Когда русская пресса, православная церковь, сами офицеры российской армии — все они говорят о Наполеоне, как об Антихристе, Бонапарт решил пробовать выстраивать стратегию от обратного. Он назвал Антихристом императора Павла, заигрывая максимально и с крестьянами, и с помещиками, обещая, что угодно, только бы то партизанское движение, которое развивается на востоке бывших земель Речи Посполитой, пошло на спад.
Вот только огромная, казалось, что и дисциплинированная, армия во главе с французским императором, как только вступила на русские земли, сразу же стала морально разлагаться. Странным образом, когда русские стараются вывезти с белорусских земель все, что можно, частью даже людей, не говоря уже о важном имуществе, при этом они постоянно оставляют алкогольные напитки. Это становится существенной проблемой для всех наполеоновских войск. Ведь бочку с водкой или даже с абсентом, часто можно обнаружить на дороге, по пути следования французских войск. И в батальонах у тех офицеров, которые чуть меньше следят за своим личным составом, начинается повальное пьянство.
Именно об этом и рассказывал адъютант маршала Мюрата. Кто-то из верных сподвижников императора посчитал, что дивизия дивизионного генерала Вандамма более всего пригодится на дорогах, где начинают бесчинствовать русские лесные отряды. Кроме того, дивизионному генералу должно предписано собирать все отставшие воинские части, объединяя их сперва в дивизию Вандамма, а после, если соберётся более двух дивизий, и в корпус.
— И всеми этими силами я буду воевать с лесными отрядами и с мужиками? — возмущался генерал. — Почему я?
— Так и быть, любезный друг, я не потребую от вас дополнительной платы. Но скажу: маршал считает, что вы один из немногих генералов, которые вовсе не боятся запятнать себя в любой грязи. Насилие и мародёрство, возглавляемое вами, тому доказательство. Тут же война должна быть подлой, под стать тем варварам, которые нам противостоят, — сказал Лаваль.
— Если бы я сам не возглавил это, все те реквизиции имущества и воспитание почтения к Франции у местных дикарей… — кричал Ван Дам, посчитавший свою честь уязвлённой. — То я уже давно лишился бы дивизии. Повальное пьянство, дезертирство, бандитизм, даже уход к лесным русским отрядам — это становится нормой. Но не у меня в дивизии дезертиров почти нет! Я позволяю своим солдатам мстить. И они остаются со мной. За всё время у меня даже испанцев дезертировало не больше двух сотен.
— Ну, будет вам! — выставив руки вперёд, с ухмылкой сказал адъютант маршала Мурата. — Отдайте пока приказ изготовиться на выход? Вас ждет маршал.
— Да, мы можем выходить хоть и через тридцать минут. С нами пойдёт два полка уланов. Кирасиры присоединятся после. У них кони нуждаются в отдыхе, — состроив обиженное выражение лица, говорил дивизионный генерал.
Гийом Лаваль был уже третьим адъютантом маршала Мюрата. Два предыдущих с честью положили свои жизни, прикрывая своего командира. Ранее Гийому не удавалось выйти на столь высокий уровень, но сын лавочника, будучи от природы весьма одарённым, а также успевший сразу после начала революции отучиться, оставаясь умеренным революционером, он шёл к своей цели хитростью и с упорством. Вот и сейчас, будучи адъютантом маршала, Гийом Лаваль сумел организовать весьма прибыльный заработок, получаемый от командующих дивизиями. Он продавал информацию за весьма существенные деньги. Порой прикрывал преступления. Мюрат был слишком увлечен войной, потому любая административная работа претила маршалу и он стремился спихнуть ее. Ну а Лаваль делал все, чтобы по пустякам не отвлекать Мюрата.
Впрочем, эти самые командующие не оставались нищими. Русские увозили имущество, но лишь тех помещиков, которые согласились уехать. На белорусских землях оставалось немалое число той шляхты и даже русских дворян, которые тайком всё ещё лелеяли надежду, что вполне реально воссоздать Речь Посполитую. Порой, были и такие русские упёртые помещики, которые считали, что приход французов, этих замечательных цивилизованных людей, никоим образом не повлияет на их хозяйство. Таких русское командование оставляло, не вынуждало эвакуироваться, иногда лишь в поместьях реквизировали коней, телеги, поджигали амбары с хлебом, чтобы подобные предатели не могли кормить армию Наполеона.
