Слуга Государев. Тетралогия (СИ) - Старый Денис

Было видно, как Хованский махнул рукой в сторону Кремля, и бунтовщики побежали.

Метров семьсот нас разделяли. И была бы у меня снайперская винтовка – я бы уже начал «отрабатывать» по противнику. Но чего нет, того нет. А вот по Хованскому можно было бы попробовать ударить из нарезного ружья современного. Он выкрикивал свою пламенную речь метрах в пятистах от кремлёвской стены. Из пушки – долетит. Но вот попасть в такую мишень сложно. И таким выстрелом на удачу демаскировать наличие орудий именно на этом участке обороны было бы ошибкой.

– Первая линия, готовься! – отмашки начали подавать сотники.

Уже скоро взвились сигнальные флаги. Атаковали в том числе и возле Боровицких ворот. Бунтовщики явно рассчитывали залезть на стены. Видимо, посчитали, что каждые из ворот имеют пушки.

– Зело верно ты поступил! – похвалил меня Ромодановский. – Своечасно пушки повелел отвести.

Я пока что не отвечал на похвалу, но принимал её к сведению. Теперь меня полностью захлестнуло разворачивающееся сражение.

– Пали! – закричал сотник Волкович, бывший за главного на этом участке обороны.

– Бах‑бах‑бах! – раздались выстрелы из пищалей и фузей.

– Рано! – прорычал я, но не стал пока вмешиваться.

Заметил, что Григорий Григорьевич Ромодановский также со мной соглашался. Было видно, что этот залп не может нанести серьёзного ущерба врагу. Расстояние было больше ста пятидесяти метров.

– Бабах! – ещё не успел развеяться дым от первого залпа, как раздался второй.

Стрельцы стреляли не в цель, а по направлению. Из‑за облака от сгоревшего пороха не было видно, где находится противник. Нам бы чуть посильнее ветерок!

Начали раздаваться выстрелы повсеместно. Взмылся сигнальный стяг со стороны Тайницких ворот. Значит, бунтовщики решили ещё попробовать форсировать Москву‑реку. Уверен, что это лишь отвлекающий манёвр. Штурмовать Кремль с той стороны – сущее самоубийство.

– Прекратить палить! – всё же скомандовал я.

Ещё секунд десять понадобилось, чтобы облако дыма начало относить в сторону. Я чертыхнулся и срочно отдал новый приказ.

– Пушки – пали! – не своим голосом заорал я.

Бунтовщики в дыму бежали так быстро, что мы чуть было не упустили момент, когда нужно было бить пушками. Как раз противник находился на том расстоянии, где ещё раньше краской я прочертил линию.

– Ба‑ба‑бах! – прогремели выстрелы двух орудий.

Картечь вырвалась из стволов и устремилась в сторону противника. Я смог даже рассмотреть, как железные шарики прошивали стрелецкие тела. Как тут же, словно бы сама смерть поработала косой, были проделаны просеки, устланные лишь человеческими телами. Один железный шарик брал, порой, по две жизни сразу.

Если бы у нас было хотя бы шесть орудий на этом участке, то можно было бы буквально сокрушить порыв бунтовщиков, сломить их дух – и вся эта смута вмиг закончилась бы.

По крайней мере, так думалось, когда мне видны стали последствия всего лишь двух выстрелов.

– Алексей, разверни немного пушки по сторонам! – приказал я.

Между тем становилось понятным, что сражения на стенах нам не избежать. Я посмотрел в подзорную трубу – нет ли красных стягов по линии обороны. Таковых не обнаружилось. Тогда можно отдавать приказы, чтобы к нам подходил один из отрядов быстрого реагирования.

– Ну что, Гора, рубиться готов? – спросил я.

– Готов! – было мне ответом.

Правда, ответил он хмуро – но не из‑за назревающей битвы. Этот большой человек недоволен был тем, что я выбрал ему новое прозвище. Старое, Волот, ему явно нравилось больше. Я же и хотел бы переселить себя – но то и дело в голове всплывал образ из прошлого.

– Бах‑бах‑бах! – раздался новый залп.

– Бердыши и сабли наголо! – скомандовал я. – Баграми скидывайте лестницы!

Высота стен Кремля не столь велика, что можно рассчитывать на неприступность. Вот если бы был ров, заполненный водой, вал, несколько выдвинутых вперёд бастионов… Да и ушли уже в прошлое крепости прямоугольные.

