Великий диктатор. Книга третья (СИ) - "Alex Berest"

Да, давненько у нас такого снегопада не было. В последний раз подобное происходило в 1896 году. Но я тогда был маленьким, и особо на случившееся не обратил внимания в силу интенсивного изучения шведского языка с матушкой и того, что меня в плохую погоду редко выпускали на улицу.

С наступлением рассвета, как мог почистил крышу и хоть немного откопал пространство рядом с входной дверью. За этим занятием меня и застал посыльный от дяди Тапио из нашей Улеаборгской управы.

«Здравствуй, Матти. Как видишь, на нас свалилась беда. Связи и подачи электричества нет. Производства на всех предприятиях остановлены. На оружейном заводе рухнула крыша склада с готовыми изделиями. Слава Богу, никто не пострадал. Я лично контролирую изготовление деревянных лопат и направляю их на заводы, где рабочие приступили к расчистке территории. Если можешь, придумай какое-нибудь устройство для расчистки снега при помощи маневровых паровозов и тракторов. Щиты-метельники на паровозах не помогают. Так что отправляйся на автомобилестроительный завод и срочно что-нибудь изобретай. Нам надо срочно наладить отгрузку и отправку товаров и расчистить пути на нашей железной дороге». — гласило в записке которую мне передал смутно знакомый парнишка на лыжах.

Пришлось и мне доставать из чулана свои старые лыжи и, проклиная собственную безалаберность, что забыл их смазать, добираться до автомобильного завода. Как только я прочитал требование от дяди Тапио, в голове тут же возник образ шнекороторной установки «Д-470» на базе автомобиля «ЗиЛ-157», который мне приходилось частенько ремонтировать во время службы в рядах советской армии.

Правда, шнек на советском грузовике приводил в движение отдельный двигатель, расположенный в кузове, но при установке на паровоз это значения не имело. Как устроенны железнодорожные снегоуборщики я видел только на видео в ютубе, но, в целом, схема ничем, кроме размеров, не отличалась от автомобильной. Кроме того, на нашем предприятии был лёгкий снегоуборщик с японским шнеком, приспособленным к трактору «Т-70». А значит, можно попытаться собрать такие же и для наших тракторов в этом мире.

Первый паровозный шнек, который рабочие под руководством Расмуссена и меня собрали уже ближе к полудню, проработал всего шесть часов. И за это время маневровый паровозик расчистил все подъездные пути к заводам и даже успел основательно почистить пассажирскую станцию. Но на подходе к мосту через Оулуйоки агрегат, собранный нами впопыхах, развалился.

Но мы тоже без дела не сидели и оснастили несколько тракторов схожими устройствами, которые очень ускорили уборку территорий предприятий и улиц губернского города. Правда, заводили мы трактора на морозе почти целый час, и это способствовало тому, что я также вспомнил об использовании холостых патронов для этих целей. Как это было на британских тракторах «Field-Marshall». Этот способ, конечно, сильно засоряет двигатель. Но как средство быстрого запуска — очень привлекателен. Главное теперь, снова не забыть про этот способ и съездить на тракторный завод в Або.

В итоге, как только отчистили железнодорожные пути до Карлебу, где сильного снегопада как будто и не было вовсе, я тут же смылся на первом же поезде в Гельсингфорс, даже не заехав, как до этого хотел, в родной Яали.

Спешил я не только чтобы продолжить обучение в университете, но и для того, чтобы составить правильное описание для патента на «шнекороторную установку». Так как к моменту моего отъезда несколько снегоуборщиков на базе тракторов и автомобилей заказал не только город, но и губернское управление. А идеи без присмотра оставлять нельзя — утащат сразу.

……

— Так. Что у нас здесь? Слепое огнестрельное ранение мышц плеча. Кровотечение слабое, значит вены и артерии не задеты, — бормотал себе под нос седой доктор с бородой клинышком, осматривая мою руку. — Будем резать и чистить, господин Хухта. Как же вы это так?

— Стреляли, — прошипел я и снова стиснул зубы, когда медсестра стала срезать с меня рукава пиджака и рубашки.

