Не утруждая себя тяжёлым мечом, он бросился в темноту рывковым приёмом, задействуя руну света иллюминус. Привычная тактика сработала. Тени бросились прочь, а вместе с ними и застигнутые врасплох легконогие эльфы.
Руна безудержных энергий «Курт», отреагировала на активацию, сорвавшейся с руки заклинателя молнией. Разряд электричества догнал одну из гибких теней и огласив округу громким треском, бросил эльфа на землю. Другого беглеца попыталась достать Серриса, но налётчики оказались не простыми парнями и едва не попавший в ловушку некромантки убийца, попросту прошёл проверку ловкостью и проскользнул между протянувшимися к нему от земли тёмными нитями.
Через мгновенье в освещённом руной пространстве остались лишь ходоки и сбитый с толку эльф, над которым навис трёхликий и поблагодарил за нападение несколькими жёсткими ударами тяжёлого кулака. Глухой голос говорящего за мёртвых ударил в длинные уши налётчика:
— Сколько вас⁈
Эльф попытался извернуться, даже успел выхватить из рукава кинжал, но получил новый удар, бросивший его на землю и новый вопрос:
— Кто послал⁈
— Твоя сссмерть.
Ответ трёхликому не понравился. Зато понравились изображения пауков, ползущие по окантовке плаща тёмного эльфа. Следующий удар вышел сокрушительным, послышался стон и хруст кости. Говорящий за мёртвых добил врага сапогом. Вмял кадык в тонкую шею и оставил извиваться, в агонии царапая кожу ногтями.
Озираясь и укрываясь за шестерёнкой (вторая висела на спине, защищая его с тыла) рядом возник Друм. Окинув взглядом убитого эльфа, он сказал:
— Убийцы Шадората… они вернутся.
Трёхликий не стал отвечать карлику и обратился к колдунье, предварительно потушив руну света:
— Нам нужна твоя помощь.
Не было никакого смысла ждать нового нападения. Посланные по души ходоков убийцы чурались лобовых сражений и тот факт, что удалось настигнуть одного из них, ни капли не радовал. Ходоки понимали, что враги учтут ошибки и явятся вновь.
Именно по этой причине они решили охотится сами.
Серриса использовала труп в качестве источника энергии. Спустя минуту её стараниями группу укрыл полог непроницаемой темноты и укрываясь под этим пологом они пошли по следам.
Ходокам пришлось отдать должное легконогим эльфам. Петляя на местности словно зайцы, они делали это вовсе не хаотично, а разными маршрутами устремлялись к точке сбора, которая находилась на самом краю ущелья. Между обрывом и отвесной скалой.
Пользуясь рунами ночного виденья Иргус, ходоки сумели застать эльфов врасплох. Точно так же, как они сами застали врасплох Виллерта и спящих под скальным карнизом ходоков. И то, что эльфы в этот момент не спали, а спешно сворачивали лагерь, им не помогло.
Первым на стоянку ворвался здоровяк Виллерт, и его появление, полное оглушительного рёва и сокрушительных ударов тяжёлым оружием совпало с заклинанием Серрисы. Воздух стал вязким как патока и могильной стужей проник в тела эльфов замедляя их и путая мысли.
Убийц, вооружённых небольшими арбалетами и коротким оружием ближнего боя было пятеро. Двое погибли сразу, не сумев оказать сопротивления. Третий умер под клинком говорящего за мёртвых, разрубленный от плеча и до самого паха, а оставшиеся в живых, ответив на атаку бросками себе под ноги сосудов с удушливым газом, попытались скрыться, но были настигнуты карликом.
Друм проскользнул между воинами и активировал огненный плащ, накрыв последующей за пламенем волной стужи не только отступающих эльфов, но и собственных союзников. Что, впрочем, было оправданно. Болотные доспехи были защищены выточенными на них рунами и там, где раньше Виллерт и мечник могли обернуться ледяными статуями, они лишь получили ущерб холодом, выраженный в обморожениях и толстом слое инея на доспехах.
Эльфам повезло меньше. Друм расправился со скованными лазутчиками, дробящими ударами своих щитов-шестерёнок. Серриса отбросила наведённую тьму и перешагнула границу лагеря чтобы тут же харкнуть на ближайший труп и сказать:
— Мы должны убить этого ублюдка Шадората пока он не добрался до нас. Рано или поздно удача отвернётся и мы погибнем.
