— Постой-постой, так французы же что-то подобное создавали недавно.
— Нет. Там просто пневматика, стрелявшая вымоченными в краске тряпичными шариками. И надёжность так себе. К тому же, те винтовки — однозарядные.
— А твои винтовки чем стрелять будут? И зачем они вообще тебе понадобились?
— Моё оружие будет стрелять полыми желатиновыми шариками, заполненными краской. А нужно мне это оружие для двух целей. Подготовке пионерских боевых дружин и заработка денег. Ты тоже заработаешь на этом прилично. Да и сам маркер можно назвать в твою честь. Маркер Ханса Шмайссера.
— Маркер? Что это? И чем плохи те тренировки, которые вы проводите сейчас? Я же сам видел, вы там и дома штурмуете и окопы.
— Это английское слово, — объяснил я. — Сокращённое название оружия, чтобы метить краской других. В этом и весь принцип, и всё преимущество тренировок с подобным оружием. Чтобы две команды могли стрелять в друг друга и видеть куда они попадают. Или самим быть раненными краской и действовать одной рукой. Для этого тебе понадобится наладить выпуск не только самого оружия, но и комбинезонов и защитных масок. Вот, смотри, — и я на салфетке накидал ему схему пейнтбольного маркера из моего мира.
— А ствол зачем перфорировать? — тут же вылез из Ханса оружейник.
— Для снижения скорости полёта шарика. Это если не получится создать точный регулятор газа, то его напор можно подобным образом уменьшить. По-хорошему, скорость полёта шарика должна быть не выше двусотпятидесяти метров секунду.
— Ну, ладно, — почесав затылок, согласился со мной Ханс. — Тебе виднее. Но почему ты думаешь, что сможешь на этом заработать?
— А давай поспорим. На десяток марок. Что через год как ты создашь подобное оружие — оно станет самым популярным для развлечения, — и я протянул ему руку.
— Десяток пап? Хорошо, спорим, — пожал он в ответ мою руку и улыбнулся.
……
— Что это? Письмо? — я недоуменно покрутил в руках конверт без надписей, полученный от Артура Усениуса.
— Нет. Это приглашение на свадьбу. От меня и Марии Рохинен, — пояснил мне Артур. — И, спасибо тебе за квартиру.
— Это тебе спасибо, Артур, за помощь в спасении брата и Эдварда. А квартира — это просто твоя доля с поднятых нами денег. Я гляжу, ты и хозяйку для своего нового жилья уже подобрал.
— Так мы давно встречаемся. А сейчас и тянуть смысла нет. Чего доброго, в новую квартиру мне родители сестричек переселят. А этого мне точно не надо. Ты же сам знаешь какие они у меня вредные.
— Хм. Двадцать пятого июля свадьба? — переспросил я прочитанное в приглашении. — Боюсь, я не смогу присутствовать. Военное ведомство меня на целый месяц посылает в пограничную бригаду с ревизией, — расстроенно развёл я руками.
— Ну, устроим тогда мальчишник, когда вернёшься. Надеюсь, Мария поймёт.
— Мальчишник после свадьбы? Ну-ну. Но посидим, отметим. С меня всё равно подарок.
— Да ладно тебе. Ты лучше скажи, чего приехал-то?
— Да мне всё покоя не дают наши действия при освобождении Кауко и Эдварда. Я уже и так, и этак всё просчитывал, рисовал, думал. И получилось у меня, что основной фактор нашей победы — это удача и наглость. Опыта же у нас ни у кого нет. Тренировки — это да, хорошо, пригодились. Но всё остальное, как вспомню, так и вздрогну.
— Опять будем всё обсуждать? Пару раз уже всё обговаривали же. Олави звать?
— Нет. Не стоит. Я здесь не ради него. Я к тебе приехал. Помнишь, у нас был разговор о создании полноценной службы разведки?
— Угу. Был. Так я потихоньку по твоим указаниям и работаю. Уличных наблюдателей натаскиваю, картотеку создаю, с людьми знакомлюсь.
— Это всё прекрасно. Но мало. Нам надо расширяться. Чтобы контролировать не только столицу, но и хотя бы губернию. Нам нужны свои люди в полиции, военном ведомстве, сенате, парламенте.
— Ну ты и загнул, Матти. Где мы, а где сенат?
