Роман, по сию пору стоящий безмолвно, внезапно рванулся вперед.
— Эрик! — попытался, было, окликнуть он старшего брата, но в этот миг его взгляд неожиданно упал на обоих Винсентов, замерших, словно изваяния посреди коридора, и девушку, находящуюся в их компании, и он, замолчав, неуверенно провел рукой по лицу, явственно силясь избавиться от наваждения, — Что за…
Анри, до сей поры напряженно глядящий в след старшему сыну, вопросительно обернулся к нему и открыл рот, собираясь, вероятно, узнать причину такого изумления.
Однако, самого вопроса Татьяна уже не услышала. Хранители памяти, оказавшиеся в этом вопросе на редкость единодушны, поспешили покинуть коридор следом за своим будущим хозяином, увлекая девушку за собой.
На лесенке, ведущей к гостиной, почему-то было темно. Где-то впереди маячил белой тенью силуэт молодого графа, необходимость следовать за ним разворачивалась перед путешественниками во времени и их местным помощником во всей красе, посему последний, видимо, памятуя о том, что лестница не славится особенной широтой, предпочел выпустить руку новой знакомой.
Татьяна, опасаясь споткнуться и упасть во мраке, посильнее вцепилась в ладонь своего спутника, следуя за ним.
— Дядя! — голос Эрика, послышавшийся из тьмы впереди, заставил девушку и обоих Винсентов остановиться, замирая в настороженном внимании.
— Ты… Тебе надо спасаться! — задыхаясь, продолжал молодой человек, — Она где-то тут… Она чудовище! Она… Они… убили Луи…
— Они? — голос, ответивший графу де Нормонд, поразил внимательно слушающую эту беседу девушку странно-насмешливой интонацией и вместе с тем показался удивительно знакомым, — Кажется, сначала «она» была в единственном экземпляре. Или она что, размножилась?
— Они… Там волки… — голос молодого человека зазвучал до крайности растерянно, — Как ты можешь шутить сейчас? Они убили Луи, ты слышишь?!
— Слышу, — на сей раз голос незнакомца прозвучал откровенно лениво и равнодушно, — И что же ты предлагаешь мне сделать с этим?
— Как… — Эрик неожиданно застонал и, судя по с трудом угадывающимся во мраке движениям, схватился за грудь, — Помоги… Помоги Роману, папе…
Во тьме, отразив слабый свет, падающий из коридора наверху, сверкнули любопытным блеском чьи-то глаза.
— Тебе больно, Эрик? — с живым интересом осведомился голос. Из темноты навстречу собеседнику шагнула почти неразличимая высокая фигура.
— Да… — голос молодого графа неожиданно сбился на шепот, снова сменившийся стоном, — Она… укусила… Но я не…
— Не беспокойся, — голос тихо рассмеялся и фигура сдвинулась немного левее, — Скоро это пройдет. Да, вероятно, твое обращение будет не менее болезненным, чем у прочих… Любопытно, — из темноты послышался вздох и неизвестный человек неожиданно вытянул руку в сторону, — Так и быть, племянник, я помогу тебе. Считай это моим последним подарком, — длинные пальцы, вытянувшись, что-то схватили и, сжав, потянули на себя, раздвигая окружающий сумрак.
В пространстве, среди темноты, открылась дверь. Незримая, неосязаемая, она все же существовала, открывая путь в место едва ли не более темное, чем то, где находились сейчас оба собеседника.
— Не может быть… — послышался рядом с девушкой ошарашенный шепот хранителя памяти, и пальцы, сжимающие ее ладонь, немного разжались. Татьяна открыла, было, рот, чтобы спросить о причинах такого изумления спутника, но, отвлеченная происходящим, не успела вымолвить и слова.
Рука незнакомца, оставив невидимую ручку, сжала ворот рубахи графа де Нормонд и потянула его к двери. Тот, пораженный, потрясенный, морщащийся от боли, очень явственно раздирающей его изнутри, даже не попытался воспротивиться.
