— Очень нескоро, — сказал я. — Но в ней погибнет много людей. Тысячи городов, каждый из которых больше, чем Троя, сгорят в огне.
— На них падет гнев богов?
— Тех самых, которые помогают тебе, — сказал я, хотя это было и не совсем так.
Не знаю, зачем я ему это рассказал. Наверное, потому что он пытался разобраться в происходящем, а я с симпатией и сочувствием отношусь к таким людям, потому что большую часть времени сам ни хрена не понимаю.
— Ты говоришь, что они не олимпийцы, — сказал Гектор. — Но их дары работают и помогают мне. Кто же они? Как, по-твоему, чьим целям на самом деле я служу?
— Они люди, — сказал я.
— Их возможности превосходят человеческие.
— Просто они издалека, — сказал я. — По большому счету, им плевать на твой город. Это просто часть их большой игры.
— А катастрофа?
— Она сделает их сильнее, — сказал я. Уже сделала. — После того, как большая часть людей, населяющих этот мир, умрет.
Гектор стиснул зубы так, что мне самому стало больно на него смотреть, и поиграл желваками.
— Всю жизнь я старался жить по законам чести, — сказал он. — Законы эти просты. Люби свою жену, служи своему царю, почитай богов и защищай свою родину. Но если ты говоришь правду, то эта правда выходит за границу моих законов.
— Потому что жизнь всегда несколько сложнее, — сказал я.
Должно быть, он чувствовал неладное и до нашей беседы. Древнегреческие боги были теми еще поганцами и редко помогали людям просто так, просто потому что в сложные времена хорошие парни заслуживают чуточку помощи. У них почти всегда был свой интерес, и этот интерес зачастую шел вразрез с желаниями простых смертных.
Ну, это если по мифологии судить.
— Я не хочу тебя убивать, — сказал Гектор после непродолжительного молчания. — Но я не могу позволить вам разрушить мой город.
— Понимаю, — сказал я.
Наши цели были прямо противоположны, и значит, никаких шансов договориться у нас не было.
— Уплывай, — снова предложил Гектор. — Я не смогу убить тебя, если мы не встретимся в бою.
— Я не могу этого сделать по тем же причинам, по которым ты не можешь сдать Трою, — сказал я.
— Жаль, — сказал он. — Значит, следующий поединок нас рассудит.
— А кто-то из этих богов сейчас в городе? — поинтересовался я. — Может быть, ты поможешь устроить нам встречу, пока длится перемирие?
— Они приходят по ночам, — сказал Гектор.
Разумно, если они не хотят привлекать лишнего внимания. Днем в городе слишком много глаз, слишком легко попасться на глаза случайному прохожему… Случайному слуге или рабу, скорее, откуда в царском дворце прохожие?
— Когда они придут сегодня ночью, передай им мое предложение, — сказал я. Хуже-то от этого точно не будет.
— Хорошо, — сказал Гектор. — Я пришлю к тебе провожатого, если они согласятся.
Я услышал свист, и это был очень нехороший свист, поэтому я дернулся в сторону и вылетевшее из-за деревьев копье, которое должно было попасть мне в спину, полетело Гектору в грудь. Царевич шагнул в сторону в последний момент, и мне даже показалось, что наконечник проредил обильную растительность у него на груди, а потом копье вонзилось в ствол дерева за спиной Гектора.
— Бегите, господин! — я узнал голос Агатона, а в следующий миг увидел и его самого. Придворный был смертельно бледен и приближался к нам, сильно шатаясь и обеими руками держась за рану на животе.
Они вышли из теней.
Убийцы. Их было шестеро, все в броне с головы до ног, трое носили копья, трое — мечи и щиты.
Засада, но, судя по удивлению на лице царевича, устроил ее не Гектор.
Они приближались, и я мысленно поздравил себя, что прихватил на этот завтрак меч.
— Уходи, лавагет, — хрипло сказал один из воинов, обращаясь к Гектору. — Мы не за тобой.
Я сильно сомневался, что Гектор последует его совету, и оказался прав.
— Законы перемирия священны, — заявил он.
— У нас своя война, — сказал убийца.
