Известие о перекрытии Камимурой Лаперузова пролива Николай Иванович принял как должное, и тут же послал рейдеры на разведку, к проливу Сангарскому которая подтвердила его предположения о рассредоточении сил Соединённого флота. Что ж, дождёмся командиров крейсеров, да и Бухвостов должен подойти…
Николай Иванович окинул взглядом рейд. Рядом с «Александром» стоял «Суворов», чуть далее дымил «Орёл». На сегодня эта троица — главная ударная сила эскадры. «Бородино» и «Ослябю» спешно латали, в очереди на ремонт стоял «Олег»…
По большому счёту все корабли после такого перехода надо минимум месяц как тут, на Дальнем Востоке говорят, «подшаманивать» в доке, на худой конец у стенки. Но питерские паркетные адмиралы настропалили императора на скорое и победоносное окончание войны, через утопление Соединённого флота в генеральном сражении. В столице распускаются слухи, что японцы избежали разгрома только из-за «робости» Небогатова, разделившего эскадру, чтобы самому проскочить без боя…
Офицеры Второй Тихоокеанской, были крайне возмущены клеветой в адрес своего адмирала, а имевшие связи в «столичном высшем обществе» яро пикировались с оппонентами, бегая на телеграф как на службу — и утром и в обед и вечером. Командир «Александра» Бухвостов сочинил две крайне дерзкие телеграммы, адресованные любимчикам генерал-адмирала (по сути, по «этикету» они и считались адресованными великому князю, который непременно их бы прочёл) и только чудо вкупе со случайно проходившим мимо Небогатовым, удержали потомка первого русского гвардейца от опрометчивого шага. Адмирал, остановил вестового, бесцеремонно забрал у него «труды» каперанга…
— Николай Михайлович, ну ладно мичмана и лейтенанты, стремящиеся оправдать и объяснить наш «мирный» прорыв и выкладывающие в телеграммах секретные сведение о состоянии кораблей, артиллерии, некомплекте эскадры специалистами, — адмирал невесело рассмеялся, — мне жандармы телеграммы, задержанные к отправке, пачками таскают. Но вы то зачем? Без пяти минут адмирал, я вас на отряд «бородинцев» рекомендовать собираюсь. А вы… Да ещё на самого Алексея Александровича…
— Ваше высокопревосходительство, — Бухвостов сжал кулаки, — но ведь они, ТАМ ничего не знают, а смеют осуждать, СУДИТЬ смеют!
— Бросьте, господин капитан первого ранга! Бросьте, порвите, а лучше сожгите свою писанину. Я вам не рекомендую, — приказываю! И через полчаса жду у себя в каюте, встретите Брусилова и Лилье, проводите ко мне, будем думать, как жить и воевать дальше…
Доклад командира «Громобоя» занял десять минут. Крейсера не скрываясь шли к Сангарскому проливу, подгадывая время так, чтобы было четыре-пять «светлых» часов для отрыва на полном ходу от японских миноносников. Обнаружили рейдеров миль за сто от пролива, а у островка Кодзима их ждал сам Хейхатиро Того.
— Японцы перекрывали нам вход в пролив, действовали парами: «Микаса» с «Асахи» и «Сикисима» с «Фудзи», — Брусилов по своему обыкновению выкладывал самую суть, — из малых крейсеров с ними был только «Отова», миноносцев насчитали два десятка. У меня, равно как и у Владимира Александровича, сложилось впечатление, что Того ожидает он нас прорыва. Хотя мы особо не рисковали, не подставлялись — лишь обозначили намерение и отошли, едва противник встал на пути. Двинулись, согласно ваших инструкций к Цусиме.
— Какими силами противник вас сопровождал? Большие миноносцы, малые?
— Большие, но когда они убедились, что мы идём прямиком в Цусиму, отстали.
— А что за транспорт вы утопили, — поинтересовался Свенторжецкий.
— Всё то вы знаете, Пётр Владимирович, ничего от вас не скрыть, — улыбнулся командир «России».
— Такая работа, Владимир Александрович, — парировал лейтенант, которого Небогатов представил к званию капитана второго ранга.
Вообще Николай Иванович, переслал в столицу большой список офицеров, которых очень хотел «продвинуть» по службе. Помимо Клапье де Колонга он рекомендовал к званию контр-адмирала Бухвостова и Игнациуса. Только потом, уже отослав сообщение в Питер, Небогатов подумал, что его ходатайство может оказать «медвежью услугу» достойным повышения офицерам. Уж очень многим стал мешать нечаянный командующий Второй Тихоокеанской эскадрой, получивший вице-адмирала в обход более именитых и «старших» коллег. Рожественскому такое прощалось — был покойный Зиновий Петрович прирождённым царедворцем, состоял в «придворных партиях», имел высоких покровителей. Не то, что скромный Небогатов, помешанный на стрельбах и подготовке комендоров.
