Оракул с Уолл-стрит (СИ) - Тыналин Алим

Это чистая правда. Manhattan Electrical Supply действительно получила этот контракт, о чем было объявлено в узкоспециализированном отраслевом журнале, не привлекшем внимания широкой инвестиционной публики. В течение следующих месяцев акции вырастут вдвое, прежде чем компания станет одной из многочисленных жертв Депрессии.

Фергюсон просмотрел список и поднял взгляд:

— Мистер Грей, при всем уважении, эта стратегия кажется нехарактерно рискованной. RCA на пике популярности, инвестиционные трасты с двойным левереджем, малоизвестные компании с сомнительными перспективами…

— Именно поэтому я ограничиваю срок этих инвестиций шестью-восемью месяцами, — напомнил я. — Это не долгосрочная стратегия. Я просто использую текущий рыночный импульс для краткосрочного приумножения капитала.

Фергюсон задумчиво постучал карандашом по столу:

— А что насчет ликвидности? При таких высоких позициях в относительно неликвидных инструментах выход может оказаться проблематичным.

— Я предвижу это, — кивнул я. — Поэтому предлагаю заложить в стратегию поэтапный выход, начиная с марта следующего года. Сначала наиболее ликвидные позиции, затем остальные. Кроме того, я установлю фиксированные уровни для частичного закрытия позиций при достижении определенных ценовых порогов.

Я протянул Фергюсону еще один лист бумаги, где была расписана детальная стратегия выхода для каждого актива.

— Впечатляюще, — признал он, изучая мой план. — Вы действительно продумали все до мелочей.

— В агрессивных стратегиях дисциплина важнее всего, — заметил я. — Легко поддаться эмоциям и жадности, особенно когда позиции начинают генерировать значительную прибыль.

Фергюсон кивнул:

— Это верно. Большинство трейдеров именно так и проигрывают. Не имея четкого плана выхода или не придерживаясь его.

Он вздохнул и отложил карандаш:

— Хорошо, мистер Грей. Мы сделаем все, как вы просите. С использованием стандартного маржинального плеча один к десяти ваши сто тысяч долларов контролируют позицию примерно в миллион. Учитывая ваш успех с Consolidated Oil, я готов предоставить вам такой кредит.

Я достал из портфеля конверт с банкнотами:

— Вот обеспечение. Сто тысяч наличными. Как быстро вы сможете открыть позиции?

— Крупные позиции, особенно в RCA, потребуют поэтапного входа. Не хотелось бы создавать излишнее давление на рынок, чтобы не поднять цены против нас, — Фергюсон сделал пометки в своем блокноте. — Думаю, три-четыре дня на формирование полного портфеля.

— Вполне приемлемо, — согласился я. — Будет ли необходимость в дополнительных документах?

— Стандартный договор на маржинальное кредитование, плюс специальное соглашение о краткосрочном характере инвестиций, — он достал из ящика стола несколько форм. — Просто для формальности, чтобы обе стороны четко понимали временные рамки и условия.

Я быстро просмотрел документы и подписал их именем Роберта Грея.

— Вам не интересно, почему я так уверен в необходимости выйти из этих позиций к весне? — спросил я, передавая подписанные бумаги.

Фергюсон задумчиво посмотрел на меня:

— Признаться, этот вопрос возник. Большинство инвесторов сейчас считают, что рынок будет расти еще годы.

— Скажем так, я вижу определенные закономерности, — осторожно ответил я. — Кредитная экспансия не может продолжаться бесконечно. Признаки перегрева появляются все чаще. ФРС уже трижды поднимала ставку, пытаясь охладить спекулятивный пыл.

— Но разве это остановило рынок? — возразил Фергюсон. — Несмотря на повышение ставок, акции продолжают расти.

— Именно поэтому я и использую эту возможность сейчас, — сказал я. — Но к весне ситуация может измениться. Чем выше поднимется рынок на спекулятивных ожиданиях, тем болезненнее будет коррекция, когда реальность даст о себе знать.

Я не сказал ему, что уже через год Доу-Джонс потеряет более сорок процентов своей стоимости, а еще через два года почти девяносто. Такой прогноз в 1928 году звучал бы не просто пессимистично, а откровенно безумно.

