасконец. Том 1. Фландрия (СИ) - Алмазный Петр

У него наконец-то начало сдавать дыхание, и гигант не отрывал взгляда от д’Арамитца. Гугенот, забрызганный кровью и тоже, весьма измотанный, улыбался. Наверное, только его холодная улыбка хищника и мешала дальнейшему распространению пожара.

Потребовалось мгновение, чтобы молодой мушкетер всё понял. Он бросился назад, прямо к огню, поближе к убитым испанцам. Генерал попытался ударить его в спину, но вновь дорогу испанской шпаге преградил гугенот.

Анри парировал несколько яростных выпадов, и с его лица всё не сходила эта жуткая улыбка. Я поймал момент, ещё на замахе, когда генерал точно не смог бы на меня отвлечься и вонзил шпагу ему в бок. Едва на сантиметр. В следующую секунду я получил локтем в нос и едва не последовавшую за этим шпагу в глаз. Тело д’Артаньяна в очередной раз выручило, отточенные рефлексы гасконца позволили мне отразить выпад и отступить.

— Может я и не выживу, но и вы отсюда не уйдете! — пророкотал гигант, и мне впервые показалось, что с его речью что-то не так. Словно он говорил с акцентом!

— Откуда вы, генерал? — усмехнулся я, вытирая рукавом кровь из разбитого носа. Разумеется, использовать для этого пришлось раненую руку, но на боль я уже не обращал внимания. Испанец не ответил. Он просто не мог уже отвлекаться на меня, д’Арамитц усилил напор, и, казалось, чаша весов наконец-то качнулась в нашу сторону. Я снова попытался атаковать генерала, но Лорка каким-то дьявольским образом успевал парировать все наши удары.

Лишь разок Анри удалось чиркануть его кинжалом по запястью, но толку от этого будто и не было. Я надеялся, хотя бы словом, отвлечь противника и поэтому продолжал:

— Зачем вы убили слуг? Совесть не мучает?

В ответ донеслось лишь хриплое рычание. Это Арман д’Атос наконец-то нашёл верёвку в горящем здании и накинул петлю на шею генерала. На мгновение, это придало нам сил.

Мы с д’Арамитцем атаковали одновременно, надеясь на то, что аркан если не придушит испанца, то хотя бы его отвлечет. Обе наших шпаги были с легкостью отбиты генералом. Через мгновение, он рассек натянутую верёвку и рассмеялся.

Я бросился вперёд, надеясь хотя бы дать гугеноту время для точного удара. Вновь нырнул под длинные руки Лорки, готовясь колоть врага в брюхо. Генерал ударил сверху, не по мне, а по моей шпаге, выбивая её из рук. Если бы не град ударов д’Арамитца, там бы он меня и заколол. Но испанцу пришлось снова переключать внимание, и он лишь локтем оттолкнул меня в сторону.

Силы у гиганта хватило, чтобы я отлетел метра на два, и приземлился спиной на деревянный пол. Не то, чтобы моей спине не доставалось до этого. Я словно с десятого этажа упал, от удара из моих лёгких вышел весь воздух. Мир словно раскололся, как яичная скорлупа. В ушах шумело, взгляд заволокло.

Звон стали едва пробивался через надрывный гул. Я не мог пошевелиться. Но там, всего в паре метров от меня, рисковали жизнью мои товарищи. Я сжал зубы, пытаясь найти в себе силы снова подняться на ноги. Больше всего на свете хотелось остаться здесь, но горячем от беснующегося рядом пожара, закутаться в чёрный дым и уснуть. Я вспомнил залитого кровью д’Арамитца. Упавшего без сил де Порто. Чертового д’Атоса, вообще непонятно почему ещё стоящего на ногах.

— Когда… — захрипел я, пытаясь хоть как-то себя подбодрить. — Твой друг в крови…

Сквозь белый шум, я услышал голоса Армана и Анри. Скорее всего, это была галлюцинация. Но может быть, что-то и впрямь подсказало моим товарищам нужные слова. Я правда не знаю. Но оба мушкетёра, почти в один голос, подхватили.

— A-la guerre comma a-la guerre.

Или мне просто это почудилось. Но я открыл глаза, увидел всего в паре метров от себя, почти сожранного пожаром мертвого испанца.

— Когда твой друг, в крови, — продолжал я, подползая к трупу. Пламя было так близко, что глаза слезились.

— На войне, как на войне, — отозвались мне мушкетёры. Реальные или нет, какая к чёрту разница? Я вытащил из-за пояса мертвеца пистолет, сорвал кисет с пулями. Снял с его груди мешочек с порохом.

— Но другом не зови, — пел я, засыпая порох в дуло и на ложбинку. Протолкнул в ствол пыж с пулей.

