— Вашбродь, они не уголь перекидывают, а команду с парохода снимают, — огорошил Ферзена сигнальщик.
— Не может такого быть, куда они без угля, сотня миль до Владивостока, до Японии шлёпать и шлёпать и при пустых ямах?
— Не могу знать, вашбродь, но только открыли япошки кингстоны, гляньте сами, как накренился пароходик.
Капитан первого ранга по-новому оценил обстановку. Чёртовы азиаты! Видимо на «Мару» находились важные чины, — штабные офицеры, отслеживающие активность русского флота, или разведчики, которых надо непременно спасти. А он, дурак, про уголь думал. Видать не весь кардиф пожгли миноносцы, следя за Бухвостовым, коль рассчитывают дотянуть до метрополии. А может, в известном им квадрате ещё один угольщик ждёт? Три миноносца, «стопорящие» крейсер Ферзена, синхронно показали корму и начали уходить, не предприняв попытки спасти товарищей с гибнущего «одноклассника»…
Василий Николаевич с мичманским проворством рванул в радиорубку. В донесении Бухвостову, коротко описав ситуацию, командир «Изумруда» просил разрешения «ухватиться за хвост» пятёрки миноносцев и попробовать выйти на второе судно обеспечения.
Контр-адмирал, однако ж отказал, здраво рассудив, что двух «нечаянных» трофеев вполне достаточно. А отпускать единственный быстроходный разведчик от эскадры в надвигающихся сумерках, — чревато. Мало ли, вдруг да развернутся отчаявшиеся самураи, которым терять нечего и устроят ночную атаку русских броненосцев. Да и «Изумруд» следует поберечь, может миноносцы под защиту «собачек», также время от времени появляющихся под Владивостоком, побежали.
Нет уж, убегают минари и пускай убегают. А что не удалось затрофеить пароход, — да и чёрт с ним, главное у Соединённого флота убыль в два вымпела и обеспечил победу он, контр-адмирал Николай Бухвостов.
С утонувшего миноносца были сняты двадцать четыре матроса, в который уже раз ни одного офицера не удалось взять в плен. «Громобой» и «Изумруд» неспешно пошли навстречу колонне броненосцев, ведя интенсивные переговоры по радио. Ночь, несмотря на опасения адмирала, прошла без происшествий и ранним утром второго сентября, получив радиограмму от Небогатова (спасибо германским «дальнобойным» радиостанциям) броненосцы приступили к эскадренным учениям. «Изумруд» приказом комфлота остался при соединении Бухвостова, а «Громобой» взял курс на север, дабы, при необходимости, помочь отряду Чагина. «Алмаз», «Светлана» и «Олег», случись встреча с японскими бронепалубниками, защитить — «Форель» и «Касатку», конечно же могли. Но броненосный крейсер всё-таки более весомый аргумент для отважных до безрассудства подданных микадо…
В штабе Тихоокеанского флота работа кипела и ночью поздней и утром ранним.
— Константин Константинович, — обратился к начальнику штаба Небогатов, — что слышно от Чагина и Игнациуса?
— От Чагина никаких сигналов не поступало, что означает отсутствие встреч с японскими дозорными судами. Из Николаевска на Амуре пришла радиодепеша о полной готовности «Сисоя» выйти утром третьего сентября на прорыв в Корсаковский порт Татарским проливом.
— Да какой теперь прорыв, — не поддержал официального тона комфлота, — вот когда Миклуха «Ушакова» погнал через мины во Владивосток, вот там был прорыв. А сейчас, после ухода Камимуры в Хакодате, нашему недужному «Сисою», предстоит обычный переход из пункта А в пункт Б.
— Николай Иванович, в донесении на высочайшее имя, о разгроме базы японского миноносного отряда, на что сделать акцент?
— Хм, я бы поменял сухое слово «база», на «корабль-матка», как и было в первоначальном донесении Бухвостова. И не спорьте, Константин Константинович, государь сентиментален и ему «матка» куда как больше запомнится, нежели чем «база». А нам крайне важно «привязать» императора к делам флотским.
— Ваше Высокопревосходительство, — вестовой командующего, кондуктор Сипетый, по совместительству ещё и телохранитель, просунул голову в кабинет, — тут к вам жандармский полковник просится.
— Пригласи.
