— Среди братьев и сестер Ордена вы никогда не будете одинокими на волчьей тропе, — голос Забилы был едва слышен после рев Ярового.
— Будьте сильнее вашего Зверя, — сказал Чернововк.
— Когда я был джурой, я услышал мудрые слова, которые навсегда остались в моей памяти, теперь я всегда повторяю их молодым характерникам, — заговорил Орест Панько. — Каждый раз, когда будете чистить скобы на чересе, вспоминайте эти слова! Бронза и трезубец — это избранная нами непростая жизнь ради родины. Серебро и Зверь — две смертные угрозы, которые мы никогда не забываем. Золото и Мамай — славная неподкупность и самоотверженность внуков Мамая. Почитаемся, братья!
Корний — единственный, кто не произнес слова — выступил с флагом вперед. Полный рыцарский строй его изменил: Северин разглядел в Колодии рыцаря, измученного нелегким долгом. Бывшие джуры припали на колено, приложив десницы к сердцам — там, где на кунтушах играл на кобзе Мамай.
— Я, добровольно обращенный, получив черес с тремя клямрами и воинский кунтуш, встаю на защиту! — прокричал Корней, и молодые характерные громко вторили за ним слово в слово. — Торжественно клянусь своей честью перед дубом Мамая и перед Советом Семерых есаул!
Присяга характерников.
— Бороться за свободу и покой украинского народа и украинских земель!
Луна от их клятвы катилась к самой Буде.
— В этой борьбе не пожалею жизни и буду биться до последнего вздоха!
Мама, папа... я получил золотую скобу, — думал Северин. Вы не видите, но я приношу присягу, которую сложили когда-то вы.
— Буду храбр в бою и беспощаден к врагам!
Он попытался глазами разыскать Захара, но в сумерках лица сливались в бледные пятна. Их шестилетнее путешествие вместе закончилось.
- Буду мудрым в решениях и щедрым к друзьям!
С завтрашнего дня Северин сам по себе.
— Буду честным рыцарем и верным собратом!
Отец не приехал. Северин знал, что это произойдет.
— Когда я отступлю от этой присяги, накажет меня закон Серого Ордена и придет на меня пренебрежение моими братьями и всем украинским народом!
Какой теперь станет его жизнь?
– Не занимай! — крикнул лозунг Корней.
– Не занимай! — прогремели молодые глотки хором, а учителя пальнули в небо из пистолов.
Позади них громко забили литавры и запылал костер.
– Аркан! Аркан!
Юноши вскочили и рассыпались по лугу. Взялись за плечи, стали в круг. Барабаны отражали постоянный воинственный ритм: бам-бам, бам-бам, бам-бам.
- Эй, заиграйте в бубны! Эй, цимбалы – играйте!
Новые выстрелы бахкали вокруг. Громадный костер расцвел пламенным цветком и молодые характерники закружились вокруг него в древнем танке посвящения.
- Вышли мы на доли! Вышли мы на горы!
Северин танцевал со всеми, дико и весело. В эти секунды он чувствовал лишь плечи соседей, упругую землю под ногами, полы кунтуша, разлетавшиеся орлиными крыльями, и ритм, не дававший телу остановиться, а мыслям - вернуться.
— Врагам Украины, а себе во славу!
Кровь бурлила, лицо распаленое от костра, на устах сияла счастливая улыбка, и восторг относил дальше, по кругу, вместе с новой жизнью.
Детская мечта осуществлена.
– Не занимай! Не занимай! Не занимай!
Северин стал характерником, братом среди братьев, сродни проклятию, клятвой и делом.
Глава 3
На следующий день глевку летнюю духоту прогнал свежий осенний ветер.
На чересе блестела золотая скоба. Северин постоянно бросал на нее взгляды — когда-то он не мог привыкнуть к серебряной, а учитель над этим молча посмеивался.
Рыжая бежала без всякой тороки, а Шаркань был навьючен в путь.
— Остался последний урок, которому я должен научить тебя, — сообщил за завтраком Захар.
Северин распрощался с Владимиром и пообещал остановиться у него во время следующего визита в Буду.
— Надеюсь, ты принесешь интересный рассказ, юный характерник, — сказал господин Буханевич.
Отдохнувший Шаркань имел игривое настроение и постоянно норовил перейти на клус.
