Штурмовик из будущего 4 (СИ) - Политов Дмитрий Валерьевич

На вооружении советских летчиков имелись английские донные неконтактные парашютные мины «А-4». В отличии от устаревших, разработанных в СССР еще перед войной, якорных «АМГ-1», «А-4» имел прибор срочности, что приводил мину в боевое положение не сразу после сброса, а через установленное время. А еще прибор кратности, который заставлял взрыватель срабатывать вхолостую на нужное количество проходов кораблей. Пять пройдут спокойно, а на шестом вдруг грянет взрыв. Очень сложно было обнаружить подобный «сюрприз» и обезвредить его при помощи тральщиков.

А чтобы немцам стало совсем «весело», экспат решил вновь прибегнуть к уже не раз испытанному им на практике способу сброса: набрать перед целью высоту в полтора километра, затем снизить до минимума обороты двигателей и спланировать в нужную точку практически неслышной тенью. Потом скинуть мины с высоты в пятьсот метров, немного погодя добавить газу и ищи-свищи ветра в поле. Если даже и заметят фрицы бомбардировщик, то определить, где именно он мог что-то сбросить, будет неимоверно сложно.

До Севастополя от Багерово по прямой чуть больше двухсот километров, размышлял Дивин. С учетом маневрирования, плюс-минус, час — туда, час — обратно. Значит, за ночь пару-тройку раз вполне можно будет обернуться. Вроде бы немного, но, если по уму поставить мины, то фашистам придется ой как несладко! Рванет один-другой корабль в момент прохождения по ранее безопасному фарватеру, остальные сто раз подумают: а стоит ли им туда теперь соваться? Получается, запрем немчуру в гавани. Можно еще попросить, чтобы несколько экипажей отвлекли гансов, пошумели над городом. Тогда вообще хорошо выйдет.

Сказано — сделано. Шепорцов согласился с предложенным планом и Григорий несколько ночей подряд исправно мотался к гавани Севастополя, как воздушный извозчик. Взлетел, дочапал до точки, сбросил, назад. Глотнул на ходу какао, пока вооруженцы подвешивают новые мины, и вперед.

И ведь получилось! Сработала задумка экспата. Да еще как! На второй день, после того, как он начал постановку мин, из Севастополя вышел очередной конвой. Немецкий противолодочный корабль Uj-103, танкер «Tetir Ossag», вооруженные транспорты KT-25 и KT-26, а также минный заградитель «Amiral Mugrescu» — самый большой корабль, построенный в Румынии на тот момент. На борту этих судов, как позже установила советская разведка, находилось почти четыре тысячи солдат вермахта и других эвакуируемых лиц.

Как по заказу, три из притаившихся на дне мин, пропустили над собой корабли охранения, а потом с небольшим интервалом сработали под транспортами. Да так удачно, что оба не просто ушли под воду, но и надежно перегородили фарватер, заблокировав его.

А когда танкер «Ossag» попытался в спешном порядке сдать назад и вернуться в гавань, его подстерегли сразу две «A-4». И на поверхности моря появилось огромное горящее «покрывало», в котором сгорали и фашистские корабли и люди, прыгающие в панике за борт.

В общем, первый блин вовсе не вышел комом, как гласила известная пословица. Подполковник Шепорцов цвел радостной улыбкой, горячо тряс руку Григория и приговаривал, качая головой:

— Тебе сам черт ворожит, не иначе. Уже в Москву доложено об этом успехе. Утерли нос Хрюкину! Его-то «орлы» ничем подобным пока похвастаться не смогли. Сколько раз летали, а результат нулевой. Генерал Вершинин приказал немедленно оформлять на тебя и твой экипаж наградные документы.

— А причем здесь Хрюкин? — не понял экспат.