– Бояре, Бога ради, идите под защиту стен! – не выдержал я и прикрикнул.

Хотелось добавить: и не мешайте нам вас защищать.

Встав вместе со своими свитами на стенах и в лестничных проходах, бояре действительно мешали воинам передвигаться. И без того особой дисциплины и порядка не наблюдалось, а тут ещё и мешают. И не обойдёшь, не оттолкнёшь так просто богато одетого надменного человека – а кто‑то при них и бежать куда нужно стеснялся.

– Ух! Ух! – уже следовали пистолетные выстрелы.

Первые стрелецкие бунташные головы стали подниматься на стену. Их кололи и рубили, просто сталкивали вниз. Но на смену одному приходили уже двое.

– Стройся! – командовал я, практически за руку подтягивая одного стрельца к другому.

Примерно то же самое, но метрах в ста подальше, делал и сотник Алексей Матвеевич. Пока ещё кипит бой, пока ещё противник не закрепился на стене, нужно организовать второй этап обороны.

Даже если сейчас враг начнёт захватывать метр за метром пространства на стене, мы уже будем готовы к тому, чтобы это пространство сужать. В плотном построении, организованно будем с Алексеем двигаться друг другу навстречу.

Такую тактику мы заранее оговаривали. И недаром на каждом участке обороны находятся от трёх до пяти десятков пикинёров. Я был необычайно удивлён, когда узнал, что в русской армии, в то время когда в других армиях Европы от них уже отказываются, было немало иноземцев‑пикинёров.

Ну, а здесь люди с пиками нам будут в помощь.

– Бабах! – всё‑таки успевают выстрелить наши пушки.

Я даже не смотрю, какой урон они могут нанести штурмовикам. Явно, что немалый. Но сейчас эти две пушки становятся серьёзным препятствием для нашей же обороны. Они физически мешают.

Но не сбрасывать же их вниз!

Клещи, чтобы замкнуть прорвавшегося врага, были готовы. Ещё кипел бой, ещё бунтовщики не захватили и пяти метров стены, но было ясно, что пикинёрам и стрелкам в плотных построениях сегодня придётся поработать.

Краем зрения я видел, как Ромодановский пошёл вниз, где стояли Нарышкины, Долгоруков, другие товарищи. Наверное, Матвеев улучил момент и сейчас находится вместе с царём и царицей в палатах – возможно, какое‑то внушение делает Наталье Кирилловне. А вот остальные здесь.

Я, на самом деле, безмерно благодарен Григорию Григорьевичу Ромодановскому за то, что он взял на себя роль успокоителя боярского возмущения. Но явно князь Ромодановский в подробностях не донёс до бояр суть плана обороны Кремля.

И потому бояр должно было беспокоить, что бунтовщикам удалось уже взять даже не пять, а как бы не десять метров пространства на кремлёвской стене.

– Отход! – кричал я всем бойцам, которые ещё сражались и совершали попытки не допустить бунтовщиков на стену.

Часть плана заключалась в том, чтобы сконцентрировать удар бунтовщиков на одном участке. Пусть наши силы и позволяли более или менее насытить оборону по всему периметру кремлёвских стен, но это лишь «более или менее», а не полностью и уж тем более не с избытком. И если сражение будет развиваться на одном участке, то здесь мы уже можем иметь преимущество.

Небольшая военная хитрость. Мы отдаём врагу яблоко, чтобы, пока он его с довольным видом жуёт, качественно ударить в челюсть.

Я уже наблюдал, как с других участков толпы бунтовщиков хлынули именно сюда, к нам. Не прорвавшись больше нигде на стены, они рассчитывали развивать успех на участке обороны между Боровицкими и Спасскими воротами.

– Мортирки готовь! – командовал я с улыбкой.

На стене уже было не менее ста пятидесяти врагов. Другие ещё лезли и лезли на стену. Они мешали друг другу, у них не хватало организованности, чтобы разделиться на группы. У стрельцов мало опыта брать крепости. Да я и не припомню, чтобы в последнее время русское войско брало крепость, а не защищало её.

Так что явная суета царила среди противника. А ещё у них была такая скученность, что если бы я решил использовать не маленькие мортирки, стреляющие дробом из пяти–десяти железных шариков, а полноценные пушки, то это могло бы иметь абсолютно ошеломляющий эффект.