Трёхликий с хрустом повёл плечами сбрасывая наросший на доспехе иней:
— Дело не в удаче. Мы прожили в этом мире достаточно чтобы быть сильнее многих, нас уберегает трезвый расчёт и осторожность. Ликвидировать Шадарата в городе слишком рискованно, тебе ли не знать какие ловушки могут ждать убийцу в логове колдуна. А стража не будет разбираться и встанет на сторону эножи. Нам это не нужно.
— И что? — Серриса склонилась над ближайшим мертвецом и пыталась снять с него кольцо. — Так и будем отбиваться от эльфов пока они все не закончатся?
— Мы найдём способ устранить угрозу. Но сейчас будем решать приоритетные задачи.
Ходоки сняли с трупов всё мало-мальски ценные вещи, от бижутерий и оружия, до одежды, но и мертвецов не оставили коченеть на камнях. Их мясо, стало достойной наживкой.
На сворачивание обоих лагерей и перетаскивание трупов в ущелье ушёл остаток ночи. Но отдых, итак, был испорчен, а бонусы к выносливости — потеряны.
К рассвету ветер усилился. Снежная крупа выметалась из трещин в камнях и царапала броню ходоков, с остервенением вгрызаясь в каждую чешуйку и складку. Погода портилась и делала это быстро.
Трупы эльфов окоченели и были изрублены топорами Виллерта. Эти разделённые куски плоти, были разбросаны у оползня, притащившего в ущелье целую кучу разномастных глыб.
Именно за глыбами и укрылась засада.
Тролль, обитающий в ущелье, не мог не почуять кровь. Полузверь жил охотой и уже попробовал крови разумных, нападая на караваны.
Трёхликий надеялся, что если не голод, то любопытство приведут к ним охотника. Аналитика подсказывала, что вероятность подобного исхода очень высока, но как оно обычно бывает, реальность внесла свои коррективы.
Сокрытые под рунами отвода глаз и укутанные в заснеженные плащи, ходоки прятались с подветренной стороны, не желая примешивать свой запах к запаху выпотрошенной плоти. Но к оползню вышел вовсе не тролль.
На запах пожаловали волки.
Заметив, как напряглись его люди, трёхликий поднял в верх руку в молчаливой прозьбе не двигаться. Волки обладали исключительным нюхом и звериной внимательностью, но даже она не была беспредельной. Принюхиваясь, первый из серых хищников обошёл кровавые останки, сваленные у валунов по кругу, несколько раз остановился, хватая носом воздух и подняв голову к небу, завыл.
На этот его вой, из снежной кутерьмы непогоды вынырнули десяток теней и их белоснежные зубы вцепились в мёрзлое мясо. Звери ели жадно, беспокоились и постоянно оглядывались. Шерсть на их загривках стояла дыбом.
Серриса, озираясь по сторонам сделала движение как будто хочет перебежать между валунами к своему любовнику, но была остановлена его жестом. Она чувствовала изменения в воздухе и не понимала, что грядёт. Энергии смерти, витающие в пространстве и такие желанные для некромантки, с каждой минутой всё больше и больше прибывали, смущая колдунью. Ибо взяться им тут было неоткуда. Насилие, произошедшее гораздо выше, на спуске в ущелье, не могло оставить такой нарастающий отпечаток.
Трёхликий тоже чувствовал изменения в вирте. И дело было вовсе не в волках и раскиданной поодаль мертвечине. Невидимая угроза шагала к ходокам семимильными шагами вместе с завывающим ветром и снегом. Действовать в такой ситуации было сродни безрассудству и потому раздвоенный разум просто ждал, анализируя входящую информацию.
И дождался.
Среди волков началась кутерьма. Скулёж, рык и неразбериха. Непогода снизила видимость и трёхликий не мог в полной мере увидеть происходящее, зато он видел, что характеристики промороженных останков изменились.
Они стали нежитью.
Зачастую именно расчленение один из действенных способов борьбы с восставшими из мёртвых, но не в том случае, когда восстают не сами останки, а огрызки неупокоенных душ. Нематериальные твари, рождённые из насильственной смерти и посмертного эха.