— Эх ты, — снисходительно улыбнулся командир полка. — Там, брат, такая интрига раскручивается, что закачаешься. Генерал-полковник Вершинин, командующий нашей с тобой 4-ой воздушной армией, воюет здесь с весны сорок третьего. И, по-хорошему, кому, как ни ему, надлежит командовать всей авиацией фронта при освобождении Крыма? Но Хрюкин, — Шепорцов немного понизил голос, — тянет одеяло на себя. Пользуется вовсю тем, что его полки первыми заняли аэродромы Каранкут и Сарабуз. А там немцы выстроили отличные бетонные ВПП. Работать с них — одно удовольствие. Да и снабжение к ним налажено по железке через Перекопский перешеек практически бесперебойное. Не то, что у нас, — подполковник со злостью сплюнул. — Тащим все через пролив, хрен дождешься. Горючка и боеприпасы на исходе, мины и торпеды приходится лично распределять поштучно. Ладно, не будем сейчас не об этом. В общем, генерал Хрюкин выставил перед Верховным все происходящее так, будто именно он реализует наиболее важные задачи, что нарезает фронту Ставка. Представляешь, он даже ВВС Черноморского флота за бортом оставил. Сообщил их командующему, генералу Ермаченкову, что места на крымских аэродромах для его самолетов нет. Дескать, все занято армейской авиацией! И теперь морячки вынуждены наматывать лишние двести-триста километров, вылетая от Анапы или Скадовска. Во, как!

— Да уж, — выдавил Григорий. — Даже не знаю, что на это сказать.

— Я тебе больше скажу, — Шепорцов сел на стул и жестом предложил Дивину последовать его примеру. — Есть данные, что за недавними событиями, когда тебя вычеркнули из наградных документов, видны уши кое-кого из политотдела армии.

— А они-то здесь каким боком? — поразился экспат.

— Не скажи, — усмехнулся подполковник. — Несколько тамошних офицеров, как выяснилось, спят и видят, чтобы перейти под крылышко к генералу Хрюкину. И, судя по всему, решили помочь будущему командиру. То есть, замазать все успехи подчиненных Вершинина. Тем более, что именно в то время, как ты помнишь, сняли со своего поста контр-адмирала Владимирского, что проштрафился перед Верховным. А ведь представление на тебя именно он подписывал. То есть, на верх шли донесения, будто мы здесь лаптем щи хлебаем и не делаем ни черта.

— Погодите, — задумался Дивин. — Но ведь помимо политотдела есть еще и контрразведка. Чекисты почему не вмешались? Доложили бы товарищу Сталину, что и как.

— Ишь, какой шустрый! — засмеялся комполка. — Но мыслишь в правильном направлении. Именно чекисты потихоньку-полегоньку эту историю и размотали. Слава богу, теперь не прежние времена, когда комиссары любого командира под монастырь подвести могли. Но дело все одно не быстрое. Тут ведь еще угадать нужно, когда Верховному на стол папочку положить можно. Попадешь под горячую руку и все, пиши пропало!

— Вот поэтому я в начальники ни за что не пойду! — убежденно сказал Григорий. — Не умею я такие интриги плести. Не мое это.

— Ну и дурак! — огорошил его Шепорцов. — Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом. Слыхал, поди, такую поговорку? Ну, не обижайся, я ведь не со зла.

— А я и не обижаюсь вовсе, — пожал плечами Дивин. — С чего вы взяли?

— Ага, то-то желваки у тебя заходили, — ухмыльнулся подполковник. — О чем это я? Ах да, вспомнил. В общем, верти дырку под орден, Кощей. По праву заслужил. Тоносян такие снимки принес, что просто ахнешь! Гавань Севастополя на засов заперли. Фрицы пытаются что-то сделать, но пока у них это плохо получается. А если ты еще раз их ближайшей ночью навестишь…- он с ожиданием посмотрел на летчика.

— Понял, — вздохнул Дивин. — Пойду готовиться к вылету.

— Молодец, — удовлетворенно кивнул комполка. — Единственное, что хотел добавить, ты по дороге к Тоносяну зайди.

— Зачем это? — насторожился экспат.

— Не знаю, — развел руками Шепорцов. — Не сказал. Просто передал просьбу зайти к нему, как только ты в штабе появишься и все.

[1] Гвардии ст.лейтенант Евгения Руднева (штурман 46-го ГНЛБП) и летчица Пана Прокофьева погибли 9-го апреля 1944 года в боях за город Керчь. Вечная память…

Евгения Руднева

Глава 28

— Гор Георгиевич, можно? — не удержался от небольшой подколки экспат, входя в кабинет контрразведчика. Знал, что не любит Тоносян, когда его называют по имени, но все равно сказал. Если хотите, маленькая месть. В самом деле, ну сколько можно гонять туда-сюда заслуженного летчика?