— Утопили мы транспорт, идущий из Кореи в балласте, полторы тысячи тонн, экипаж на шлюпках отправился на Цусиму, там миль двадцать всего и было. Катаока, очевидно получив телеграмму из Хакодате, в море не выходил, как и гражданские суда — пусто было в проливе, только минари японские вдали подымливали.
— Что ж, господа, — Небогатов достал из секретной папки шифровку от Семёнова-Колонга, — новости от Константина Константиновича.
— Что там, дошли наконец? — Брусилов нетерпеливо схватил донесение.
— Поиск отряда адмирала Дева завершился контактом с эскадрой, в боестолкновении с нашей стороны потоплен «Нахимов», у японцев потери — «Читосе» и «Кассаги» под флагом адмирала. С «Кассаги» спасённых нет, самураи предпочли смерть плену.
— Как могли лёгкие крейсера, — Бухвостов обернулся к адмиралу, — пойти в самоубийственную атаку?
— Вот так, — информированный Свенторжецкий развёл руками, — наплевали на все правила и предписания, пошли вперёд, напролом, сцепились с «Мономахом» и «Нахимовым» и утопили корабль линии, представляю каково сейчас Константину Константиновичу.
— «Нахимов» жаль, но два бронепалубных крейсера, две «собачки» — это достойный размен, — аналитик Брусилов посмотрел на Небогатова, и дождавшись кивка вице-адмирала продолжил, — смотрите, господа. Сейчас у Того задачка куда как сложнее чем две недели назад, — основные силы русского Тихоокеанского флота действуют из Владивостока, угрожая выходом скоростных броненосцев и довольно мощного крейсерского отряда сразу к трём проливам, даже, к четырём — парировать наш рывок к Татарскому проливу у Того с Камимурой вряд ли получится. Совершенно прав Николай Иванович, утверждая, что роли поменялись, — отныне мы выбираем какой ход сделать, а японцы думают, как парировать угрозу метрополии. Каждый российский крейсер в море больно бьёт по морским перевозкам Японии, им следует бояться обстрела портов, да чёрт возьми, даже десанты бородатых казаков они должны учитывать, поставьте себя на место противника. Мы же тоже планируем на картах, «с запасом» отражение вражеских десантов на Сахалине, у Владивостока, на Камчатке…
— Кстати, господа, — бесцеремонно перебил Брусилова адмирал, — что за слухи ходят по городу, по эскадре о скором десантировании на Хоккайдо? Мне пришла телеграмма от императора, он считает, что у нас есть планы высадки и просит обязательно согласовать их с генерал-адмиралом, отправить копию «под шпиц» и ему лично. Кто-нибудь может объяснить, что происходит?
— Не обращайте внимания, Николай Иванович, — командир «Громобоя» расхохотался, — такие слухи возникли оттого, что крепостная «крупа» совсем крейсерских матросов замордовала — дескать, в Артуре флот самозатопили, когда пойдёте япошек бить, трусы несчастные. Нашим архаровцам стало обидно и они, не будь дураки, сочинили сказку, что как только приходит эскадра Рожественского, вернее, теперь уже Небогатова, то все крепостные батальоны, вместе с артиллерией грузятся на транспорта и вперёд, на штурм двора микадо. Потому и готовятся к десанту армейцы, слухи они такие — кажутся самой достоверной информацией, из штабов добытой, да ещё писаря в кабаке за пару стаканов любую сплетню «по секрету» подтвердят…
— Чёрт знает что, — возмутился вице-адмирал, — но эти слухи кто-то собирает, коллекционирует, отсылает в Царское Село, и генерал-адмиралу. Не знаю, кто им напел о моей якобы бесшабашности, но приказ воздержаться от десантирования на Хоккайдо я получил чёткий и недвусмысленный, причём он был продублирован начальнику гарнизона, со строгим указанием, не давать мне ни роты стрелков, ни батареи полевых орудий. Когда бардак вселенский закончится в российской армии и флоте? Или придворные интриганы копают под меня? Так я за должность не держусь, приведу Клапье де Колонга во Владивосток и всё, хватит с меня, надо передохнуть, а то боюсь, уйду вслед за Рожественским и Фёлькерзамом.
