Глава 21
Вместо эпилога
Император Павел V нервничал и непрерывно ходил из угла в угол, слушая последние новости, ожесточённо похлопывая при этом серебряным тонким стеком по левой ладони. Начальник Генерального штаба Склавской империи и начальник отдельного корпуса жандармов по очереди зачитывали ему свои доклады, что император воспринимал на слух.
Судя по докладам, всё шло не совсем так, как он планировал, но в целом, ситуация хоть и сильно варьировалась, но оставалась под его контролем. Меры, принятые с помощью титанических усилий всей империи, начали давать плоды.
Враг вынужденно предпринимал плохо продуманные действия, спешить и подстраиваться под его условия, вследствие чего ошибаться, и чем дальше, тем его ошибки становились виднее и значимее. Это был плюс, минус же в этой ситуации состоял в том, что он терял людей и, как правило, лучших. Худшие тоже пропадали, но таких и не жалко, а вот лучшие…
Последние известия о нападении на генерал-губернатора Новгородской губернии изрядно его озадачили, а в чём-то даже и обрадовали. Ведь он решил там сразу несколько задач, однако генерал-губернатора спасти не смог, а ведь подстраховывал, даже мальчишку в расчёт взял. И если бы не мальчишка-дароносец, всё бы закончилось и вовсе печально. Однако, какой же фрукт, оказывается, этот барон Дегтярёв! И юную графиню в себя влюбил, и жизнь всей семье смог спасти, хотя сам чуть не погиб, и это уже второй раз всего лишь за месяц!
— Я понял, господа, спасибо за доклад, вы свободны, генерал, а вас, Евгений Авксентьевич, я попрошу остаться, — сказал император главному жандарму.
Начальник Генерального штаба щёлкнул каблуками и удалился, а генерал Авраамов остался.
— Так получается, что всю группу уничтожил в одиночку барон?
— Нет, Ваше императорское величество, он уничтожил основную группу, одного убил граф, другого ранила графиня, и ещё несколько — охранники.
— Так-так, а я, судя по персональному докладу, понял, что он в одиночку всех уничтожил?
— Ммм, ну, практически так, если округлять.
— Ясно, — император отвернулся, хмыкнув себе в усы.
Задумчиво уставившись на картину, написанную с его матушки, императрицы Адели Зигфридовны, Павел вдруг вспомнил, что загадал желание, связанное с эти юношей, ещё при штурме Кроншлота. И ведь тот тогда справился и выжил, и он как-то его наградил, но вот как, уже не помнил, но с таким насыщением самыми разными историческими событиями в последние два месяца, немудрено и забыть.
— Как думаете его наградить?
— На ваше усмотрение, Ваше императорское величество.
— Понятно, что на моё усмотрение, но что полагается за подобное, вы же внимательно изучили доклады своих подчинённых.
— Да, я думаю, что орден.
— Ясно, вы свободны, генерал.
— Слушаюсь!
Как только за главным жандармом закрылась дверь, император взял в руки большой серебряный колокольчик и встряхнул его. Колокольчик издал заливистый звон, на который тотчас явился камергер.
— Александр, передайте в мою канцелярию, что я жду от них справку о том, как я наградил барона Дегтярёва за штурм Кроншлота, того юношу, что показывал мне события, произошедшие при теракте по отношению к великому князю. Он должен был участвовать в штурме Кроншлота, так что, сведения должны оказаться самыми свежими.
— Слушаюсь, Ваше императорское высочество!
Примерно через час принесли докладную записку из имперской канцелярии, в которой Павел V нашёл все интересующие его данные. Оказывается, военный министр своим приказом присвоил барону звание подпоручика и выписал единовременное пособие в пятьсот злотых.
Павел усмехнулся. Пятьсот злотых, конечно же, неплохие деньги, но, судя по описанию наградного листа к ним и званию, то заслуги, совершенные этим юношей, гораздо весомее полученных грошей. Однако и подвиг других солдат и офицеров не меньше его, но везде есть нюансы. Вот именно за подобные нюансы этот юноша и достоин получить награду намного больше.