Гектор сделал шаг назад, положил свою огромную руку на древко застрявшего в дереве копья и одним легким движением освободил оружие.
Доспехов на нем не было, но выглядел он все равно очень грозно, и убийцам явно не хотелось с ним связываться. Наверняка они делали ставку на первый бросок, от которого я увернулся, и хотя у них и был план Б, он их не особенно вдохновлял.
Драться с нами лицом к лицу, даже обладая трехкратным численным преимуществом, это очень плохой выбор.
— Неважно, троянцы вы или ахейцы, — сказал Гектор. — Вы нарушили законы перемирия, и теперь вы умрете.
И он молниеносным движением всадил копье в ближайшего к нему человека. Копье пробило щит, пробило доспех и тело убийцы насквозь и вышло у него из спины. А ведь это царевич практически не замахивался.
Гектор прыгнул к убитому, копьем удерживая его на ногах, и взял меч из его руки, лишь после этого позволив телу упасть на песок. Его движения были быстры и точны, он сместился на три шага влево и ударил в шею другого убийцу. Взметнулся фонтан крови.
На меня насели двое. Я увернулся от копья, скользнул вперед вдоль древка и ударил нападавшего мечом в грудь. Местный доспех оказался не четой двойному соанскому панцирю и от колющего удара своего обладателя не спас. Убийца что-то пробулькал мне в лицо, но мне уже было не до того, потому что я отмахивался от его собрата.
Он строго следовал древнегреческой школе фехтования, так что я расколупал его защиту уже с третьего удара и рубанул его по плечу. Убийца выронил меч и попятился, пытаясь прикрываться щитом, и тут к нему шагнул Гектор, уже успевший расправится со всеми своими врагами, и одним мощным движением развалил бедолагу чуть ли не напополам.
Царевич был с головы до ног заляпан чужой кровью, но у него даже дыхание не сбилось. Он бросился к бедолаге Агатону, но придворный уже испустил дух и ему ничем нельзя было помочь. Как сказали бы местные, он был уже на полпути к царству Аида.
— Похоже, твои боги поручили эту работу не только тебе, — сказал я, осматривая побоище и залитую кровью еду. Семь трупов с утра пораньше, а я еще даже толком не позавтракал.
— Эти люди — не троянцы и не ахейцы, — сказал Гектор. — Они — наемники. Бандиты дорог.
Да какая разница? Кому какое дело, кого хронодиверсанты подрядили на эту грязную работенку? Главное, что у них ни черта не получилось.
— Я вернусь в город и постараюсь сделать то, о чем мы говорили, — сказал Гектор. — Но сначала мне нужно умыться. Негоже проходить через городские врата в таком виде.
Но умыться он так и не успел, потому что в происходящее вмешалась очередная случайность.
У очередной случайности было лицо солдата, зашедшего в рощу, чтобы собрать веток для костра или что-то вроде того, и случайно наткнувшегося на нас. Он увидел мертвые тела и блеск доспехов, и увидел двух окровавленных чуваков, стоявших друг напротив друга с оружием в руках, и, в общем-то, не было ничего удивительного в сделанных им выводов.
— Троянцы нарушили перемирие! — завопил он во всю глотку. — К оружию! К оружию!
Разумеется, солдат был из нашего военного лагеря, так что он просто обязан был обвинить в срыве договорённостей противоположную сторону.
— Стой! — крикнул я.
Но было уже поздно.
Он убежал в сторону палаток, продолжая вопить во все горло, и вскоре его клич подхватили другие, и мы услышали разносящийся над войском Агамемнона рев боевых рогов.
Перемирие не продержалось и суток.
Глава 64
И вот ситуация.
Перемирие между троянцами и ахейцами полетело к чертовой матери, и наша с Гектором и без того зыбкая договоренность, вряд ли способная привести хоть к какому-то результату, отправилась вслед за ним.
Теперь передо мной стоял не потенциальный партнер по переговорам, а великий воин противника, его надежда и опора, возможно, единственный, кто сумел переломить ход истории (не то, чтобы ему не помогали, но все же) и спасти город. А перед ним стоял… ну, я.
