Слуга Государев. Тетралогия (СИ) - Старый Денис

Да, со стороны всё это выглядело как бахвальство. Может, и не стоило называть такое множество предметов? Но ведь мы о правителе говорим, неужели я должен быть ограничиться таблицей умножения и падежами? Хотя и они нужны.

Было у меня и ещё одно предположение относительно образовательного процесса юного Петра. Точнее, почему он не был должным образом организован. И не нужно пинать только лишь на гиперактивность Петра Алексеевича, на его неусидчивость.

В знакомой мне реальности по всем фронтам победила Софья Алексеевна. Уверен, что если бы даже и озаботилась старшая сводная сестрица образованием Петра Алексеевича, то лишь так, поверхностно.

И вправду, зачем победившей в небольшой гражданской войне Софье Алексеевне умный младший брат, который имеет право царствовать намного больше, чем она? Вот и выходило, что учили государя от случая к случаю, без какого‑либо серьёзного присмотра за этим процессом.

Нынче же Пётр Алексеевич остаётся у власти, скорее всего. И вряд ли станет достойным государем, если его обучает только лишь Никита Зотов. Тем более, что этот самый Зотов – уже почти пропойца. Ну или будет в будущем олицетворением алкоголизма.

– Я правду сказал. Не верите? Испытывайте! – резко сказал я, когда не только Матвеев высказался в пользу того, что время зря на меня тратят.

Как‑будто бы заняты чем‑то важным. Насколько я знаю, это только еще Матвеев работает, изучает нынешние законы. А вот что делают Нарышкины, не понять. Спят, с умным видом сидят в своих палатах. Или может заняты еще каким важным делом? Например… едят?

– С чего почнём? – спросил Матвеев, оглядывая присутствующих.

– «Символ веры» и «Отче наш» читай! – потребовал патриарх.

Ну, эти молитвы я знал. Вообще невозможно считать себя христианином, если не знаешь «Символ веры» и «Отче наш». Знал я и некоторые другие молитвы, хотя до эксперта теологии мне далеко.

Неужто патриарх решил задушить меня знаниями в области религии?

– Отче наш, Иже еси… – читал я молитву «Отче наш».

«Символ веры» прозвучал первой молитвой.

– О чём молвил Иисус Христос в Нагорной проповеди? – последовал следующий вопрос Патриарха.

И этот момент я также знал. Потому спокойно и рассудительно отвечал патриарху. Может быть, я недооцениваю свои знания по религии? Вот пока, что ни спросят – знаю. Да и уровень образования священников желает быть лучше.

Ну выучили батюшки наизусть порядок проведения службы и молитвы. Вот только больше половины священников – это необразованные люди, которые не умеют ни читать, ни писать. Естественно, у этих людей крайне узкий кругозор, замкнутый как раз выученными наизусть словами из Евангелия и различного рода житий.

У меня же было образование, прежде всего, классическое. В Высшую школу КГБ я попал не сразу, уже успев и отслужить, и проучиться три года на историческом факультете. Так что, может быть, и знаю кое‑что. И могу отличить даже в исламе суннита от шиита. А патриарх может?

– Верно! – с явным недовольством сказал патриарх. – А вот в чём…

– Владыко, – перебил патриарха Матвеев. – Об ином спрашивать такоже нужно.

Патриарх проявил удивительное согласие с мнением боярина Матвеева. Договорились они, что ли, промеж собой? Получается, что два, если не врага, то явных противника сейчас объединяются против меня. Но такой бой я рассчитываю выиграть с самыми минимальными потерями.

– А скажи, в чём кроется обида данов и свеев? – спросил Матвеев.

– Из последнего что меж ними случилось? Швеция была в составе Дании, уния была разорвана… – и на этот вопрос я знал ответ.

Мне даже подумалось, что тут главное – правильно понять сам вопрос (как вот, например, кто такие «свеи»), а уж ответить я смогу. Более того, я даже упомянул про Стокгольмскую кровавую баню – массовое убийство датчанами сторонников шведского короля.

– Опосля такоже убийства были. Свеи завладели землями, кои своими считают даны… – показывал я свои знания истории.

