— Понравилось?
— Да! — Элис не стала долго думать.
— Вы пришли сказать, что уезжаете домой? — генерал снова угадал.
— Верно.
— Наивные идеи, что можно договориться до того, как мы сумеем разбить ваших Джи-Ай Джо, тоже пропали?
— Тоже, — кивнула Элис. — А что такое Джи-Ай? Джо понятно — вы так назвали наших солдат, но остальные буквы…
— Джи, ай. Там очень много значений. От «дженерал инфантри» — пехота общего назначения до «гавенмент иссьюд» — выпущено правительством. Но мне больше всего нравится «гальванайзд айрон». В честь оцинкованных железок, что так много в вашей армии. Намекает одновременно на стальной характер и в то же время на то, что жестянки-то совсем не жалко.
— Цинично.
— Как и все в армии. Романтика убивает. И, кажется, вам пришла в голову какая-то мысль? — Макаров словно снова забрался прямо в мозг девушки.
— Да! — решительно ответила Элис. — Пришла! Я подумала, что неважно, выиграете вы или проиграете, дальше…
— Вам не важно?
— Неважно для процесса, — Элис пришлось постараться, чтобы самой не покраснеть. Как некоторые… — В итоге все равно будут переговоры, как вы говорите, когда для них придет время. И тогда такой человек, как я, в стане проигравших, — девушка все-таки придумала, куда вставить шпильку, — будет совсем не лишним. А пока… Раз уж у вас в стране так принято доверять девушкам, может, и мне предложите что-то интересное?
— А вы что-то умеете? — Макаров то ли издевался, то ли…
— Мне не надо ничего уметь, — объяснила Элис. — Я — Рузвельт. Если я останусь, ко мне пойдут все, кто не хочет или не может пойти к вам. И я могла бы пристроить этих людей и эти деньги к делу. С определенными гарантиями, конечно.
Девушка посмотрела на генерала, пытаясь понять, соображает ли он в том, о чем она сейчас ему говорит.
— ГОЭЛРО, — выдал он.
— Что?
— У нас будет, планируется… Государственная комиссия по электрификации России, то есть ГОЭЛРО. А мне нужно точно так же провести электричество в каждый дом Сан-Франциско. Так что Конфедеративная комиссия по электрификации Калифорнии — КОЭЛКА — так или иначе будет запущена. Если сможете сделать все это за свой счет, я отдам это дело вам и тем, кого вы соберете.
— Я не уверена, что у нас есть люди, у которых найдется опыт для подобной работы, — Элис невольно задумалась, какие же невероятные идеи, оказывается, скрываются за фасадом якобы древней России. И ведь газеты ничего про это не пишут!
— Специалистов найду, также смогу дать пленных для работ. Заодно проследите, чтобы их не обижали, — Макаров улыбнулся. — С вас деньги, чтобы платить им зарплаты, и закупка материалов.
— Закупка — у вас?
— Ясное дело. И, учтите, сейчас совет города обсуждает минимальные тарифы за рабочий час, и вряд ли они будут низкими.
— Процент с них тоже вам?
— Конечно.
— Возможно, когда вы говорили, что эта война — внутреннее дело Америки, вы в чем-то и не лукавили. Вы — настоящий американец.
— Если не будете справляться, лесть вам не поможет. К вечеру жду предварительную смету и план работ. Будем исправлять, — Макаров развернулся и ушел, оставив Элис растерянно смотреть ему вслед.
Бежать следом было бы совсем глупо. А стоять на месте… Впрочем, некогда ей стоять. Если она не собирается завалить все в первый же день, нужно действовать. А еще… В конце коридора мелькнула фигура княжны, и Элис подумала, что ей совсем бы не помешал опыт начальницы госпиталя. Может, генерал ее тут оставил в том числе и для этого?
— Постойте! — замахав руками, Элис сорвалась с места. — Постойте, княжна! Кажется… Как же это по-русски… Кажется, у нас теперь есть кое-что общее!
* * *
В конце сентября воздух в восточной Калифорнии настолько сухой, так что порой закладывает нос. Тройка Кунаева первая из разведчиков смогла добраться до идущей на Сакраменто американской армии, и теперь они внимательно разглядывали прущую на них армаду, сразу же записывая все самое важное. Задача очень опасная, потому что потом-то будут работать и аэростаты, и подкупленное население, и дальние дозоры, но сейчас они должны проверить все своими глазами. Чтобы точно ничего не упустить!