Вандамм не стал терять время и быстро направился в сторону, где должен был находиться Мюрат. Уже через четыре часа довольно скорого хода показались войска авангарда корпуса Мюрата. Маршал, на самом деле, шёл достаточно близко около Бобруйска, направляясь в сторону Рогачёва.
Ничего особенного. Колоны солдат, впереди шел сам маршал в окружении сотни кирасир, а так же с не менее чем двумя полками польских жовнеров.
Но тут, как успел рассмотреть в зрительную трубу Вандамм, кавалерия пришла в движение и стала изготавливаться к атаке. Более того, отряд в не менее чем пять сотен польских улан стали набирать разгон для удара.
— Бах, бах, бах! — неожиданно послышались пушечные выстрелы.
Им вторила частая стрельба из ружей.
— Что случилось? — спросил генерал Вандамм у скакавшего рядом адъютанта Мурата.
— Знать бы ещё, — в миг вся спесь и уверенность покинули лицо адъютанта маршала.
— Но русские должны быть далеко на востоке!
Глава 13
Глава 13
Вблизи Рогачева Моголевской губернии.
22 августа 1800 года (Интерлюдия)
— Ваше высокоблагородие, давайте ударим! — умоляющим голосом просил Потрашков.
Денис Васильевич сомневался. Вот не верил он в то, что можно так, внаглую, ударить по французу, после чего спокойно уйти. Ведь, где это слыхано, чтобы отряд в триста бойцов нападал практически на два полка, которые слегка вышли вперед, опередив остальной авангард корпуса Мюрата на четыре-пять вёрст.
— Места мы знаем. Тропы проверили. Мы точно знаем, куда уходить сразу после удара. В лесу выставим заслоны, никто не войдёт в лес! — продолжали убеждать Давыдова.
— Раньше, братцы, думал, что нет в мире более лихих и сумасбродных воинов, чем русские гусары. А нынче вижу, есть. Это русские стрелки, — усмехаясь сказал Давыдов.
Да ему и самому хотелось вот так, в наглую, ударить по супостату, показать, что француз не может ходить по русской земле широко и весело шагая, что каждая кочка, каждое деревце может стрелять и убивать слуг Антихриста Наполеона. Но и другого не хотел Денис Васильевич. Что же он за командир будет, если в первом же в бою положит всех своих воинов? Некоторым образом на принятие решения давила ответственность, а также и то, что ему, еще молодому офицеру, доверили большое дело. Вот теперь он понимает, насколько это действительно большое и великое дело.
— Готовьте засаду, раскидывайте чеснок, рогатки, ставьте проволоку. Чтобы по всем правилам, кабы никакая погоня за нами не смогла угнаться! — сказал майор Давыдов и несколько обречённо махнул рукой.
Всему отряду пришлось откатиться ещё на десять вёрст в предполагаемом направлении движения неприятеля. Все, за малым исключением передового отряда, стали копать ямы, готовить ловушки, раскидывать железный чеснок, натягивать проволоку. Меткие стрелки стали оборудовать себе позиции для ведения огня.
— Готово. Аккурат через полчаса французы будут, — сказал Фёдор Потрашков вытирая пот со лба, когда основные приготовления были завершены.
Место было выбрано на опушке леса. Пришлось лишь один раз спрятаться всем бойцам, на время превратившихся в инженеров и строителей, когда мимо проходил разъезд уланов, лениво совершая разведку.
Французы прекрасно знали, что основные силы армии Суворова уже находятся в районе Орши, где они должны были соединиться с войсками Багратиона. Русские на удивление очень быстро перемещались, французы за ними не успевали. Так что не было никаких предпосылок опасаться, что сейчас может произойти атака. И до сегодняшнего дня лесные отряды нападали только на коммуникации, но всегда опасались связываться с крупными силами армии Наполеона.
