Глава 18
Георгиевский зал Кремля сиял огнями. Номер два шла рядом, в белом вечернем платье от Yves Saint Laurent — сама элегантность. Голая спина, жемчужное колье… Контраст с тем, что я видел вчера — чёрный, обугленный остов Белого дома и нынешняя картинка — был чудовищным. Все это казалось нереальным. Почему я взял на встречу лобненскую Лену? Так приглашение было на 2 персоны. Не Карася же тащить с собой…
Фуршет был «на ногах» — народ клубился вокруг высоких столиков, расхватывая бокалы с шампанским и рюмки с водкой. Была и закуска — разные канапешки и сыры. В толпе курсировали десятки официантов в смокингах. Играл струнный квартет. Я на это смотрел и не мог поверить, что полдня назад тормозил своим телом Камаз с трупами возле Хованского кладбища.
— Ты что такой смурной? — тормошила меня Лена, кокетливо поправляя высокую прическу. — Ой, смотри Гайдар! И Лужков еще…
— А вон еще Березовский! — я помахал рукой Абрамычу и подвел к нему девушку. «Серый кардинал» выглядел на все сто процентов: костюм от Бриони, шикарный галстук… И румянец во все лицо. Ну точно, умирает… Может, предложить ему лучшее местечко на Хованском?
— О, Сергей! — Береза крепко пожал мне ладонь, приложился к ручке Елены. Причем успел незаметно подмигнуть, давая понять, что понял разницу между девушками. Нынешней и той, с которой он познакомился в Логовазе.
— Как здоровье? — невинно поинтересовался я. — Говорят, в ЦКБ отличные врачи!
— Подлатали, — коротко ответил олигарх, — буду жить. Слышал о твоем бенефисе.
— О чем вы? — аристократически изогнула бровь Лена. Вживается в роль!
— Ах, вы не в курсе? — усмехнулся Березовский. — Ваш спутник несколько дней назад прилюдно послал на три буквы председателя Верховного Совета. И представляете, вчера его арестовали! Все теперь усматривают в этом знак судьбы и гадают, кого следующим пошлет господин Хлыстов. Даже ставки делают.
Березовский иезуитски улыбнулся. Вот же ехидна зловредная!
— Кстати, Сергей, хочу познакомить тебя с одним очень влиятельным человеком. Елена, я украду на минуту вашего спутника?
Не дожидаясь ответа, Березовский увлек меня в кружок крепких мужчин в темных костюмах, что в углу пили водку. В центре стоял с рюмкой невысокий, круглолицый товарищ с высокими залысинами на голове.
— Это генерал Коржев. Георгий Константинович отвечает за охрану президента.
Мы обменялись рукопожатиями, и мне тут же сунули рюмку.
— Ну, за победу!
Чокнулись, выпили. Березовский молчал, «группа поддержки» генерала тоже. Поглядывали на меня… нейтрально.
— У вас имя-отчество, как у Жукова, — начал разговор я, кося краем глаза в сторону Лены. Вокруг нее уже собрался кружок не меньше, чем у Коржева. Как бы ее не увели…
— Столько мучений мне это доставило в училище, — вздохнул генерал. — На каждом партсобрании напоминали, что должен соответствовать.
Березовский тут же вставил свои пять копеек про дебилизм партийных деятелей Союза, разговор оживился, а народ налег на закуски.
— Борис Николаевич, — наклонился ко мне Коржев, — распорядился наградить вас, Сергей Дмитриевич.
Ого как! По имени-отчеству.
— За что?
— По совокупности. Готовьте дырку в пиджаке. Медаль «Защитнику свободной России».
Я поперхнулся водкой, которую аккуратно цедил из рюмки — напиваться на фуршете не входило в мои планы.
— Я защитник свободной России? А что, есть такая медаль?
— Мы все тут защитники, — обвел руками генерал зал. — Поздравляю!
— Э… спасибо, конечно. Это высокая честь.
К микрофону, с рюмкой в руке, вышел, покачиваясь, Борис Николаевич. Квартет прекратил играть, воцарилась тишина.
— Дорогие р-россияне! Друзья мои! В эти октябрьские дни наша молодая российская демократия прошла через… хм… тяжелейшее испытание. Группа заговорщиков, окопавшихся в Белом доме, попыталась повернуть страну назад, в прошлое. Они хотели вернуть времена очередей, пустых прилавков, железного занавеса. Они мечтали снова командовать и приказывать. Но российский народ сказал им решительное «Нет!»