— Что ж, надеюсь, ваше чутье вас не подводит, — Фергюсон убрал деньги в сейф. — Через несколько дней я предоставлю вам полный отчет о сформированных позициях.

Я поднялся и пожал его руку:

— Благодарю за сотрудничество, мистер Фергюсон. И еще один момент. Я бы предпочел, чтобы информация об этих инвестициях оставалась строго конфиденциальной.

— Разумеется, — кивнул он. — Мы гарантируем полную секретность для всех наших клиентов.

Покидая офис Фергюсона, я чувствовал особое удовлетворение. Только что я запустил еще один механизм обогащения. Самый агрессивный из всех. Инвестируя в самые переоцененные и спекулятивные активы конца 1920-х, я намеревался выжать максимум из последней фазы рыночного безумия.

Это своего рода финансовая алхимия. Превратить сто тысяч долларов в полмиллиона за шесть-восемь месяцев, используя знание будущего и рыночные механизмы эпохи.

Рискованно? Безусловно. Но с четким планом выхода до начала серьезного снижения риск был контролируемым.

Я взглянул на часы. Пора возвращаться домой, чтобы снова превратиться в Уильяма Стерлинга и успеть на встречу с Прескоттом.

За это утро я заложил основу для двух абсолютно разных стратегий. Защитное перемещение активов в безопасную гавань швейцарского золота и агрессивная игра на росте самых спекулятивных акций рынка.

Двойная жизнь, двойная стратегия. И с каждым шагом моя финансовая паутина становилась все сложнее, а будущая империя — все ближе.

Глава 32

Деловые встречи

Ровно в десять часов я постучал в дверь кабинета Прескотта. С момента последней операции с банками я успел вернуться в отель, сменить облик Роберта Грея на Уильяма Стерлинга и добраться до офиса «Харрисон Партнеры» точно к назначенному времени.

— Войдите! — раздался его командный голос.

Кабинет Прескотта всегда производил на меня впечатление продуманной элегантностью. Никакой показной роскоши.

Только благородное дерево, кожа, приглушенные тона и несколько картин с морскими пейзажами. Обстановка человека с безупречным вкусом и консервативными взглядами.

Сам Джонатан Прескотт стоял у окна, глядя на панораму финансового квартала. Военная выправка, серебристые виски, безупречно сшитый костюм. В свои пятьдесят с небольшим он излучал ту особую уверенность, которая приходит с годами успешной карьеры и твердых принципов.

— А, Стерлинг, — он обернулся. — Как всегда, точен. Присаживайтесь.

Я положил на стол папку с подготовленным анализом портфелей его клиентов. Результат нескольких дней тщательной работы.

— Благодарю за возможность поработать с этими портфелями, мистер Прескотт, — начал я. — Это был чрезвычайно познавательный опыт.

Он сел напротив, раскрыл папку и начал просматривать содержимое, не говоря ни слова. Я молча ждал, позволяя ему оценить мою работу.

— Интересно, — произнес он наконец, остановившись на одной из страниц. — Вы предлагаете небольшое увеличение доли золотодобывающих компаний в портфеле Вандербильта. Необычная рекомендация при текущей рыночной конъюнктуре.

Это первый тест. Старые инвесторы любят проверять аналитическую глубину молодых специалистов.

— Мой анализ показывает, что сектор добычи драгоценных металлов имеет особую контрцикличность, — ответил я, выбирая формулировки, которые звучали бы убедительно для финансиста 1920-х годов. — Последние шесть экономических циклов демонстрируют интересную закономерность. Когда общая рыночная эйфория достигает пика, акции золотодобывающих компаний начинают опережать рынок примерно за шесть-восемь месяцев до коррекции.

Я намеренно не говорил о «крахе» или «депрессии». Такие термины могут показаться слишком алармистскими.

— Это не столько ставка на падение рынка, сколько разумная страховка, — продолжил я. — К тому же Вандербильты традиционно придерживаются консервативного подхода к управлению семейными активами. Небольшое увеличение доли компаний вроде Homestake Mining соответствует их философии.