— Отлично, — одобрил я.
Я достал из внутреннего кармана сложенный лист — подробный чертёж винта.
— Вот, смотрите, — развернул я его на столе. — Для турбины. Вода идет течением, вращает винт, винт приводит в движение вал, вал через кривошип вращает другой вал, который нагнетает меха, а те в свою очередь подают воздух в компрессор. Компрессор же сжимает воздух, и тот идёт по трубам в цеха.
Генерал внимательно изучал чертёж, хмурясь:
— Хитрая штука. А сделать можно?
— Можно, — заверил я. — У меня такое уже реализовано в Уваровке. Токарный цех у вас сильный, как вы сами говорили. Но лопасти винта лучше выточить из дерева твёрдых пород — дуба, ясеня. Металл дорого выйдет и дольше делать. А дерево — дешевле и быстрее.
— Из дерева? — удивился генерал. — Оно выдержит нагрузку?
— Выдержит, — уверенно сказал я. — Главное — правильно обработать,. И менять периодически, когда износ пойдёт. Материал то дешевый, можно с запасом сделать. А летом заменим уже на металлические. Посмотрим.
Генерал задумчиво кивнул:
— Что ж, если вы так говорите — значит, так и сделаем. Сколько таких винтов нужно?
— Для начала четыре, — ответил я. — Четыре турбины, четыре компрессора. Этого хватит, чтобы обеспечить сжатым воздухом весь токарный цех.
— Четыре… — генерал что-то записал в блокнот. — Хорошо. Отдам распоряжение токарному цеху. Когда нужно закончить?
— Чем быстрее, тем лучше, — сказал я. — В общем то, я уже тут, так сложилось, что переехал жить в Тулу. Домой только буду периодически наведываться, а так тут. Так что, можно полноценно приступить к модернизации. Как трубы будут готовы, можно начать монтаж всей системы.
— А вы турбину то зимой на воду поставите?.. — генерал посмотрел в окно, где за стеклом кружил снег. — Сейчас конец января. Как она крутиться то будет?
— Поставлю, это моя забота.
Денщик принёс чай — горячий, крепкий, в стеклянных стаканах с подстаканниками. Мы отпили по глотку.
— Ещё вопрос, Пётр Семёнович, — сказал я. — Мастера, которых я обучал в Уваровке. Они приехали со мной. Готовы приступать к работе. Как будем их использовать?
Генерал оживился:
— А-а, да! Григорий Сидоров, братья Волковы, Семён Кравцов, Фёдор Железнов. Иван Дмитриевич мне про них говорил. Говорит, вы их здорово обучили, теперь они стандартизацию проповедуют.
— Проповедуют, — усмехнулся я. — Особенно Григорий. Прям фанатик точности стал.
— Это хорошо! — рассмеялся генерал. — Нам как раз таких и надо. Вот что я думаю — пусть они в токарном цехе обоснуются. Там работа самая тонкая, точность нужна. Пусть покажут, как по-новому делать, других научат.
— Правильная мысль, — одобрил я. — Но их нужно поддержать. Если старые мастера начнут сопротивляться новшествам, руководство должно встать на сторону пятёрки.
— Встанет, — твёрдо сказал генерал. — Я сам прослежу. У меня приказ сверху — модернизировать производство любой ценой. Кто не хочет работать по-новому — пусть ищет другое место.
Я кивнул с удовлетворением. Хорошо, когда есть поддержка руководства.
— И ещё, — добавил генерал, — Иван Дмитриевич говорил, что вы хотели регулярно приезжать на завод, консультировать, помогать. Это так?
— Да, — подтвердил я. — Я буду приезжать несколько раз в неделю, решать возникающие проблемы, консультировать по разным вопросам, в том числе буду стараться поддержать мастеров, которых обучал у себя в Уваровке. Мы с ними поработали над дальнейшими шагами по развитию и улучшению процесса изготовления оружия.
— Отлично! — обрадовался генерал. — Значит, так и договоримся. Вы — главный консультант по модернизации. Приезжаете, смотрите, что да как, даёте указания. Мастера их выполняют. Я обеспечиваю ресурсы и поддержку.
Мы ещё немного обсудили детали — сроки, ресурсы, возможные трудности. Генерал оказался деловым человеком, быстро схватывающим суть.
Наконец он откинулся на спинку кресла:
— Ну что ж, Егор Андреевич, кажется, мы всё обсудили. Остались только практические действия. Когда мастера приступят?