— Видишь эти два дуба? – указал трубкой Захар. — Их зовут «близнецами». Вот туда и лежит наша дорога.
Скоро они разъедутся: Захар - обратно в корчму, а Северин - куда прикажет есаула Колодий. Учитель вернется на службу к казначеям, а бывший джура будет отбывать два года среди шалаша часовых.
Кончалась очередная веха жизни. Когда-то он так же покидал дом Соломии... Учитель держался показательно весело: шутил, вспоминал быль, рассказывал курьезы из собственной жизни, которых раньше Северин не слышал, — наверное, чтобы между ними не звучало тишины.
Около двух дубов, действительно напоминающих близнецов (у них даже ветки росли похоже), Захар соскочил на землю, достал нож и подошел к одному из стволов.
- Итак, слушай, - характерник подкинул нож так, чтобы он сделал в воздухе оборот, и ловко поймал. – Ты сотни раз был свидетелем, как это делается. Теперь, когда у тебя есть тайное имя, то и сам можешь общаться между дубами. Ничего сложного в том нет. Ствол – наша бумага, кровь – чернила, а голос – перо. Запоминай.
Северин ловил каждое слово.
– Разрежь пальцы и прижайся к коре, вот так, – Захар показал. - Держи, не отрывая, если оторвешь, то послание исчезнет. Держи палец порезом...
— Только пальцем можно?
— Да хоть носом, чтобы свежий порез был. Держи кровью в кору и произноси имя брата, которому ты пишешь письмо. Увидишь, что она появится на стволе. Затем говори сообщение, которое хочешь передать — оно также появится на коре. Когда закончишь, нужно произнести слова, которые пришлют сообщение.
– Пусть Мамай помогает?
— Вот именно, — кивнул учитель. – И все! Разносятся письма мгновенно. Называться не нужно, потому что твоя кровь распишется за тебя. Теперь попробуй написать мне какую-нибудь небольшую открытку.
— Но ведь, учитель, я не знаю вашего тайного имени!
Захария рассмеялся.
– Тебе оно понравится. Мое сокровенное прозвище — Брыль.
Северин тоже рассмеялся, а Захар чинно поправил неизменного шляпу.
— Меня тогдашний есаула казначей, Стефан Кропивенко, мир его праха, так прозвал. И довольно точно, должен отметить!
Чернововк привычным движением разрезал палец серебряным ножом и приставил порезом к коре. От прикосновения кожи к коре ладонью пробежали мягкие теплые иголочки.
Он несколько секунд молчал, собираясь с мыслями, а затем тихо произнес: Брыль. Капля крови засияла и на глазах Северина мгновенно написала имя на стволе его собственным почерком. Юноша удивленно посмотрел на учителя, а тот ободряюще кивнул - мол, все правильно, продолжай. Тогда Северин, чувствуя себя неловко (ведь он разговаривал с деревом), пробормотал сообщение и оно вспыхнуло сияющими красными буквами.
Захария ждал. Северин собрался с мыслями, чуть не отдернул пальца, вовремя вспомнил фразу-ключ и добавил:
– Пусть Мамай помогает.
Сообщение исчезло. Ствол стоял, как и прежде. Северин перевел взор на Захара.
- Сработало? – спросил учитель. — Я вот впервые забыл слова прощания, отнял пальцы и пришлось начитывать все снова.
- Чудеса! — Северин ткнул в дерево. – А вы видели? Видели, что я пишу?
– Нет, сообщение видно только тебе, – ответил Захар.
– А можно капнуть чужой кровью?
- Не подействует.
— А если заставить кого-нибудь написать нужное послание?
– Вот это возможно. Во время Рокоши, – Захар нахмурил лоб. — Свободные волки прибивали руки некоторых пленников гвоздями — чтобы и кровь была, и выдернуться было невозможно — и заставляли их зачитывать письма другим рыцарям Ордена. Так заманивали других в ловушку.
Северин скрипнул зубами. Какими же низенькими подонками были эти свободные волки!
— Но можно добавить какие-то слова от себя и быстро отправить?
– Разве что в воображении, – Захар покачал головой. — Невозможно быстро произнести «это ловушка, пусть Мамай помогает», когда рядом стоит кто-то готовый ежесекундно заткнуть тебе прорубь.