Полковник Новицкий прибыл во Владивосток с неделю как, для «перенятия опыта по предупреждению беспорядков». Во всяком случае, именно так он обозначил цель командировки из Петербурга. Очевидно наслышанный о деятельности Свенторжецкого, и опасаясь «попасть под извозчика» полковник горячо уверял Небогатова, что задачи собрать компрометирующие материалы на комфлота нет. Наоборот, высшим сановникам Российской империи хочется понять, как удалось сохранить на Тихоокеанском флоте и в сухопутных частях, подчинённых адмиралу Небогатову высокий воинский дух, веру в победу и преданность престолу. Вице-адмирал тогда ещё пожал плечами и разрешил полковнику, переодетому в цивильный костюм, под видом репортёра пообщаться с офицерами и солдатами гарнизона Владивостокской крепости. На корабли, равно как и на территорию «Морского городка» ушлого жандарма не пустили, да он не очень то и настаивал. По мнению комфлота, полковник опасался, что Свенторжецкий, разозлившийся на вторжение в его епархию, устроит гастролёру какую-нибудь каверзу…
— Слушаю вас, Пётр Петрович, как мне доложили — покидаете Владивосток, столица зовёт.
— Точно так, Николай Иванович, вечером поезд. Целью моей командировки действительно был сбор информации — как удалось избежать революционных выступлений на флоте и в крепости. Особенно интересовал «порыв масс», когда матросы сами разобрались с агитаторами на кораблях, а заводилы из пехотных частей предпочли строить чугунку до Сучанских шахт, только бы подальше от «небогатовцев», обозлённых покушением на «нашего адмирала».
— И что, разобрались? — Небогатов не мог понять жандарма.
— Да, но вы абсолютно правы, Николай Иванович, я здесь не только за этим. Многие влиятельные особы, министры, члены Государственного Совета интересуются, можно ли навести порядок в стране, собрав в ударный кулак для устрашения мятежников, каковых на Руси-матушке развелось что блох в придорожном трактире, ваших добрых молодцев.
— Вы что, полковник, белены объелись? А кто с Того воевать будет, салаг-первогодков пришлёте на броненосцы, которые только «сено-солома» разумеют?
— Нет, что вы, Николай Иванович. Исключительно после завершения боевых действий. Демобилизованные матросы с героических кораблей в форме, с наградами, за казённый счёт проедут с воинскими командами по стране и расскажут, как они доблестно воевали на море и как революционеры, купленные японским золотом, мешали победе России. Как в вас стреляли террористы, как подрывали корабли на рейде.
— Какие корабли? Не пугайте меня, полковник!
— Ну, наверняка намеревались подорвать, планы строили.
— Чёрт побери, от меня то, что нужно?!
— После победы обратиться к демобилизованным матросам и предложить проехать по России в качестве правительственных агитаторов, помочь прозреть заблудшим, поддавшимся на революционную пропаганду. Поездки будут хорошо оплачены! Знаете, как популярны в стране моряки Тихоокеанского флота? Сытин карточки ваши и офицеров и кораблей выпускает небывалыми тиражами! Несколько миллионов уже напечатано и разлетаются как горячие пирожки! Да что там говорить, просто посмотрите как счёт на ледокол «Адмирал Макаров» растёт, уже более трёх миллионов рублей пожертвований!
Небогатов согласно кивнул. Действительно, его идея о строительстве мощнейшего ледокола, а лучше — нескольких, чтобы проводить караваны Северным морским путём за одну навигацию, об обустройстве промежуточной базы в устье Енисея, вызвала невиданный ажиотаж. Тысячи гимназистов и студентов писали письма «Владивосток, адмиралу Небогатову» с просьбой зачислить их в северную экспедицию, раз уж на войну не берут. А промышленники и купцы, по большей части из старообрядцев, деловито переводили десятки тысяч (некоторые и по сотне) намекая на миллионы, если только получится «оживить севера»…
— Хорошо, Пётр Петрович, как только будет подписан мирный договор, готов вернуться к данному разговору. А пока — увы-с, мысли исключительно о противодействии Соединённому флоту Японской империи. Вот буквально несколько часов как состоялся тяжелейший бой, два неприятельских корабля потоплены, у нас, слава Богу, потерь нет. Но враг по-прежнему силён и хитёр. Мы с Константином Константиновичем, по правде говоря, азиатского коварства опасаемся куда как сильно. Именно потому всех корейцев, китайцев в одну кучу свезли и там держим под замком.
