Она засмеялась своим тихим, но заразительным смехом.
— Хочешь сказать, я угадал? — удивился он.
— Почти. Но нет, медведи здесь по улицам не ходят и я даже нашла работу.
— Работу? Но ты ведь не должна…
— Знаю. Просто… так с ума можно сойти от скуки. Я отвожу ее в детский сад и снова эти мысли.
— Работаешь в интернете?
— Нет, в заповеднике.
— В заповеднике?!
— Да, на полставки. Наблюдаю за казарками и малыми лебедями, у них тут путь миграции проходит, останавливаются на кормежку.
— Что-то вроде птичьего придорожного мотеля?
— Ага. Интересно, даже в бизнес не хочется возвращаться, но есть свои минусы.
Она снова посмотрела в окно. Из вагончика высунулся охранник и выплеснул воду из электрического чайника.
— Охренеть! Я и забыл, что ты биолог. Прости…
— Ничего, биологи бывают разные. Мы тут и так наговорили.
— Да. Мне уже не терпится встретиться с тобой.
— Как твоя семья?
— В порядке. А… она?
— Ей здесь даже больше нравится. Мне, кстати, пора забирать ее.
— Да, я задержался. Меры предосторожности, сама понимаешь.
— Понимаю. Значит… год?
— Продержишься?
— Конечно.
Убрав смартфон в карман, она постояла еще какое-то время перед окном, ощущая, как вслед за волнением догорают остатки разочарования. Затем подошла к двери, надела пуховик от Khrisjoy – специально выбрала сегодня черный, чтобы не выделяться, натянула на глаза вязаную шапку. Годы способны уничтожить природную красоту, но отраженный в зеркале уверенный взгляд говорил, что пока им это не под силу.
Нет, ей не место, здесь конечно – она снова убедилась в этом, как только вышла из приподнятого на сваи одноэтажного здания, и охранник уставился на нее, словно увидел Анжелину Джоли.
— До свидания, — сказала она ему.
— Всего хорошего, — ответил он удивленный, что она действительно собралась в одиночку отправиться по этой пустынной дороге на краю земли.
Ощутив непривычный для сентября ее родных широт стылый воздух, она подняла воротник и быстро зашагала по левому краю дороги. Движение разогнало кровь, оттеснило тревогу. Гряды сопок сменяли друг друга, слегка видоизменяя однообразный пейзаж. Растительности почти никакой – только по правую руку какая-то поросль не то кустарников, не то карликовых деревьев. Тут на севере все низкорослое. За очередной грядой показалось вдали унылое серое строение в четыре этажа – простая бетонная коробка с черными провалами окон. С трудом верилось, что кто-то жил в ней когда-то.
Она посмотрела на часы и ускорила шаг, придерживая одной рукой воротник, спасаясь от ветра, сердито бросившего ей в лицо горсть колючего снега. На склоне справа за валуном показалось какое-то движение. Она не стала присматриваться, но тревожное чувство вернулось, и она снова усомнилась в верности своего решения по поводу работы. Средства, конечно, позволяли ей пользоваться такси, но тогда ей пришлось бы изменить легенду, а это не приветствовалось правилами. Лучшее решение, конечно отказаться от работы и просидеть год в четырех стенах. Но ей нравилось наблюдать за казарками и тундровыми лебедями. И еще она хотела увидеть полярную сову, обитающую на крутых обрывистых берегах. Скоро она последует за казарками на юг.
За спиной раздался тихий треск. Может быть собака? Их много бегает по промзоне. Она оглянулась. Сломанные ворота давно скрылись за ландшафтным изгибом. Теперь впереди и позади только дорога и сопки. Перед очередным поворотом она обернулась и успела увидеть темный силуэт, сошедший с сопки.
Сердце гулко застучало, она сунула руку в карман, сжала газовый баллончик, коснулась большим пальцем ребристой поверхности кнопки. Стоило ли так волноваться из-за человека, просто идущего по дороге? Но ведь это не Тверская, чтобы идущий за тобой человек не имел никакого значения. До моста еще далеко. Она ускорила шаг и подумала, что могла бы перейти и на бег – на ее ногах кроссовки для трейлраннинга с превосходным сцеплением. Когда-то давно она занималась лыжными гонками. Особенно хорошо ей давался спринт.
