Патриот. Смута (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич

За костром, ближе к тропе, ведущей через болото, виднелось еще несколько строений. Шалаши, навесы. Их я уже видел с иной позиции. Отсюда в свете костра они выглядели совсем шаткими и неприглядными. Там тоже кто-то возился. Но света было слишком мало, чтобы понять. Кто и насколько они в разуме.

Там же было еще одно строение, побольше иных. Имеющее крупный навес, под ним тоже были столы, но сейчас они пустовали. Примерно за ним вглубь болота метров на тридцать сейчас скрывались мои люди.

Где же Маришка?

Ждать было нельзя, подожжённые мной крынки наконец-то полыхнули. Здание занялось быстро, по углам. Повеяло дымом.

Я готовил не взрыв пакеты, а стремился к тому, чтобы получилось что-то по типу пиропатрона. До современного мощного потока пламени было далеко. Но поджечь влажное дерево — эта штука все же смогла. Языки пламени распространялись, поднимались. Полыхнуло сильно.

Понеслось! Люди, несмотря на пьяный угар заволновались.

Я крутанул за штаны, швырнул точно в костер и…

Глава 23

Хорошо раскрученная ткань взметнулась ввысь. Летела по параболе, переворачивалась и шлепнулась прямо в центр бушующего пламени. Подняла сноп искр.

Попал! Сейчас пойдет потеха.

Спрятался за коньком крыши, подготовил карабин.

Народ внизу встрепенулся, орал что-то бессвязное, не понимал, что происходит.

— Сова! Сова Упала!

— Черти!

БАБАХ!

Рвануло знатно. Раскатилось эхом по всему болоту.

Железные шипы и мелкие ржавые обломки металла, которыми я обложил, обклеил, обвязал аккуратно горшочек, разлетелись в разные стороны. Посекли стоящий вблизи. Взрыв вдобавок раскидал само кострище. Угли, зола и даже бревна разлетелись в разные стороны, что добавило поражающего эффекта. Столб дыма и пепла поднялся к небу грибком.

Всего один миг и пьяное удивление от происходящего сменилось воплями боли и отчаяния.

— Глаз, мой глаз! — Человек схватился за лицо. Упал на колени.

— Рука! — В плече образовалась приличная дыра, пробитая вошедшим туда куском железа.

— Горю, братцы, а… Ааа!!! — Запрыгал и закричал бородатый мужик. В него влетели угли, и одежда вмиг полыхнула. Пламя перекинулось на волосы, лица и макушки.

— Сука! Брюхо. Ааа… — Один зажал живот руками. Туда угодило несколько шипов, рассекло. Хлынула кровь.

Помимо криков звуковая палитра сопровождалась еще и стонами, хрипами, плачем. Девки заголосили протяжно, надрывно. Им досталось меньше, но платья кого-то из них вспыхнули. Силуэты метнулись в темноту в надежде добежать до воды. К первым присоединялись еще и еще.

Все это создавало дополнительную панику. И это было отлично.

Я вскинулся над ребром между скатами, поднял мушкет. Выцелил одного из тех, кто пытался подняться близ стола. Там хаоса было меньше всего. Надо добавить. Пальнул. Попал или нет — даже не смотрел.

Начал действовать. Перемахнул на другую сторону крыши. Мгновение вглядывался в творящееся внизу. Прикидывал, куда лучше спуститься и как атаковать. Достаточно ли паники для лобовой атаки.

Миг.

От болота справа раздался стройный залп. Мой отряд подошел к краю воровского хутора и жахнул первый раз. Люди, те, кто успел подняться, падали под пулями. Бросались врассыпную. Кто-то истошно закричал. Одна из девок, последняя, пожалуй, оставшаяся, отпрянула к костру. Платье на ней тут же вспыхнуло.

— А… Ааа!

Она сорвалась с места и понеслась куда-то во тьму, вопя от ужаса.

Я отбросил мушкет, выхватил саблю и громко выкрикнул:

— Igni et ferro!

Что значило: «огнем и железом».

Хаоса достаточно. Можно действовать в лоб — добивать раненых, разгонять испуганных и валить рожей в пол сдающихся в плен. Чем больше возьмем живыми, тем лучше.

Быстро скатился, раскидывая сено и тормозя ногами. Спрыгнул на землю. Присел. Огляделся быстрым движением. Никто из врагов еще окончательно не оклемался. Считаные секунды у меня есть.