Очнулся я только совсем недавно, когда меня заносили в Хирургический госпиталь и случайно стукнули носилки о двери.

— Раз ранение огнестрельное, то понятное дело, что стреляли, — прокомментировал мой ответ стоявший рядом доктор. — Но у нас город тихий и здесь так просто в людей не стреляют. Кому же вы так насолили?

— Ага. Как же. Не стреляют. В этом городе в меня постоянно кто-нибудь да стреляет. То в банке, то теперь возле Сената, — зло выпалил я. — А стреляла Мийна Силланпяя. Если вы уж узнали кто я, то значит и догадаетесь, почему она это совершила.

— Вот же дура набитая, — возмутилась медицинская сестра, которая, закончив срезать с моей раны одежду, осталась стоять рядом с нами.

— Действительно, — согласился с ней и доктор. — Я надеюсь, что полиция её уже задержала. А сейчас, господин Хухта, мы вас перевезём в операционную и быстро заштопаем.

— Спасибо, господин доктор, — устало выдохнул я и прикрыл глаза, вспоминая произошедшие.

На следующий день после возвращения в мою столичную усадьбу из Улеаборга почти все финские газеты вышли с сообщениями с требованием финского отделения «Международного альянса женщин» и «Финского женского клуба» под руководством Теклы Хултин о признании 8 марта Международным женским днём.

Всё бы ничего, но это требование было решением Второй Международной конференции социалисток, прошедшей в феврале этого года в Копенгагене. А социалистов в княжестве после революции 1905 года мягко сказать, недолюбливали. Тем более, что одной из руководительниц вооружённого восстания в Таммерфорсе была Эльвира Мария Элоранто. Одна из близких подруг Теклы Хултин.

Поэтому сразу же вышел ряд критических статей в прессе и начался саботаж законопроекта, внесенного женщинами-депутатами на рассмотрение в парламент. И общество сразу раскололось. Даже в столичной пионерской организации нашлись девушки-пионерки, которые поддержали требования о введении дня женщин, что сразу создало массу проблем.

Пришлось проводить собрание отряда и лично участвовать в решении проблемы.

— Мой диктатор! Это же несправедливо, что у мужчин и женщин неравные права в нашем княжестве! Учреждение Международного женского дня ещё больше сплотит финских женщин и наших пионерок в том числе, — толкнула небольшой спич, в основном обращаясь ко мне, семнадцатилетняя Пяйви Пуумалатар, заведовавшая одной из цветочных оранжерей.

Её тут же поддержали криками с места несколько девушек и, как минимум, пара парней.

— Пяйви, это несомненно нужно сделать, — согласился я с пионеркой, и в зале, в который набилось несколько сотен пионеров, раздались жидкие аплодисменты. — Но! — я поднял руку и аплодисменты с перешёптываниями стихли. — Сначала нам надо выяснить, а не приведёт ли организация подобного праздника к дискриминации мужчин? Ведь никакого специального мужского праздника не существует. Тогда почему женщины хотят себе отдельный праздник, забывая про мужчин? Что ты мне на это скажешь? О каком равенстве может идти речь, если женщины будут иметь свой праздник, а мужчины — нет?

— Я. Я не знаю, мой диктатор, — растерялась девушка. — Я не думала на эту тему.

— А кстати, почему нет мужского праздника? — выкрикнул кто-то с задних рядов.

— Наверное, чтобы как раз и не было неравенства, — предположил я и спросил, — А вы как думаете, почему?

И наше собрание сразу превратилось в бардак. Всем сразу захотелось высказаться. И я не стал противиться этому, только с помощью командира столичного отряда Олави Киннуена упорядочил желающих выступить и сказать своё мнение.

В итоге, все пришли к выводу, что вводить празднование по половому признаку — это прямой путь к бесконечным конфронтациям и недопониманиям. И уже в самом конце собрания, когда попутно порешали и все накопившиеся бытовые вопросы, я заметил мальчишку с нашивками младшего пионера, который усердно и молча тянул свою руку вверх, явно горя желанием что-то спросить.