Миновав очередной долгий участок, она уже не могла больше ни о чем думать, кроме черного силуэта позади. Ей вспомнилась старая черная куртка и длинная, как у гуся шея. Кому еще идти по этой дороге, если она тупиковая? Дойдя до очередного изгиба, она оглянулась. Позади тянулась пустынная дорога. Никого. Она расслабилась, но через полсотни метров услышала хруст камешков за спиной. Вся дорога состояла из этих камешков.
Значит, кто-то действительно не просто идет за ней, а идет скрытно? Осознание этого заставило ее отбросить все сомнения. Она не в том положении, чтобы и дальше обманывать себя.
Она побежала легко и быстро – тело и мышцы помнили доведенную когда-то до автоматизма технику. Передняя часть стопы касалась земли, перекатывалась на носок и мгновенно выносилась вперед – никакого захлеста, руки вместе с корпусом включились в движение. Дыхание стало глубоким с задержкой на три-четыре шага. Ни крупицы лишней энергии, все отдавалось бегу. Дорога стремительно понеслась на нее. Так-то лучше. Она почувствовала, как в ногах забурлила энергия природного спринтера, требовавшая взорваться рывком, и поняла, что больше не боится. Она еще владеет собственным телом, чувствует его силу. Правая рука сжимала газовый баллончик – алюминиевый корпус наощупь почти как эстафетная палочка. Последняя прямая до моста. Почти что финишная. Она оглянулась, и, увидев пустынную дорогу и голые сопки, перешла на шаг. Впереди из-за моста вышел мужчина – первый прохожий. У нее отлегло от сердца. За спиной мужчины город. Настоящий город – с улицами, тротуарами и старыми домами с рыбными магазинами.
Мужчина у моста тем временем, остановился, словно ждал ее. По мере приближения, она поняла, что не ошиблась. Он действительно смотрел на нее. Мужчина был крепкий, выбритый и походил на силовика. Теперь она подошла достаточно близко, чтобы хорошо разглядеть его.
Он окликнул ее – тем именем, которое она узнала два месяца назад, получив новые документы. Она посмотрела в его лицо, и увидела взгляд, который сопровождал ее несколько лет. Взгляд из далекого прошлого. И она догадалась. Ей никогда не требовалось много времени, чтобы понять, что к чему. Эта способность помогала ей легко учиться на пятерки и сделать хорошую карьеру, даже без помощи отца, до того, как все случилось.
— Я тебя знаю, — сказала она, подходя к нему, — мы вместе учились в школе.
Он приподнял брови, должно быть, смутился и посмотрел за ее плечо. По быстрому движению его глаз – сверху вниз, она поняла, что он посмотрел на кого-то. Не просто посмотрел, а оценил. Быстрый, профессиональный, незнакомый взгляд. На нее эти глаза всегда смотрели иначе. С левой стороны вышел мужик в черной куртке с гусиной шеей, и не глядя на них побрел в город.
— Если ты помнишь, что мы вместе учились в школе, значит, для тебя не секрет, что я тоже знаю тебя, — сказал он.
Она приняла его замысловатое признание в том, о чем всегда знала и улыбнулась той самой улыбкой, при которой ее удивительные глаза щурились, превращая огромные радужки в сплошное сияние.
— Серьезно? Как такое возможно?
— Ты – свидетель, я – полицейский, а генерал наш земляк.
***
По какой-то причине, им трудно было называть друг друга на «вы». Данилов шел по улицам заполярного города, слушая голос, звеневший в холодном воздухе. Она говорила о документах, о жизни в разных городах, о дистанционных показаниях в суде. Он бросал на нее взгляды, будто пытаясь убедиться, что Анна Вайсс действительно жива и идет сейчас рядом с ним, как когда-то ходила, беззаботно болтая в его странном призрачном путешествии в прошлое.
Они дошли до детского сада, где она забрала свою маленькую дочь по имени Алиса. Она сообщила, что устроилась на работу вопреки инструкциям, он сказал, что не видит в этом проблем – он будет провожать ее.
Перед тем, как зайти в старую многоэтажку, стоявшую прямо на берегу бухты, он передал ей небольшое устройство, похожее на маленький брелок.