Зная императора, канцелярия не ограничилась предоставлением сухих сведений по одному вопросу, а подготовила весьма обширную выписку по данному человеку, и даже внесла последний отчёт Отдельного корпуса жандармов на его имя, где сделала выписку о действиях барона Дегтярёва. В общих чертах император знал, что произошло в особняке генерал-губернатора Васильева, но вчитавшись в более подробный отчёт, невольно подивился всему, содеянному этим весьма неоднозначным юношей.
— Однако! — удивлённо воскликнул Павел, — а этот юноша делает успехи, правда, попал в больницу, но ничего, юная графиня быстро поднимет его на ноги…
В документах также имелось фото юной графини, специально вложенное в дело, так как барон участвовал в защите всей семьи.
Император внимательно посмотрел на фото юной девицы и выбор юноши одобрил. Графиня показалась ему симпатичной, с хорошей фигурой и вкусом, что выдавало её платье, да и черты лица не казались заносчивыми или вульгарными. Образ девушки соответствовал его представлениям об истинных аристократках, а не выскочках, кичившихся своим древним родом, насчитывающим едва ли сотню лет и имеющим весьма мутное прошлое, а таких в его уделах набиралось, к сожалению, немало.
— Ясно, — вслух сказал император и снова зашагал по комнате, затем вышел и направился в зимний сад, чтобы подышать чистым октябрьским воздухом. Немного прохладным, уже с запахами поздней осени, что манила ароматами прелых листьев и собранного урожая с полей. Он знал этот запах.
Иногда он любил в поездках внезапно останавливаться где-нибудь на дороге, вблизи поля пшеницы, и вдыхать всей грудью её аромат, одновременно любуясь колышущимися под ветром жёлтыми колосьями.
Ему нужно подумать, о многом, и о судьбе этого юноши, что так удачно вписался в его план, а также смог выжить, на радость себе и всем остальным, в том числе и ему. Обязательно подумать, как наградить и использовать в дальнейшем. Ведь нет большей радости для государственного деятеля, чем вырастить достойную смену защитников империи, ведь империя — это он! И чем больше появится людей, стоящих грудью на её защите, тем лучше ему, и никак не наоборот.
Свежий ветерок облегчил его думы, которые направились уже на войну с «Великой» Манчжурией, та всё никак не могла подойти к своему логическому завершению, несмотря на довольно успешные действия его пока обороняющейся армии. И если бы не козни Европы, объединённой под флагом ренегатства в отношении его империи, то всё бы уже давно могло закончиться, но, увы.
В связи с этим мысли императора вновь вернулись к юноше, стремясь понять, каким образом тот смог уничтожить всю диверсионную команду, где работали профессионалы-наёмники. Возможно, там их оказалось немного, тем не менее, всех он уничтожил в одиночку, хотя, кажется, имел лишь оборонительный дар, но что-то случилось, позволив ему совершить невероятное.
Надо дать поручение канцелярии всё выяснить для пользы дела, да и юношу пора женить на графине, а то с такой насыщенной на приключения жизнью он и не успеет насладиться телом юной девицы, да деток нарожать, а дети от такого барона принесут только пользу государству, здесь сомнений нет.
Сделав себе пометку в блокноте, император направился обратно в кабинет, где занялся текущими государственными делами.
* * *
Женевьева приходила ко мне каждый день, и с каждым днём я восстанавливался и чувствовал себя всё лучше и лучше. Пока не начал вставать, а как только стал свободно перемещаться по комнате, то и выписался, так как больничная палата начинала тяготить. С приходом Женевьевы мы только и делали, что держались за руки и украдкой целовались, но подобное учреждение не то место, где это стоит делать постоянно.
Меня выписали, и с Женей мы направились в особняк её родителей. Графа ещё не выписали из больницы, ему предстояло долгое лечение и, наверное, это произойдёт не скоро, а вот графиня уже находилась дома. Раненая рука у неё ещё заживала, но это ей не мешало следить за хозяйством и восстанавливать после боя дом. А делать перевязки к ней прямо в особняк приходили частный доктор и медсестра.
