— Максим Максимыч, я за тобой! Если обоссался, штаны сможешь оставить себе.
За спиной слышится грохот шагов. Успеваю обернуться как раз тогда, когда в коридор поднимаются несколько гвардейцев с автоматами.
— Привет, — говорю я, и через несколько мгновений гвардейцы спускаются по лестнице обратно. Только не ногами и уже неживые.
Бегаю по поместью, убивая по пути всех, кто пытается мне помешать. Слышу, что на крыльце идёт отчаянный бой, но вмешиваться не собираюсь. Уверен, что барона Рогова там нет, а мне нужен именно он.
Наконец, в одной из комнат мне попадается пожилой слуга. Он прятался за шторой, будто ребёнок. Когда я отдёргиваю штору, он сразу же падает на колени и молитвенно складывает руки:
— Пожалуйста, господин! Я мирный человек!
— Где барон? — спокойно спрашиваю я.
— Внизу. В бункере, — сразу же отвечает слуга.
— Показывай дорогу.
Мужчина сразу же подскакивает и быстрым шагом идёт по коридору, увлекая меня за собой. Мы оказываемся в кабинете, где за шкафом есть потайной лифт.
— Максим Максимович внизу, поэтому вызвать лифт не получится, — объясняет слуга.
— Ничего, я всё равно могу спуститься. Спасибо, а теперь спрячься где-нибудь, только получше, чем в прошлый раз.
Мужчина быстро-быстро кивает и тут же испаряется. Усилив тело маной, я открываю тяжёлые двери лифта и прыгаю в шахту. Падаю, и, благодаря астральному доспеху, пробиваю крышу кабины лифта и оказываюсь перед очередными дверьми.
Стучусь в них и кричу:
— Максим! Это я, барон Зверев. Лучше сам открывай. Настроения препираться у меня нет, поэтому считаю до трёх. Раз, два, три! Ты не успел.
Мощным рывком распахиваю двери кабины и тут же получаю огненным снарядом в астральный щит. Нахожу взглядом Рогова. Он в здесь, в бункере, вместе со своей семьёй. Жена и дети жмутся в углу, а барон стоит напротив меня, готовя очередное заклинание.
Блин, ну не убивать же его при детях. Придётся пощадить. Частично.
Первая струна разрушает огненный шар барона, вторая и третья ломают его магическую броню, а четвёртая отрубает все пальцы на правой руке, кроме большого. Рогов падает на спину и орёт, глядя на покалеченную руку. Его жена тоже кричит, дети плачут, одним словом — визгу в бункере стоит столько, что у меня моментально начинает болеть голова.
— Так, а ну заткнулись! — приказываю я.
Меня слушаются все, кроме барона, который продолжает кататься по полу и скулить. Я переступаю через него и подхожу к его жене, которая испуганно прижимает к себе двух мальчишек и от страха не может сказать ни слова.
Каково же её удивление, когда я кланяюсь и любезно говорю:
— Сударыня, простите моё вторжение. Позвольте сказать, что вы прекрасно выглядите, несмотря на обстановку. И дети у вас чудесные.
— Сп-пасибо, — с трудом выговаривает баронесса.
— Даю вам слово, что вы и ваши дети не пострадаете, но не могу обещать того же насчёт вашего мужа. Впрочем, если он немедленно признает капитуляцию…
— Я сдаюсь, сдаюсь! — подаёт голос Рогов.
Я с притворным удивлением поворачиваюсь и спрашиваю:
— Так ты еще здесь? Я думал, ты уже сбежал. Похоже, что твои пальцы волнуют тебя больше, чем твои дети.
Максим ничего не отвечает, а его жена стыдливо прячет взгляд, и я вновь обращаюсь к жене барона:
— Сударыня, прошу вас оставаться здесь. Нам с вашим мужем нужно подняться и объявить о капитуляции, чтобы ваши солдаты перестали отдавать жизни напрасно. Да, Максим?
— Да, — покорно отвечает тот.
Подхожу к нему, хватаю за шкирку, как котёнка, и тащу к лифту.
— Ну, а по дороге обсудим условия капитуляции. Тебе предстоит очень дорого заплатить за то, что ты напал на меня, а еще и за то, что помог уничтожить мой род…
Недалеко от Санкт-Петербурга, на границе владений барона Зверева.
Виктор провёл в поместье Андрея всего пару часов. Отнеся Ларису и Дашу внутрь, они уложил обеих на надувной матрас, а сам сел рядом прямо на пол и прислонился спиной к стене. Стоило ему вытянуть ноги, как он сразу же отрубился.
