Несмотря на позднюю ночь, и что все жены уже давно в гареме, падишах не был один, ну или только лишь с охраной. В метрах пяти от султана покорно ждал ответа от османского правителя молодой француз, имя которого было очень таким длинным, так что Селим назвал его просто Себастьяни. Впрочем, так султан хотел показать еще и никчемность француза в сравнении с правителем Османской империи.
Встреча была тайной. Под покровом ночи, в тёмном плаще, закрывавшим лицо француза, его привезли в Топкапы, во дворец султана. Лишь только двое вернейших слуг падишаха знали, кто именно к нему прибыл на аудиенцию. Это было условием французов, что только так они вовсе будут о чём-либо говорить с султаном. Ну и султан не хотел пока афишировать его переговоры с Францией. Нужно же что-то с французов сперва что-то поиметь.
— И как Франция мне поможет? -не без раздражения в голосе спрашивал Султан.
Не понравились переговоры падишаху. Французы не готовы просто так и много давать денег, как, например, годом ранее англичане. Даже австрийцы не потребовали за свою потенциальную помощь такой отчетности и целевого использования средств, как хочет Франция.
— Великий, мы же всё это уже обсудили, — сказал Себастьяни, и по своей ещё неопытности в качестве дипломата не смог скрыть раздражение.
— Ты должен понимать, что этого крайне мало, — сказал Селим III. — И я не собираюсь держать при себе какого-нибудь ревизора, что будет следить куда и как я трачу деньги, чтобы посылать умирать своих же воинов.
Ораз Франсуа Себастьяни сделал большой вдох, как его учили наставники, после ещё один вдох и стал в уме считать до десяти. Нельзя было показывать османскому султану своё раздражение или негодование. Но молодой дипломат сильно опасался того, что может не оправдать возложенные на него надежды, что провалит свое первое серьезное дело.
По сути, Франция предлагала лишь только передать серебро и золото османам, чтобы турки смогли закупить оружие. Не оружие французы давали, а деньги, трата которых должна была согласовываться с представителем Франции.
Что же касается прямой помощи от Франции, например, корпусом французских войск, то об этом и речи не было. Прямое участие в русско-турецких отношениях возможно будет только после того, как сама Франция начнёт войну с Россией.
Однако французы хотели, как минимум, взять полгода отсрочки, вместе с тем, чтобы османы в это время уже дрались с русскими. Именно за это и готова платить французская империя.
Расчёт был вполне прогнозируемым и легко читаемым любым политиком или даже военным чиновником. Россия будет вынуждена направить лучшие свои войска на русско-турецкий театр военных действий, перестроить свою военную логистику в этом направлении. И вот, когда всё это случится, французы и ударят, будучи уверенными, что русские не ожидают их атаки, думая, что они заняты уничтожением Османской империей.
Чтобы развернуть свои войска к новой угрозе, нужно два, или три месяца. Чтобы русские смогли передислоцировать войска на север, еще месяц. А там, если все подсчитать правильно, уже снег, распутица… Поражение России.
— Вопрос войны Франции и России уже решён? — спрашивал Султан.
— Так это или не нет, но я не могу тебе сказать, великий падишах. Не могу, но ты мудрейший человек, потому должен понять, что я здесь неспроста, — сказал Себастьяни.
— Меня и смущает то, что прислали тебя. Ты ещё даже не генерал, для тайных переговоров присылают более умудрённых мужей. Так что именно ты сам больше всего меня смущаешь, — сказал Селим III.
Франсуа Себастьяне промолчал. Ему нечего было ответить на этот пассаж султана. На самом деле, молодой дипломат весьма интересовался Османской империей и изучал её. Франсуа Себастьяне был едва ли не лучшим знатоком обычаев и традиций турок. Он многое знал про внутренние реалии этого государства, роли мусульманских имамов, янычар, разных политических сил. А еще Оран Франсуа не был глуп, умел видеть, замечать, ну и думать. Себастьяни понимал, что именно может предложить Франция султану и какую конфигурацию французской империи необходимо выстроить для пущей выгоды.
