Японская война 1905. Книга седьмая (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич

— Проклятье! — капитан сжал кулаки.

— Но приказ должен быть выполнен, — словно он мог об этом забыть, добавил коммандер Каттлер, до этого молча стоявший рядом.

— Должен, — кивнул Андерсон.

Он сделал все, что мог сделать. Договорился с местными рыбаками, чтобы рассчитать время японских патрулей, потом подвел корабль на расстояние одного ночного перехода. 370 километров — если выйти на закате, то еще до рассвета они как раз дойдут до пляжей Сономы, где продолжает выгружаться часть русских транспортов. Полный залп на скорости и разворот — в принципе, шанс уйти у них даже будет.

Пока враг раскочегарит котлы…

— Если нас не будут ждать, — капитан помянул недобрым словом свои максимальные 16 узлов.

— И если они не заминируют подходы даже вдали от берега, — добавил хорошего настроения Каттлер.

После того, как они послушали русскую трансляцию с дочерью президента, настроение всей команды пребывало на грани похоронного и «набить кому-нибудь морду». Андерсон и сам попал под эту волну. Все-таки это очень тяжело: ждешь хоть каплю хороших новостей, а вместо этого русские и японцы каждую ночь отчитываются, что еще захватили. Да, этот удар был нужен не только Вашингтону, он нужен был и им самим.

— Интересно, что они о нашем сюрпризе будут завтра ночью передавать! — хмыкнул Андерсон и отдал приказ запускать машины.

Клубы белого дыма вырвались из труб вместе с водяным паром, и корабль начало потряхивать от перестука тяжеленных поршней. Впрочем, уже через полчаса котлы вышли на рабочий режим, и корабль почти бесшумно выскользнул в открытое море. Там заложил пару поворотов, проверяя рули, и, постепенно разгоняясь, пополз в сторону Сан-Франциско.

Обычно перед боем немного сна только на пользу команде, но сегодня никто так и не смог отдохнуть. Либо беспорядочный бег мыслей, либо мгновенно возвращающий к реальности кошмар… И когда впереди показались пляжи Сономы, за ними следили десятки красных неотдохнувших глаз. Они прошли почти идеально: сначала скрылись вдали от берега, чтобы уйти от возможных наблюдателей, а потом вышли к нему всего в трех километрах от нужной точки. Пара человек в команде, как раз из этих мест, быстро сориентировались, увидев знакомые пейзажи, и «Гальвестоун» рванул вперед, к цели, но…

На нужном пляже оказалось пусто: никаких кораблей, никаких грузов, никакой железной дороги. Только русские наблюдатели, встретившие их полетом красной ракеты — и теперь о появлении американского корабля знал весь Сан-Франциско.

— Возвращаемся? — коммандер Каттлер сглотнул. У того, почему русские ушли из Сономы, могла быть только одна причина.

— Мы должны убедиться, — капитан Андерсон не стал менять курс, и буквально через полчаса они смогли разглядеть вдали очертания пролива Золотые Ворота.

И именно в этот момент внутрь полностью захваченного города втягивались русские и японские корабли. Теперь захватчики смогут подлатать их и подготовить к новым сражениям, выгрузят все, что привезли, на удобнейших терминалах грузовых портов Сан-Франциско и острова Маре. А главное, поднимут и восстановят затонувшие американские крейсера. Город пал, и словно финальная точка — в сторону «Гальвестоуна» разрядил свои пушки форт Бейкер.

— Уходим, — приказал Андерсон и потом, как можно незаметнее, вытер текущие из глаз слезы.

Впрочем, можно было не бояться, что это хоть кто-то заметит. В этот момент на палубе американского крейсера не было ни одного человека, который не плакал.

Все идет по плану…

Мы дожали Пресидио просто за счет более крупных калибров, наведения с воздуха и Огинского. Он так умело предсказывал, где и когда мы нанесем удар, который защитники не смогут отразить в следующий раз, что его каждый раз слушали не только со страхом, но и с ожиданием… Кличка Кассандра Алексею Алексеевичу, конечно, не нравилась, но когда в день штурма он сказал, что сопротивление бесполезно, часть городских шишек просто сразу бросились в бега.