В какой‑то момент и сам Матвеев увлёкся, задавая мне всё новые и новые вопросы. В основном это касалось истории. Я ответил, кто такие крымские татары, что они считают себя наследниками Великой Орды. Возможно, даже и просветил сидящих напротив людей, рассказав про историю Крыма – кто жил там испокон веков и какие народы сменяли друг друга на этой земле.

Последовали вопросы про Речь Посполитую. Пытались подловить меня на вопросе о Китае. Но в итоге сами заслушались этой занимательной политологией.

– Где же научился ты немецкому языку? – спрашивал меня боярин Языков.

И это был уже который вопрос на немецком же наречии. Языков сам так себе владел языком, но, как видно, считался знатоком.

– Многое из того, что я знаю, – отвечал я на немецком же, – это знания моего отца. Он мне передавал их, я сам читал книги. Учителей из Англии и Голландии нанимал мне. Вот и какой есть, такой учёностью и обладаю.

Ну а на кого мне еще указывать? На отца. И могли бы, конечно, проверить, так ли это. Но зачем? Не двадцатый век с его шпионскими играми.

– Ну то ладно, – не унимался Матвеев, который, видимо, поставил перед собой цель заткнуть меня, выскочку, и для того готов был выспрашивать хоть до рассвета. – А что это ты говорил про сборы и подати?

– Ведаю я пути, яко казну почать наполнять. И что потребно сделать, кабы порядок был в казначействе, – позволив себе даже немного высокомерности, сказал я.

– И как же? – Артамон Сергеевич начал ухмыляться, развёл руками, показывая на всех присутствующих. – Мы вот тут не ведаем, яко сие сладить. А ты, стало быть, ведаешь?

– Всего не расскажу, бояре досточтимые, но, опять же, многое можно было бы взять из стран европейских. Там лихие умы много думали, как собрать побольше серебра с людей; иное я и сам придумал. Вот пример вам…

Я быстро рассказал про идею с Гербовым сбором. Самое минимальное в гербовом налоге – это бумага с гербом. И если положить писать челобитные или вести внутренний документооборот только на такой бумаге, продавать которую будет как раз казначейство, – это принесёт очень серьёзные прибыли. Так было в иной реальности, почему бы рабочий инструментарий не перенести и на современность.

– Хитро! – первым оценил задумку Кирилл Полиектович.

В зале в ответ послышались недовольные вздохи остальных. Мол, как может этот предлагать такие решения. Ничего, все осознают. Уверен гербовая печать уже очень скоро появится в документообороте.

– Что ещё? – потребовал Матвеев.

Не хватало только, чтобы он достал блокнот и стал бы записывать. Не сделал это, наверное, только потому, что и блокнотов нет, да и писать неудобно. А так, на ум мотает, явно.

– Немало, боярин, есть что рассказать. Вести разговор не одну седмицу можно. А в чём ещё испытать меня желаете? – говорил я, почувствовав, что превосходство в этом экзамене теперь на моей стороне.

Да, это ощущение опасно, может, даже и преступно. Однако когда видишь перед собой людей, чьи знания ниже твоих собственных, невольно начинаешь себя ощущать повыше их. Тем более – в отместку, когда эти недоучки только что вели себя демонстративно высокомерно.

Конечно, Матвеев вовсе не был необразованным, как приятно было бы думать. Просто я учился в то время, когда наука далеко шагнула вперёд, когда те знания, которые сейчас кажутся откровением или даже фантастикой, становились уже отпечатками истории.

– Добро, расскажу о бюджете… – сказал я, когда всё‑таки продолжили мои экзаменаторы спрашивать, что же ещё такого можно придумать, чтобы казну пополнить.

Слово «бюджет» вызвало недоумение. Ну, а у меня не было времени придумать какое‑нибудь иное слово, которое бы подходило. План – не то, смета – звучит ничуть не лучше…

– И выходит, что каждый приказ получает в год на свои нужды деньги. Отчитывается перед казначейством за все траты… – начался урок.

Ведь выходило, что я учитель. Что поменялись мы ролями. И в какой‑то момент я хотел прекратить эти разговоры, вновь прикинуться слегка туговатым на ум человеком, чтобы не демонстрировать столь явное превосходство в знаниях.