— Это проще всего. У нас же есть курсы пишбарышень. Внедрить наших пионерок в каждое учреждение и проинструктировать на сбор сведений для пользы пионерской организации. Можно даже премировать за ту или иную информацию.
— С каких доходов я буду премировать-то? — возмутился Артур.
— С моих. Это нужное дело, и я готов открыть достаточное финансирование. Даже больше, подбери себе десяток надёжных парней. Отправим их на обучение в Петербург, в охранное агентство Владимира Лебедева. Я уже договорился об этом. Пройдут курс обучения по охране, слежке и защиты от неё.
— А я слышал, что североамериканское агентство Пинкертона — лучшее в этом деле, — неожиданно возразил мне Усениус.
— Я тоже про это слышал. Но отправлять людей на обучение в США обойдётся нам значительно дороже. Да и наши, местные реалии, куда ближе к Петербургским, чем к Нью-Йорским.
— А если кого пригласить к нам?
— Это можно. Я даже консультировался об этом с американским архитектором, который нам небоскрёб строит. Он пообещал отписать своим друзьям в Штаты, может кого и найдут. Но они точно не поедут обучать каких-то пионеров.
— Тогда нам надо и своё охранное агентство, — сразу сообразил Усениус.
— Я этим уже озадачил Гюллинга. Он начал процедуру регистрации. Ты будешь директором агентства. Со всеми вытекающими плюсами. С ещё одним окладом, служебным автомобилем и прочим.
— А как же мои боевики? Я не хочу ребят бросать.
— Так и не бросай. Контролируй. Ты же не сам весь воз на себе тянешь? У тебя же заместители есть. Дай им себя проявить. Тебе же всё равно из числа пионеров людей набирать и в охрану, и в агентов, и в негласных наблюдателей.
— Однако, — ошарашенно произнёс Артур, закончив записывать мои распоряжения и хотелки. — То не было ни пенни, а тут целая «мама» привалила.
— Ты как, потянешь всё это? Может, мне Ялмара Стрёмберга тебе на помощь из Яали вызвать?
— А ты знаешь? Не помешает. Ялмар — парень сообразительный и образованный. Вызывай. И, если нетрудно, попробуй уговорить Ичиро Хонду к нам переехать.
— Он-то тебе зачем? — удивился я.
— А ты знаешь как он дерётся? И не только руками, но и ногами, и палками. Дзю, что-то там. Не запомнил. У нас никто так не может. Пусть моих людей обучает. Да и я потренируюсь.
— Дзюдзюцу и бодзюцу, — вспомнил я названия этих боевых искусств, про которые мне рассказывал Котаро Хонда. — Почему нет? Поговорю с его отцом и оплачу Ичиро обучение в университете. А заодно он будет и твоих парней тренировать.
……
— Редко ты у нас бываешь, Матти, — выговаривала мама, попутно подкладывая мне в тарелку ещё один кусочек бекона. — Да и приезжаешь всего на несколько дней. Вот как сейчас. Я-то думала, что хоть пол-лета с нами проведёшь. А ты приехал — и сразу уезжаешь.
— Так я не виноват. Откуда же я мог знать, что меня пошлют в пограничную бригаду? Но в августе точно пару недель проведу с вами.
— Скажешь тоже — с нами. Со своими пионерами, да на заводы каждый день будешь мотаться. Ой, сейчас же Лукас начнёт передачу, — подхватилась мама и, вскочив с места, побежала к транслятору, чтобы сделать погромче.
— Мама! Я бы и сама сделала! — укоризненно бросила ей вслед сестрица Анью.
«Доброе утро, Яали! С вами, как обычно, с самого начала вещания и до полудня я, Лукас Хухта, и мой помощник, Джон Райт. Время в студии, шесть часов, и сегодня прекрасное солнечное субботнее утро, 15 июля 1911 года. Нас с вами сегодня ждут музыкальные паузы, уроки английского языка и даже чтение очередной главы романа Захариуса Топелиуса „Рассказы фельдшера“. А сейчас, по традиции, нашу трансляцию открывает хор церкви преподобного Мартина с песней „Мой дом на небе“».
И сразу после слов моего приемного брата послышался громкий непонятный щелчок, шипение, и из транслятора полились слова песни, исполняемой а капелла.
Мой дом на небе, за облаками,