Россия и Франция: эти два государства становились тиграми в одной клетке. Здесь, в Стамбуле, Себастьяни видел тигров и прекрасно понимал, что два таких зверя в одной клетке ужиться не смогут, они обязательно подерутся.
А разве Европа не та самая клетка? Мыши и крысы в клетке жмуться по углам и все только и ждут, как именно тигр одержит победу. Так что быть войне.
— Что ты знаешь о наших отношениях с Австрией и Англией? — спросил Султан.
— Великий, ты уже взял деньги у англичан, и это более трех миллионов фунтов. Австрийцы тоже предлагают тебе деньги, это полтора миллиона талеров. Франция даст тебе ещё два миллиона, — проявил осведомлённость французский тайный посланник.
Султан Селим рассмеялся. Это был смех человека, который уже устал сопротивляться неминуемому. Почти год султан выдерживает критику и только кормит обещаниями наиболее агрессивные реваншистские политические силы, что вот-вот и турецкая армия войдёт в Молдавию под надуманными предлогами, начнет своё наступление на Грузию, где только-только скончался царь Ираклий II, а его наследники начали грызню за трон.
— Француз, ты понимаешь, почему я смеюсь? — спросил падишах.
Себастьяни не знал, вернее не так, он догадывался, в чём причина истерического смеха султана, но не хотел озвучивать свои догадки.
— Вы все предлагаете мне деньги: Англия, Австрия, даже Испания… Но я спрашиваю вас, где мне покупать оружие? Может быть, у России? — восклицал правитель Османской империи. — До меня доходят сведения, что у русских появляется всё больше новых образцов интересного оружия, которые мне просто негде купить. Так, зачем мне серебро? Я буду его тратить на внутренние нужды своей страны, ибо не знаю у кого покупать оружие.
— Мой император сможет договориться с австрийцами, они продадут тебе оружия на те самые два миллиона франков, которые выделяет Франция. И это не последние деньги, — сказал Франсуа Себастьяни.
Вот сейчас султан посерьёзнел и задумался. Ему крайне не нравилось, что он является лишь фигурой на чужой шахматной доске. Он хотел, чтобы иные европейские государства были дискредитированы перед Россией. Султан подумал, что нужно сделать утечку информации, чтобы русским стало доподлинно известно, что их, пусть и не союзники, но явно не враги помогают Османской империи готовиться к войне с Россией. В таком случае страны рассорятся и можно будет даже рассчитывать на то, чтобы Австрия более деятельно помогала Османской империи. Например, Селим III был уже готов даже на то, чтобы австрийские войска вошли на территорию Валахии и Молдавии. Это позволит русским больше заниматься дипломатией по ряду направлений, которые могли бы вести на север Балкан.
— Через три месяца я начну войну. Но сделаю я это только в том случае, если у меня будет в достаточном количестве оружие, порох, провиант, фураж, и телег с конями. Если вы хотите, чтобы мои войны умирали за ваши интересы, оплачивайте каждую смерть соответственно… за дорого, — сказал Селим и брезгливо махнул рукой в сторону французского тайного посланника.
Два султанских телохранителя сразу же взяли под руки Орано Франсуа, тот дёрнулся и вырвался.
— Великий, я к тебе с полным почтением, но, если здесь и сейчас твои воины будут меня бить или унижать, то ты будешь бить и унижать самого императора Франции, — сказал Себастьяни и с гордо поднятой головой вышел прочь из комнаты, где происходила аудиенция.
Француз даже не сделал минимально положенных пять шагов вперёд спиной, а сразу же повернулся в сторону выхода, показывая султану свою спину. Но это были лишь мелочи, даже султан на это не обратил никакого внимания, так как он был полон мыслей о том, что и как нужно сделать прежде всего.
Через две недели ему придётся выступить перед нацией, вернее, перед османским духовенством и османскими военными. Они ждут ответа от султана, и вот эта помощь от Франции, как нельзя лучше. Не было бы даже её, всё равно пришлось бы султану объявлять о начале подготовки к войне. Впрочем, подготовка эта велась уже год, и все вокруг считали, что султан нерешительный.