Поднялся в полный рост. Шагнул к развороченному костру, чтобы вся округа видела меня. Крутанул саблей, быстро, хлестко. Рассек воздух так, чтобы он аж засвистел.

— Я кара небесная! Безбожники!

Два шага вперед. Рубанул наотмашь какого-то вскочившего, пытающегося удрать мужика. Брызнула кровь. Человек с криком упал на колени. Еще шаг. Схватил его за волосы. Врезал рукоятью сабли в лицо. Кости треснули.

Отпустил, человек упал без чувств.

— Врата ада ждут вас! Ублюдки!

Развернулся и быстрым шагом двинулся к столу. Люди за ним выглядели наиболее опасными из всех. С ними надо кончать в первую очередь. Пока шел размашистой походкой, продолжал громко, звучно говорить, чтобы слышали все.

— Горите, твари! Горите!

Мой расчет строился на том, что произошедшее будет воспринято не просто как нападение. Оно должно выглядеть как кара небесная, послужить еще и актом устрашения. Если кто убежит и выживет, то должен рассказать всем, что за Маришкой пришли и покарали ее.

Пришли за ней из самой бездны и забрали ее туда за деяния. Чтобы неповадно было другим. Нужно было лишить людей соблазна повторять подобное.

— Вперед! Воинство мое!

Остатки тех, кто танцевал, и сидевших с девками перестали быть хоть сколько-то опасными. Добрая половина их валялось бездыханными, хваталась за раны, пыталась убраться как можно дальше. Уползали, прижимались к земле, возились словно ужи. Стремились от огня и от меня в темноту, в ночь, в болото.

Те же, к кому шел я, поднимались. Тащили клинки из ножен.

Из семи их осталось трое. Одного я свалил выстрелом. Он был еще жив, но прострелянная грудная клетка и льющаяся горлом кровь говорили — недолго ему осталось. Стоял на коленях, тряся, пытался подняться, но не мог.

Двое просто валялись, может оглушенные или мертвые. Не двигались. В момент взрыва они были близко с костром. Пока тратить время на них нет смысла. Последний завалился на столешницу. Ему рассекло голову. Мозги вытекали вместе с кровью.

Точно не жилец.

— Ура! — Раздалось стройное из болота. От края хутора.

Мой отряд торопился вперед, мне на помощь. Занять центральную часть поселка и начать отсюда уже бить всех остальных.

Боевой задор играл в крови. Злость к бандитам переполняла душу. Но, действовать надо холодно и расчетливо. Сейчас здесь прольется много крови. Бахтерец прикроет от легких секущих порезов и выпущенных неумело стрел. Главное, чтобы в меня вплотную из огнестрела не бахнули. Тогда будет плохо.

Рука получше перехватила рукоять сабли.

Я выбрал первую цель.

Крепкий мужик с саблей смотрел на меня, тряс головой. Признаки легкой контузии налицо. Левой рукой тянул из-за пояса дагу. Но, как-то неуверенно, рассеяно. Слишком медленно.

Два шага, удар. Противник попытался отбить его, парировать. Сталь ударилась о сталь, скрежетнула, высекла искры. Клинок, доставшийся мне трофеем от заносчивого нижегородца, отлично показал себя. Легкий, удобный. Провернул его, ударил в руку противнику.

— А… — Застонал тот, но оружие не выпусти.

Отлично. То, что нужно. Да, против доспешных бойцов с такой саблей могут возникнуть проблемы, но здесь большинство — голь перекатная. Железа в таких объемах у них попросту нет. Дойдет дело до сечи с крылатой гусарией, перейду на баторовку. А сейчас…

Я атаковал. Крутанул кисть в последний момент, выполнил финт. Сделал подшаг. Острие вошло в тело, не встретив сопротивления. Толкнул человека, оказавшись рядом. Вырвал оружие из колотой раны резко вверх, рассек при этом грудь.

Он упал. Захрипел.

Но я уже рванулся вперед к столу. Там двое готовились меня встречать во всеоружии. Пока выжившие хоть немного шокированы происходящим дело надо завершать. Чем быстрее, тем проще. Каждый миг — это возможность выйти из состояния шока.

За моей спиной раздались крики, кто-то выбегал из подожженного дома. Черт, быстро они снарядились. Орали что-то бессвязное. Я уловил татарские, неведомые слова. Вот они где. Зараза. Спереди двое бойцов, позади отряд крымчаков — опытных головорезов.