— Хоть завтра, — ответил я. — Они готовы.
— Тогда завтра и начнут, — решил генерал. — Я дам распоряжение начальнику токарного цеха принять их, выделить рабочие места, инструменты.
— А сопротивления не будет? — уточнил я. — Начальник цеха может не захотеть пускать «выскочек» со своими новшествами.
Генерал усмехнулся:
— Начальник токарного цеха — мой старый товарищ, Николай Фёдорович Краснов. Толковый мужик, не дурак. Я с ним уже говорил, объяснил ситуацию. Он понимает, что модернизация нужна, иначе мы отстанем от Европы навсегда. Так что не волнуйтесь — примет ребят, поддержит. Тем более, что не чужие, работали тут же.
— Тогда хорошо, — я допил чай и встал. — Спасибо за приём, Пётр Семёнович. Рад, что поддержите их, а то они переживали.
— Отлично! — генерал тоже встал, снова протянул руку. — Рад, что вы с нами, Егор Андреевич. Вместе мы этот завод в образцовый превратим!
Я пожал его руку и вышел из кабинета. Спускаясь по лестнице, думал о предстоящей работе. Много чего нужно сделать — внедрить пневматическую систему, обучить мастеров, наладить стандартизацию, повысить качество. Задача огромная, но выполнимая.
Захар ждал у саней, прохаживаясь туда-сюда, чтобы не замёрзнуть.
— Ну как, Егор Андреевич? — спросил он, увидев меня. — Договорились?
— Договорились, — кивнул я, садясь в сани. — Завтра начинаем работу.
Мы поехали обратно. Город постепенно погружался в сумерки — зажигались фонари, лавочники закрывали ставни, на улицах становилось меньше народу.
Когда мы подъехали к нашему дому, я увидел у ворот незнакомый экипаж. Дорогой, с гербом на дверце.
Тот самый экипаж, в котором уехал отец.
— Что бы это значило? — пробормотал я, спрыгивая с саней.
Савелий открыл ворота, кивнул мне:
— Барин, к вам гость. Андрей Петрович Воронцов. Ждёт в гостиной.
Я нахмурился. Отец здесь? Зачем?
— Хорошо, — сказал я. — Захар, распрягай лошадь. Я пойду посмотрю.
Я вошёл в дом. В гостиной действительно сидел отец — в кресле у печи, с чашкой чая в руках. Матрёна суетилась рядом, подкладывая дрова в печь.
Увидев меня, отец встал:
— Егор.
— Отец, — я остановился в дверях. — Что привело вас сюда?
Он помолчал, потом тяжело вздохнул:
— Хотел… поговорить. О жене твоей. О ребёнке.
Я удивлённо посмотрел на него. Это было неожиданно.
Я сел напротив. Матрёна быстро налила мне чаю и скрылась на кухне, оставив нас вдвоём.
Отец долго молчал, глядя в огонь печи. Потом заговорил:
— Я был не прав. Когда ты женился на купеческой дочери, я… я был зол. Считал это позором для нашего рода. Но потом узнал, что она получила дворянство. Что ты сам добился многого — стал консультантом при тайной канцелярии, твои изобретения ценятся. И понял… понял, что ошибался.
Я молчал, не зная, что сказать. Это было так непохоже на отца — признавать свои ошибки.
— У тебя скоро родится ребёнок, — продолжил он. — Мой внук или внучка. Я… я хочу быть частью этого. Хочу знать своих внуков. Хочу помочь, если смогу.
Горло сдавило. Я не ожидал услышать такое от него.
— Отец… — начал я.
— Не говори ничего, — он поднял руку. — Просто… скажи, когда ребёнок родится. Я хочу приехать, увидеть его. Благословить.
Я кивнул, не доверяя своему голосу:
— В мае, если всё будет хорошо.
Он встал, подошёл ко мне, положил руку на плечо:
— Ты молодец, Егор. Ты добился большего, чем я когда-либо мог. Я горжусь тобой.
— Спасибо, отец, — сказал я.
Он кивнул, отпустил моё плечо и направился к выходу. На пороге обернулся:
— Передай жене привет. Пусть бережет себя и ребёнка.
— Передам, — пообещал я.
Он вышел. Я слышал, как хлопнула дверца экипажа, как стукнул кнут, как зацокали копыта по мёрзлой земле. Потом тишина.
Я сидел в кресле, глядя в огонь. Матрёна тихо вошла:
— Барин, ужин готов. Прикажете подавать?