Просыпается он резко, будто от удара, и видит над собой висящего в воздухе призрака.
— Господин в порядке? — спрашивает Конрад.
— Да, — кивает Виктор и смотрит на девушек. Обе спокойно спят, а вот у него сон как рукой сняло.
Голова ещё мутная, чувствуется вялость, а ядро магии до сих пор ощущается словно чужое. Но, тем не менее, Самойлов чувствует, что больше не может отдыхать, пока Андрей и его отец ведут войну.
Он встаёт, кивает на спящих девушек и говорит Конраду:
— Присмотри за ними. Я оставлю снаружи людей, в случае чего они вызовут подмогу. Возьму машину твоего господина.
— Вы друг господина, — отвечает призрак.
Виктору кажется, что за этими словами кроется очень много. Жаль, что разум Конрада частично заблокирован, как объяснил Зверь. Он кажется мудрым, хм, существом, но не может поделиться своей мудростью.
Самойлов выходит на улицу, где уже вовсю сияет солнце. Впереди, с места ночного сражения до сих пор поднимается дым, а с другой стороны почти непрерывно слышатся хлопки и раскаты взрывов.
Гвардейцы отца, которые приехали с Виктором в качестве охраны, дежурят возле крыльца и патрулируют территорию вокруг.
— Ваше сиятельство? Всё в порядке? — спрашивает один из них.
— Да. Половина остаётся здесь, половина со мной. Едем, — отвечает он.
— Куда, господин?
— Как куда? На битву! Я не собираюсь здесь отсиживаться.
Уже через пару минут они едут на БМП туда, где кипит отчаянная схватка. Виктор находит отца в тылу, в палатке под замковым куполом. Увидев сына, граф несказанно удивляется:
— Витя! Ты что здесь делаешь⁈
— Как что? Я не могу просто спать, когда мой отец сражается, — отвечает он.
— Как видишь, прямо сейчас я не сражаюсь, а думаю, что нам делать, — бурчит отец.
— В чём проблема?
— Как и предполагал Андрей, у них осталось ещё достаточно боевых и защитных артефактов, чтобы успешно обороняться. Мы зажали их с двух сторон, но они отказываются сдаваться. А боеприпасы у нас не бесконечные, и нет с собой достаточно провизии, чтобы обеспечить всю гвардию. У нас есть выбор: либо позволить им уйти, либо завершить окружение и выстраивать логистику, чтобы обеспечить подвоз всего необходимого.
— Ни в коем случае нельзя позволять им уйти! — твёрдо говорит Виктор.
— Этот вариант мне тоже не нравится. Но всё зависит от того, каковы будут успехи у Андрея и барона Писемского, — разводит руками граф Самойлов.
— А что они сейчас делают?
— Штурмуют поместье барона Рогова. Если они…
— Ваше сиятельство! — слова графа прерывает возглас.
В палатку забегает солдат, вытягивается в струнку и прикладывает ладонь к козырьку:
— Разрешите доложить!
— Докладывай, — первым отвечает Виктор.
— Только что сообщили, бароны Зверев и Писемский взяли поместье Рогова! Он капитулировал. Его войска прямо сейчас бросают оружие и пытаются уйти. Гвардейцы Хрипунова стреляют им в спины, в рядах противника хаос!
Граф и его сын переглядываются, а затем Виктор взмахивает руками и почти кричит:
— Тогда чего мы ждём! Надо немедленно их давить, в атаку!
— Ты прав, Витя. Я отдам приказ. Свободен, — говорит отец солдату и берёт с походного столика рацию.
Приказав командирам начать полное наступление, он поворачивается к Виктору и спрашивает:
— Ты тоже хочешь в бой?
— Конечно! — отвечает тот.
— Знаешь, пару месяцев назад я бы ни за что тебя не отпустил. Но сейчас… Ты стал настоящим воином. Кажется, я уже говорил, но скажу ещё раз. Я горжусь тобой, сын. Иди сюда.
— Спасибо, отец. Ты не представляешь, как это много значит для меня, — проглатывая комок в горле, отвечает Виктор и обнимает отца.
Похлопав сына по спине, граф Самойлов сам подталкивает его к выходу из палатки:
— Иди! Покажи им, чего стоит наш род. Сделай так, чтобы фамилия Самойловых внушала ужас каждому, кто подумает поднять оружие против нас.