— А я бы предпочел просто сразу все передать голосом, а потом… в бега, — признался Панчик.
— Антенну бы издалека заметили, американцы не дураки, — возразил обычно молчаливый связист, приставленный к ним Черновым.
— А если как раньше — сначала провод, а антенну уже вдали?
— Есть и такие дозоры. Но даже провод — это риск. Я бы, заметив антенну, на всякий случай ее обкопал, а потом и на укрытие вышел. Поэтому так близко от врага — только сами.
Кунаев понял, что разговорчивость связиста явно от нервов, и приказал всем помалкивать. Пусть лучше потерпят, чем будут себя накручивать. Разведчик покосился на солнце и сменил позицию. Говорят, где-то в Инкоу разрабатывают линзы, которые не дают солнечных бликов, но… Пока их еще нет, а поэтому надо работать по старинке. Чтобы солнце их не выдало, следить за тем, чтобы его лучи не попали на линзы бинокля под прямым углом. Ничего сложного, а сколько жизней разведке спасла эта небольшая хитрость.
Еще один прием — не смотреть непрерывно. Постоянный пригляд замечают даже неподготовленные гражданские. А быстрый осмотр на 5–10 секунд, а потом пауза, и никакие древние рефлексы уже не могут помочь.
— Записывай дальше, — Кунаев кивнул связисту и продолжил диктовать. — Взводы идут колоннами по 4–6 человек в ряд в зависимости от ширины дороги. Легкие пушки везут своим ходом: десять процентов — паровые трактора, остальные — упряжки лошадей и мулов. Обоз для их прокорма, конечно, впечатляет.
— Последнее не записывать? — связист добавил пояснения к выведенной чуть выше цифре. Приблизительно 60 тысяч…
— Не записывать, — Кунаев снова стал серьезен. — Из пушек видно много американских на 3,2 дюйма, и также немало современных французских на 75 миллиметров.
— Интересно, снаряды, как у нас в начале Японской, в основном картечь? Или все-таки догадались сделать побольше фугасов? — задумался Панчик.
— И это тоже проверят, но не мы, — отрезал Кунаев. — Продолжаем. Движение идет частично по железной дороге, частично по тропам вокруг нее. Много вагонов с крупным калибром. Морские 6-дюймовки, 10-дюймовые «Родманы» и несколько составов 8-дюймовых мортир. Сколько точно?
Разведчик повернулся к Панчику, который рисовал палочки на каждый вид вагонов.
— Двести двадцать тяжелых пушек, и это только то, что прошло за полдня. Итого я бы считал минимум в два раза больше.
— Броневики, — Кунаев тяжело вздохнул, заметив показавшиеся на горизонте знакомые машины.
Пока это были старые легкие модели, но их было много. Американский генерал решил не экономить ресурс моторов и пустил их своим ходом.
— Тоже колоннами идут, — заметил Панчик. — Интересно, почему только по три машины за раз?
— Дорог нет, моторы слабые, — пригляделся Кунаев. — Вот, даже перед третьим броневиком дорога уже в грязь превращается, и больше, видимо, просто не пройдут.
— А цепи на колеса намотать, как мы делали?
— В бою, может, и намотают, — задумался Кунаев. — А пока… Даже американцы не хотят совсем уж убивать моторы.
— Генерал просил проверить, будут ли какие-то новые отметки на корпусах машин, — добавил связист.
— Помню, — Кунаев снова сосредоточился на бинокле. — Мелкую маркировку не разглядеть, но… Они везут с собой флаги. Детройт…
— Это наши старые знакомые с «Кадиллака». Хотя, я слышал, еще Форд мог начать собирать броневики, — поделился сплетнями Панчик.
— Он тоже из Детройта, тут по флагу не понять, добавились его мощности или нет. А вот… Флинт, Мичиган, — Кунаев сверился с переданным ему перед заданием альманахом. — Еще Терри-Хот, Индиана и Тарритаун, Нью-Йорк. Это «Максвел-Бриско». Американцы точно наращивают мощности.
— Глядите, еще большая группа с новым флагом. Как будто церковь, а сзади солнце.
