Японская война 1905. Книга седьмая (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич

Впрочем, неудобно не значит невозможно.

— Когда он своим темпом дойдет до Рино?

— Через две недели.

— Что ж, будем извлекать из неудобства пользу, — решил я. — Как только транспорты начнут разгружать наши броневики, первые же партии отправляйте Буденному. Пусть берет шахты. И Рино! Встретим американцев в горах, пусть запомнят, что неторопливость тоже имеет свою цену.

Я бросил взгляд на ползущие внутрь бухты корабли. До этого без своего причала их разгрузка при всем нашем старании шла черепашьими темпами. Теперь же за день-два мы сможем выгрузить сразу все «Громобои». Да, захват города — это не повод замедлиться, а, наоборот, целая гора причин, чтобы быстрее шевелить руками и ногами.

В этот момент со стороны форта Пойнт раздался сигнал тревоги. Уже второй. Первый из форта Бейкер было еле слышно, и мы невольно пропустили его мимо ушей. Тут же уставившись на север, я почти сразу разглядел в океане силуэт американского крейсера. Вот же, зараза, выбрал почти идеальное время, чтобы подобраться. Из-за суеты транспортов в проливе и рядом все мины временно отключены. Из-за этой же толкучки кораблям Того тоже напрямик не пройти, только если давать круг, а это время…

Впрочем, враг тоже не решился идти до конца. Развернувшись по узкой дуге, этот крейсер так же тихо, как появился, растворился в тумане. И, не зная куда он именно ушел, никто не мог дать гарантий, что даже быстроходный «Изумруд» сумеет его догнать. Удача… Несмотря на все наши старания, иногда все зависит только от нее. И сейчас эта ветреная дама словно решила намекнуть, что отворачиваться от хозяев Америки она пока не собирается.

— Пустите! — где-то со стороны прикрывающего меня караула раздались знакомые крики.

— Не положено!

— Пустите! Генерал! Вы обещали, что мы еще сможем поговорить! Черт побери, вы знаете, сколько это платье стоит?

Я узнал этот голос — Элис! И ведь всего ничего прошло, а хотя бы первые фразы своей речи она сказала на русском и почти без акцента. Про платье выдала уже на английском, но даже так — ее упрямство вызывало уважение. И зачем она пришла? Все-таки будет проситься домой или придумала что-то более неожиданное? Я вспомнил свои мысли про удачу, и по спине невольно побежали мурашки.

Глава 25

По пути к ставке русского генерала Элис увидела несколько колонн с пленными. Каждая длинная, не меньше чем на две сотни человек. И вроде бы они уже прошли, а перед глазами девушки до сих пор стояли лица. Очень много молодых: все разные, со светлыми и темными волосами, но все одинаково в пыли, с щетиной и с потрескавшимися от жажды губами. Русские вроде и не жалели воду с едой, но график в обычной жизни и в плену все-таки сильно отличается.

Отдельно девушке запомнились старожилы. Взрослые тридцати- и сорокалетние мужики, прошедшие Кубу, а возможно, даже и Мексику. И неважно, что за знаки мелькали на потрепанных мундирах, орлы кавалерии или якоря морской пехоты, в глазах все равно была пустота. Поражение, потерянные земли — для многих родные земли — все это оказалось слишком неожиданно. Слишком болезненный удар, который был гораздо страшнее, чем тысячи скрытых под неумелыми повязками ран.

После такого все желание играть в какие-то свои игры показалось таким детским и неуместным… В итоге, найдя Макарова и сорвавшись по пути на какого-то нерасторопного техника, Элис сказала то единственное, что осталось у нее внутри.

— Почему вы даже не пытаетесь договориться о мире? — щеки девушки горели. — Неужели нельзя найти какой-то компромисс, который устроил бы всех?

Несмотря на то, какой взрослой она казалась самой себе в этот момент, Макаров взглянул на Элис как на ребенка.

