Наполеон Бонапарт уже две недели искал того русского, кому можно было бы поручить щекотливое дело — донести русскому императору послание о милости французского монарха начать мирные переговоры. Это можно было бы сделать, если в плен попался бы русский генерал, но у Наполеона были только русские майоры. Мало того, так они еще наотрез отказывались выступать посланниками от французского императора.
— Сами понимаете, что некому больше такое поручить. Мне уже дали слово, сам Суворов обещал, когда я послал к нему людей, что пропустит вас и даже даст сопровождение. Лишь этот упертый старик не хотел участвовать в мирном процессе, — тон французского императора смягчился. — Я достиг того, чего желал, я могу пойти на переговоры.
Шарль Талейран вновь сдержал свои эмоции. Он знал наверняка, что Наполеон лукавил. И министру не нравилось то, что его хотят использовать в темную, не объясняя всей подноготной появившегося, вдруг, рвения у Бонапарта явить милосердие и миролюбие.
Многое, если не все, на что рассчитывал император, не сработало. Бонапарт хотел разбить русскую армию в приграничных сражениях. Но русские не предоставили ему такой радости. Сперва русское отступление казалось трусостью, даже во французских газетах об этом обстоятельно писали, как о позорном для России факте. Мол, расчет был на то, что в лице московитов французы получат достойных противников, а тут… Бегут лишь от поступи французского солдата и от окрика французского офицера. Но сейчас все стало на свои места.
Оказалось, что самое слабое звено в прочной цепи наполеоновской армии — это логистика. По европейским дорогам, где уже так мало осталось лесов, ещё можно наладить логистические пути. Кроме всего прочего в Европе ещё значительно больше, чем в России, крупных поселений, цепи городков, где можно и войска располагать, и магазины создавать. Нужно же не так много, но и немало: где поселить солдата и офицера, как хранить припасы, помощь со стороны местных администраций, чтобы вовремя предоставили квартиры, дрова, указали, где лучшая вода.
Русские же просто разрушали, жгли те строения, которые можно было бы использовать под казармы или склады. Люди уходили, причем эвакуация началась сразу же после начала наступления наполеоновской армии. Не все, были те, кто отказывался уходить и с надеждой ждал европейскую армию. А также в Литве было слишком много леса, где вольготно чувствовали себя лесные разбойники, лишь по недоразумению одетые в воинскую форму.
— Ваше Величество, позволите ли высказать своё мнение? — спрашивал Талейран, дождавшись, когда схлынет очередная волна императорского негодования.
— Если оно будет противоположным моим желаниям, то не утруждайтесь, министр. Лишь исполните мою волю, — сказал Наполеон.
Талейран молчал. Он знал, что теперь император обязательно захочет послушать. Лишь только нужно немного времени, чтобы Бонапарт успокоиться и в нем проснулся интерес к разговору.
На самом деле, Наполеон Бонапарт обладал, казалось, железными нервами и выдержкой. Редко можно было увидеть его эмоции, если это только не касалось пока ещё горячо любимой им супруги Жозефины де Богарне. По ней он сходил с ума, несмотря на то, что женщин в постели Наполеона перебывало немало.
Но кроме женщин, император еще и самоутверждался через армию и войну. Он понимал, что является императором во-многом потому, что дает надежду французам, победы на поле боя и прославления Франции. Ну а еще… Завоевательные войны, по мнению Наполеона, должны приносить прибыль и даже кормить Францию. А в русской компании одни расходы. Это, между прочим, еще одна причина, почему Наполеон шел на Москву. В купеческой столице России можно было больше награбить.
Однако, то, что началось после того, как армия Наполеона пересекла границу Российской империи, сильно расшатало нервы французскому императору. Он ведь считал себя гением войны, тем , кто обязательно укажет Старику его несостоятельность. Под «стариком» Наполеон понимал светлейшего князя фельдмаршала Александра Васильевича Суворова-Италийского.