— Ни труса, ни лжеца, — доносилось до меня, пробиваясь через звон стали и треск пламени.

Я прижал пистолет к груди, взвёл замок. Взялся второй рукой под рукоять, прицелился точно в грудь. Пуля должна была попасть в сердце. Генерал заметил меня, успел развернуться. Прогремел выстрел. Если в чём-то я и стал хорош в этом новом мире, так это в стрельбе. Пуля летела точно туда, куда я и предсказывал.

Сердце остановилось на мгновение. Лорка скрестил шпаги перед собой и я увидел, как пуля смяла сталь. И упала на пол. Чёртов испанец сумел отразить пулю! Энергия выстрела едва сдвинула его на пол шага. Всё было кончено.

А затем, почти одновременно, шпаги д’Арамитца и д’Атоса вошли в грудь генералу. Конечно же, гугенот поразил его прямо в сердце. Молодой мушкетёр чуть ниже, но и этого было достаточно. Испанец, словно не понимая, что пора уже умирать, опустил свои шпаги.

— Неплохо, — выдохнул он. Покачнулся, сделал шаг вперед, сильнее насаживая себя на лезвия. И сказал напоследок:

— Очень хорошо. Отличная смерть.

Мушкетёры высвободили свои шпаги. д’Арамитц снял шляпу и сказал:

— Для нас было честью, месье.

Генерал в последний раз улыбнулся и упал. Я медленно поднялся на ноги. С трудом, но заткнул за пояс трофейный пистолет. Потолок над нами уже горел, и скоро должен был обрушиться. Чудо вообще, что этого не случилось раньше.

— Мораль сей басни такова, — едва разлепив запекшиеся губы, сказал я. — Толпою гасят даже льва.

— Тебе бы всё-таки беречь головушку, — устало вздохнул д’Арамитц, убирая шпагу в ножны и хватая мертвого генерала за руки.

— Плакали наши денежки, — с грустью произнёс д’Атос, помогая товарищу. Я подошёл к мушкетёрам, и подхватил гиганта за ноги. Никому и в голову не пришло оставить этого человека в пожаре. Мы вынесли тело, прислонили к стене ближайшего здания и какое-то время смотрели на огонь.

Потом д’Арамитц прочитал несколько молитву. Одну за тех, кого мы оставили в галантерее. Вторую, за генерала. Третью, в благодарность за то, что выжили сами. Четвёртую, за то, чтобы Исаак де Порто нашёлся.

— Если он помрёт, — закончил д’Арамитц. — Господи, приготовь для него самый большой котёл.

— К чему котлы, месье? — послышался усталый смех здоровяка. Мы повернулись на звук. Де Порто выходил из проулка, держа за шкирку мужичка лет сорока, а на плечо закинув увесистый такой ларец.

— Где тебя черти носили? Исаак, и кого ты к нам притащил? — зарычал я.

— О, точно! Видите ли, мы с месье де Тревилем решили провести ещё один допрос, с особым пристрастием. Сразу перед нашей вылазкой, — рассмеялся здоровяк. Мужичок в его руках вёл себя на удивление тихо. Понизив голос, Исаак де Порто добавил:

— Де Тревиль умеет быть очень убедительным, но боюсь, вы бы этого зрелища не выдержали.

— И что? — не понял д’Атос. Я перевёл взгляд с убитого генерала на пойманного Исааком мужичка.

— И Тараканчик рассказал, что сеньор Кеведа Лорка, это вовсе не двухметровый фехтовальщик, — догадался я.

— Верно! Я увидел, как эта падаль пытается сбежать, вместе с дублонами. Решил, что вы справитесь с его телохранителем.

— Получается, тебе и лавры, и выкуп за пленного. — с холодной усмешкой сказал Анри д’Арамитц.

— Чушь! — от обиды де Порто даже насупился. — Разделим поровну, как и договаривались. Мы мушкетёры. И кадет. Не думайте, Анри, что я бы вас бросил, если бы не был в вас уверен.

Я покачал головой. Д’Атоса, впрочем, полностью устраивали новости о честном разделе добычи. Д’Арамитц промолчал. Крыша галантереи наконец-то обрушилась. Город постепенно занимали французские войска, почти без труда взявшие охваченную хаосом крепость.

Солнце поднималось всё выше над Бапомом. Д’Атос забрал у Де Порто ларец, оставив ему пленника. Мы с гугенотом потащили убитого телохранителя. Я хотел было спросить у настоящего генерала, как звали гиганта, но почему-то не решился. В течении получаса, мы добрались до таверны, с которой и началась вся наша ночная операция. Вокруг неё лежало не меньше полусотни убитых испанцев. Нас же вылезли встречать мушкетёры и гасконские кадеты. Все уже успели накатить, в честь победы.