И, что характерно, почти ушли же! Достали лодки и в утреннем тумане сначала переплыли бухту, потом вдоль острова Маре отгребли на север и свернули в реку Напа. Мы на территорию индейцев особо не лезли, так что отряд во главе с мэром Шмитцем и самим Эйбом Рюфом смог прошагать почти десять километров. Но в итоге Огинский все-таки успел передать нам их планы — его тоже звали с собой — и разведчики Кутепова вышли из Санта-Розы им наперехват и только-только повязали всех беглецов.

Красивый бантик, без которого тоже было бы неплохо, но с ним — гораздо лучше.

— Поздравляю, Алексей Алексеевич, — я встретил Огинского прямо на баррикадах, откуда открывался вид на весь город.

Подкопченные выстрелами каменные стены, колонны людей, которых проводят через пропускные пункты и распределяют по временным убежищам.

— Может, не стоит с ними так жестко? — за эти месяцы Огинский успел привязаться к местным жителям и теперь смотрел на процесс фильтрации с некоторым недовольством.

— Иначе никак, — я покачал головой. — Те, кто сражался против нас, сейчас озлоблены и способны на любые поступки. Плюс раненые и больные. Мало еды, мало чистой воды — каждый четвертый из этих очередей отправится не в плен, а в госпиталь. Мы как раз развернули его на полную, так что до 10 тысяч человек должны принять.

— Простите, Вячеслав Григорьевич, — Огинский потер лоб. — Все это время среди врагов — давит!

— Понимаю, не обижаюсь. И даю вам две недели отдохнуть и прийти в себя.

— Я уже готов.

— Мне нужен глава моей разведки, а не его бледная тень. Вы сделали огромное дело: спасли сотни солдат, что могли бы умереть при штурме, спасли тысячи местных, которым бы тоже досталось. После такого тихого захвата наши шансы закрепиться в Сан-Франциско надолго стали гораздо выше… А за хорошей работой должен идти хороший отдых, иначе даже самые сильные из нас не доживут до следующей большой войны. А вы мне понадобитесь и там.

— Вот так и знал, что вся эта забота только чтобы выжать побольше, — Огинский улыбнулся.

— Тогда идите. Заодно свежим взглядом посмотрите, что и как у нас устроено. Может, что-то странное заметите, — я понял, что поручик все-таки чувствует себя неуверенно, и подкинул ему хоть какую-то задачу.

И ведь сработало. Из позы сразу ушло напряжение, в глазах появился еле заметный блеск — узнаю Алексея Алексеевича. Улыбнувшись, я проводил его взглядом, а потом помахал рукой Лосьеву. На нем, конечно, и так висит вся организационная работа по нашему корпусу, но… Подготовку к интервью с новыми важными пленниками я могу доверить только ему. Первый шаг мы сделали в Сакраментно, теперь пришло время собирать урожай… Полный захват Сан-Франциско — это то, что мы будем смаковать в эфирах еще минимум месяц.

А тем временем… По Камино Реал грохотали уходящие на юг новые отряды броневиков. Сегодня уезжают только те, кто будет перекрывать дороги на восток, остальные получат свои пару дней отдыха, а потом тоже вперед. Один взятый город — это только первый шаг. Обеспечить приток ресурсов, людей и денег — второй. Отразить первый натиск американцев — тоже второй. Потому что поставить тут хоть что-то на третье место рука просто не поднимается.

— Вячеслав Григорьевич, вы просили подойти, — Лосьев нашел меня за считанные минуты.

Я тут же коротко набросал ему основные тезисы для будущей передачи, а потом решил немного поговорить и о войне.

— Что там Шафтер?

Этот американский генерал уже несколько дней как получил приказ выступать в нашу сторону и с тех самых пор старательно его выполняет. Старательно и очень неспешно, как и все, что он делал.

— Знаете, этот боров мне чем-то напоминает Кутузова, — неожиданно выдал Лосьев. — Такой же основательный и такой же… Неудобный!

А ведь он прав. Любой другой генерал уже давно попытался бы добраться до нас, растянул силы, коммуникации, предоставив нам возможности для охватывающего удара. А этот Шафтер… Он движется слишком медленно, чтобы даже тылы при всей их неторопливости не смогли от него отстать. Более того, из-за этой же скорости он продолжает собирать все поступающие и поступающие к нему пополнения. Действительно, очень и очень неудобно.