Ельцин мощно рубанул воздух беспалой рукой.
Раздались первые аплодисменты, которые перешли в овацию. Ну, допустим, «нет» сказали вовсе не россияне, а сотрудники отряда «Витязь». Но кого интересует мое мнение? Дождавшись окончания, Ельцин напористо продолжил:
— Благодарю солдат и офицеров, которые выполнили свой долг перед Россией. Они не дрогнули, когда пришлось принимать тяжёлое решение. Они защитили конституционный строй и свободу, за которую мы все боролись в августе 91-го. Отдельное спасибо москвичам. В трудную минуту вы поддержали законную власть. Не поддались на провокации. Не пошли за теми, кто звал к гражданской войне.
Тут Ельцин отсалютовал рюмкой улыбающемуся Лужкову.
— Хочу заверить, никакого возврата к прошлому не будет. Мы будем твёрдо идти по пути реформ. Строить новую, свободную Россию. Ура!
Квартет заиграл гимн России, а я тихонько, мелкими шажками, свалил в сторону Лены, рядом с которой стоял пожилой очкарик в потертом костюме. Он был без галстука, зато из кармана по-пижонски торчал белый платок.
— Сергей, познакомься! — Лена дождалась, когда закончится гимн и отзвучат новые аплодисменты. — Это Баграт Шалвович. Поэт и бард.
— Песня про удачу — это ваша? — удивился я знакомству.
— Моя! — Баграт покосился в декольте Лены.
— Я уже взяла автограф! — похвасталась девушка.
— А тут что делаете?
— Баграт Шалвович, — Лена чуть ли не прыгала от восторга, — подписал письмо деятелей культуры. «Раздавите гадину». Представляешь, Сергей?
— Что за письмо? — поднял я бровь. — Я, видимо, что-то пропустил.
— Я все узнала. Про то, что фашисты в Белом доме взялись за оружие и их нужно уничтожить. В «Известиях» опубликовали. Баграт Шалвович, я все правильно поняла?
Тот неопределенно покивал и грустно посмотрел, как я приобнял девушку за талию.
— А вы чем занимаетесь? — спросил он у меня. — Кажется, я вас видел по телевизору.
— Всем подряд, — не стал углубляться я. — Нефтью, золотом…
— Сергей распродает Родину, — засмеялась Лена. Я тайком больно ущипнул девушку за бок.
— Ай!
Лена на меня уставилась в возмущении.
— Мы одних налогов за прошлый квартал заплатили сорок миллионов! — со значением посмотрел я на нее.
Хотел было сказать «Фильтруй базар, метелка», но перед моим внутренним взором появилась Серафима Леонардовна. Она грозила мне пальчиком, а на ее интеллигентном лице застыла глубокая укоризна и порицание. К великому моему сожалению, если женщина красивая, то совершенно необязательно, что она при этом еще и умная. И вообще, Лену номер два привели сюда для того, чтобы она своим ртом улыбалась, а не для того, чтобы она издавала с его помощью какие-то невразумительные звуки. И уж точно она не должна брать визитки у посторонних мужиков и прятать к себе в сумочку, думая, что я этого не вижу.
Вечер набирал обороты, а я тоскливо смотрел по сторонам, не понимая, как бы мне выбраться отсюда по-тихому. Пьяные рожи, теряющие остатки респектабельности, кружили вокруг меня хороводом. ОНИ победили! ОНИ! Не кто-то другой! А поэтому им можно теперь все. И мне можно все. Можно на красный свет перекрестки проезжать, можно за буйки заплывать и даже старушек на «зебре» давить. Недолгий период демократии закончился прямо сейчас, на моих глазах. Теперь начнется имитации ее же, чтобы народ лишний раз не напрягался. Демократия вместо денег — это ведь хороший обмен, честный. Народу — демократия, а деньги — вот этим господам, одним из которых я стал. И ведь здесь почти все знают, кто я, и как зарабатываю на жизнь. Но ни на одной харе даже тени брезгливости нет. Напротив, они масляно мне улыбаются, жмут руку потной ладошкой и уверяют в вечной дружбе. Они все мечтают оказаться на моем месте. Еще бы, мне же сам Дед благоволит. Я ведь его любимый шут на текущий момент. Дедом его называют, разумеется, только в ближнем кругу…