А ещё, во французских газетах наперебой писали, что русский главный полководец сильно переоценён, как и, в целом, русская армия. Если первоначально все говорили о трусливом бегстве, что русские, конечно же, подлые, то при наличии достаточно скудных сил, не могущих противостоять огромной наполеоновской армии, их тактика пока работает.
— Ну, говорите же! Не ради же развлечений я вызвал вас в расположение войск! — взяв себя в руки, сказал Наполеон Бонапарт.
— Не кажется ли вам, мессир, что предлагать мир пока рано? — с опаской, начал говорить министр иностранных дел Франции. — Нужно добиться сокрушающего поражения русских, ну и нашей великой победы. Нынешний император Павел значительно мудрее того, кем он ещё был пару лет назад. Он не станет упорствовать заключению мира, но его нужно подтолкнуть.
— Мы заняли всю Литву, я же предлагаю русским разделить её. Разве же это не великодушно с моей стороны? — сказал Наполеон. — Или русские собираются потерять Смоленск, а после и Москву? Так это уже поражение всей страны, если я войду в первую русскую столицу.
Император не стал озвучивать проблемы, которые существуют в его армии. Дезертирство набирает обороты, испанцы, получившие лишь незначительную выволочку от горстки русских стрелков в Бобруйске, начинают отказываться выполнять приказы. И принуждать их к этому — это либо тратить конечные людские ресурсы на охрану арестованных испанских солдат и офицеров, или плодить дезертирство среди испанцев. Решение могло быть простым — расстрелять всех бунтовщиков и отказников. Но как тогда на это среагирует испанский король?
Наполеон уже давно решил, что сразу после России, он обрушит всю свою мощь на Испанию. Эта страна, величие которое уже минуло, по мнению императора, не состоятельна, как самостоятельная держава. Но испанская компания, или государственный переворот в Испании, должны были случиться после победоносной русской компании. Иначе, того и гляди, испанцы откроют свои порты английскому экспедиционному корпусу.
Русская компания затягивалась. Не являясь глупцом, Наполеон понимал, что ещё полтора-два месяца, и начнутся холода. Его армия не приспособлена к зиме. А дороги, по которым могло бы обеспечиваться снабжение ещё и зимними вещами, в крайней степени небезопасны. Лесные разбойники слишком успешно воюют. Однако, именно сейчас нужно было выиграть немного времени, чтобы собрать всю армию в кулак и ударить.
— Сразу видно, что вы, господин министр, человек не военный. Мне нужно время. И просто просидеть здесь, в Могилёве, не попытавшись что-либо сделать, — это попросту потеря времени, — сказал Наполеон.
На самом деле, Талейран прекрасно догадался о том, зачем Наполеону нужна пауза. Великая армия французского императора растянулась на огромное расстояние. Главное преимущество Наполеона Бонапарта — огромная масса войск и артиллерии сильно нивелируется отставшими обозами. Так что недели три понадобится французской армии, чтобы собрать все свои силы в кулак, и уже тогда мощно ударить по смоленскому укреплённому району.
Вместе с тем, не только для того, чтобы сохранить лицо или выиграть время Наполеон предлагает переговоры. Своего рода, это политическая игра. Мол, я предлагал вам раньше договориться, вы отвергли предложение. После того, как случится поражение русских под Смоленском, можно будет посылать новое письмо русскому императору, с уже более жёсткими требованиями. И тогда русские могут пойти на переговоры, опасаясь захвата Москвы. А еще лучше, диктовать условия из Московского Кремля.
— Ваша воля будет выполнена, мессир, — сказал Талейран.
Министр иностранных дел Франции поклонился, взял письмо в руки, и отправился прочь. Нужно было срочно уезжать. Безусловно, Талейран не хотел отправляться в Петербург через всю Россию, где его просто могли бы взять в плен или убить. Но лучше именно так, чем попасть под гнев Наполеона. Ведь то, что только что произошло — это ещё не гнев, так, незначительное раздражение. Есть новость, которая способна вывести из себя французского монарха.