— Дядя… — лишь хрипло пробормотал он, шагая, будто агнец на заклание, к неведомому проему, — Что…
— Ах, тебе еще нужны пояснения? — на сей раз голос неизвестного напоминал скорее шипение змеи, нежели человеческую речь. Он рывком подтянул собеседника к себе и, вновь сверкнув глазами, теперь уже скорее устрашающе, чем заинтересованно, с откровенно издевательской интонацией продолжил:
— Сделай то, чего всегда так боялся, племянничек. Убей! — это слово прозвучало особенно жестоко, — И лишь тогда тебе полегчает, глупый маленький мальчик, только тогда… Прощай, — и, высказавшись, он резким движением оттолкнул от себя молодого графа по направлению к только что открытой им двери в пространстве, буквально вышвыривая его за пределы привычной атмосферы замка. Эрик не успел даже охнуть.
Татьяна, с ужасом пронаблюдавшая за тем, как граф де Нормонд пятится, а после, как будто споткнувшись, падает в ведущий неизвестно куда проем, не раздумывая, бросилась вперед. Рука ее неожиданно легко выскользнула из ослабшей хватки хранителя памяти, с губ сорвался испуганный возглас:
— Эрик!
Винсент, в растерянности сжавший опустевшую ладонь, на мгновение замер, смотря, как девушка, о которой он намеревался заботиться здесь, скрывается в дыре в пространстве следом за молодым графом, и сам рванулся вперед.
— Татьяна!
Винсент из этого времени, явно не желающий оставаться в одиночестве, метнулся следом за своей копией.
— Стой! — сорвался с его губ крик, растаявший и затерявшийся в открытом незнакомцем пространстве.
И никто из них, увлеченный попыткой догнать другого, не заметил изумленного, откровенно потрясенного взгляда неизвестного собеседника Эрика, устремленного на Татьяну.
Глава 8
Тяжелая холодная капля упала на лоб и неспешно покатилась вниз, к виску, очерчивая бровь. За ней последовала вторая, третья…
Татьяна открыла глаза. Голова нещадно болела, где-то в глубинах сознания бил набатом огромный колокол, разносящий гулкое эхо по всему мозгу; перед глазами все плыло, и исчерпывающе определить свое местоположение представлялось весьма затруднительным.
Из нечеткой пелены смутных образов неожиданно вынырнула чья-то рука, и девушка, заморгав, попыталась идентифицировать хотя бы того, кому она принадлежит. Рядом шевельнулась неясная тень и до слуха незадачливой путешественницы во времени, перекрывая негромкий шелест дождя, донесся приглушенный вздох.
— И как ты всегда ухитряешься… — тень, становящаяся в глазах Татьяны уже несколько более различимой, аккуратно опустилась рядом с ней на корточки. Затылка коснулась чья-то теплая ладонь, и девушка, ощутив, как ее осторожно приподнимают с холодной поверхности, напряженно и резко втянула воздух, стремительно возвращаясь из временного небытия к реальности.
Винсент, мягко поддерживающий ее, удовлетворенно улыбнулся.
— Пришла в себя? — негромко осведомился он, помогая спутнице принять несколько более вертикальное положение и, на несколько секунд замявшись, все же добавил, — Как себя чувствуешь?
Татьяна честно попыталась усмехнуться, от чего-то закашлялась и откровенно обреченно вздохнув, коснулась лба ладонью.
— Лучше быть не может, — наконец сообщила она и, не рискуя пока что подниматься на ноги, непонимающе огляделась, силясь все же понять, что ее окружает, — Где мы? Что вообще случилось?
Хранитель памяти, переведя ладонь с затылка девушки ей на спину, на несколько секунд сжал губы.
— Мы в Париже, — ответ последовал отнюдь не с его стороны, а прозвучал откуда-то из-за спины девушки, посему последняя, пытаясь узреть говорящего, опрометчиво откинула голову назад и, тотчас же застонав, закрыла глаза рукой. Мир вокруг, не выдержав столь резкого движения с ее стороны, опять пустился в пляс, и останавливаться в ближайшее время явно не планировал.
— Осторожнее! — Винсент, удерживающий ее, обеспокоенно нахмурился и, словно пытаясь как-то помочь спутнице, слегка прижал ее к себе, — Я, конечно, не то, чтобы доктор, но ничего хорошего в твоем состоянии не вижу, честно тебе скажу. Может, дальше ты удовлетворишься моим рассказом и мы пойдем домой?
— Нет! — Татьяна, решительно убрав руку от лица, медленно втянула прохладный влажный воздух и сама чуть нахмурилась, — Нет! Я же не просто так… Подожди, а где Эрик?