— Вы помните, с кем соревновался ваш отец на последних выборах? Так вот он разгромил мистера Паркера именно за счет обещаний показать силу Америки. Золотой стандарт, сильный торговый и военный флот, агрессивная политика… После такого признать потери у себя дома равносильно самоубийству. И, главное, дело не только в самом президенте. Даже если бы он решился на самые непопулярные меры, те, кто его выбирал с огромным перевесом, никуда ведь не денутся. Само общество хочет этой войны, и любая цена и любые ужасы пока не кажутся им чрезмерными…

Макаров хотел еще что-то сказать, но в этот момент на улице громыхнуло. Охрана генерала словно из воздуха появилась, перекрывая проходы в здание. Элис замерла, пытаясь понять, что будет дальше. А Макаров… Он, как будто предчувствуя, что это будет, только грустно вздохнул.

— Вячеслав Григорьевич! — буквально через минуту в комнату забежал офицер с докладом. — Местный! Притащил в молоке несколько снарядов и подорвал их на площади. Пострадали солдаты из 1-го броневого Врангеля, а также зацепило колонну переселенцев, которых выводили из города на время ремонта жилых кварталов.

Элис прижала руку ко рту.

— Он что-то говорил? — уточнил генерал.

— Смерть чужакам, — поморщился офицер.

— Тогда… Вызовите мне Огинского, скажите, что я прошу прощения, но его отдых придется отменить. Жду до завтра его предложений по усилению системы фильтрации и безопасности.

— Есть.

— И подготовьте броневик, я поеду в госпиталь… — тут Макаров словно вспомнил об Элис, повернулся к ней, о чем-то подумал и неожиданно предложил. — Вы со мной?

Девушка поспешила кивнуть. По пути им, конечно, было не до разговоров, но зато она смогла своими глазами увидеть следы взрыва. Один полуразрушенный дом, несколько с подкопченными стенами, десятки лежащих на земле людей и… Сотни вокруг. Кто-то стоял в охранении, кто-то помогал организовать носилки, кто-то оказывал первую помощь. И уже ревели сиренами армейские медицинские броневики, которые доставят в госпиталь тех, кого еще можно спасти.

Их машина немного опередила остальные, и Элис со странной обидой увидела, как на шею Макарову бросилась неизвестная девушка. Слух мгновенно настроился на голоса вокруг, и по вашингтонской привычке американка начала собирать информацию. Княжна — это очень высокое положение в обществе. Невеста — значит, они с генералом пара. Начальник госпиталя? А вот это неожиданно. Здесь, на другом конце света, подобное назначение выглядит не столько подарком, сколько жирной свиньей, подложенной под мирную и счастливую жизнь, что положена каждой девушке.

Не успела Элис додумать последнюю мысль, как начали подвозить раненых, и сразу стало понятно, что княжна тут вовсе не лишняя. Несмотря на обращение «мисс», она спокойно командовала десятками врачей, сотнями обслуживающего персонала, и даже солдаты смотрели на русскую валькирию исключительно с уважением. Это было неправильно, но это было интересно. А потом и того больше… Срочных раненых разделили по операционным, и одну из них занял сам Макаров.

Его адъютант предложил Элис пока уйти домой, но девушка сразу отказалась.

— Почему он там? — вместо этого спросила она и ухватила молодого офицера за пальцы, чтобы тот поменьше думал и побольше болтал.

— Очень много тяжелых, — пояснил покрасневший парень. — Не все могут проводить операции такого уровня, а генерал… Может. Если бы шло сражение, то его место, конечно, было бы в штабе, но сейчас — он может и поэтому делает.

Элис кивнула. Следующие пять часов она провела в коридоре, а через палату Макарова прошло четыре залитых кровью человека. Трое русских и один американец, которого генерал точно мог оставить дожидаться кого-то из других врачей, но все равно принял сам.

— У вас тут в Сан-Франциско все стало как-то неправильно, — едва он вышел из операционной, Элис тут же вскочила и пристроилась рядом. — Генералы штопают раненых, свои взрывают своих, а чужие их лечат, а еще… Всем командует девушка. Я так и не доехала до России, но у вас везде так? А то в газетах мистера Херста, знаете ли, про вас пишут совсем-совсем другое. Дикость, рабство, медведи, водка…

Девушка поняла, что ее уносит куда-то не туда, но Макаров почему-то ни капли не обиделся. А вместо этого задал самый странный вопрос, какой только можно было придумать.