Кто-то из них отправился на фронт, воевал и, быть может, дошел до Берлина, кто-то — гасил зажигалки, кто-то — работал на производстве, не покладая рук… Помню, когда я попала в СССР в прошлый раз, я даже записывала где-то в тетрадке воспоминания девушек, которые жили со мной в общежитии. Кое-кто из них даже перенес блокаду в Ленинграде и рассказывал, что долго потом не мог отучиться от привычки всегда носить с собой сухари в кармане…
— А что же Ваш кавалер, Дашенька? — сменив серьезный тон на привычный легкий и игривый, спросила вдруг Катерина Михайловна.
— К-какой кавалер? — рассеянно переспросила я. Увлекшись мыслями о войне, в которой довелось принять участие моей коллеге, я совсем забыла о теперешнем времени.
— Симпатичный такой, с волосами волнистыми, — сделав хитрый прищур, не хуже, чем у вождя, бюст которого стоял в комнате, заулыбалась Катерина Михайловна. — С нотной папочкой все ходит. Провожал Вас тут намедни. Николаем звать, кажется?
— А, да, конечно, — лихо принялась я фантазировать. — Коля, мой знакомый. Окончил музучилище, работает в театре оперетты. Недавно познакомились. Ну пока так, ничего серьезного.
— Ох, Дариванна, — просто, по-бабьи вздохнула собеседница. — Коли ничего серьезного, то гоните его взашей.
— Почему? — удивилась я, прихлебывая чай с блюдца. Вкусно-то как, оказывается!
— Потому! — стукнув ладонью по столу, неожиданно громко сказала Катерина Михайловна. Готова поспорить, что именно таким жестом она моментально успокаивала целый разбушевавший класс пионеров. — В кино ходили?
— Да, — ничего не понимая, кивнула я.
— Мороженое ели?
— Да, — снова кивнула я.
— За ручки держались?
— Да, — как попугай, снова кивнула я, уже примерно понимая, к чему клонит строгая учительница.
— Вот и все! Спросите его, какие у него намерения! Ежели не готов к созданию семьи, гоните его взашей! Да Вы, Дашенька, не подумайте, я не горячку порю, — заметив, что я нахмурилась, уже более мягким тоном заговорила собутыльница. Девушка Вы хорошая, трудолюбивая. Хоть и с третьего раза, но в институт поступили, закончили. Место Вам в школе дали хорошее. Комнату получили. Далековато Вам ездить сюда из Вашей коммуналки, но дело наживное. Все основные проблемы Вы решили, кроме одной — замужества. Вы теперь не лимитчица, а завидная невеста. Образование, жилье, работу имеете в Москве. Вот и боязно мне — как бы не встретился на Вашем пути проходимец.
— Ладно, — проникнувшись материнскими речами преподавательницы, кивнула я и шутливо взяла под козырек. — Буду начеку. Что не так, обязательно стану докладывать!
— Вот и славно! Пойдемте-ка домой, Дарья Ивановна, — Катерина Михайловна, перейдя с «Дашеньки» на обычное вежливое обращение, взглянула на часы. — Девятый час. Засиделись мы, однако.
Глава 4
Я отставила кружку и, поднявшись со стула, как бы невзначай сказала:
— Катерина Михайловна, а можно журнал классный своих архаровцев гляну? Посмотреть хочу кое-что…
«Кое-что» было, конечно, домашним адресом. Куда мне идти сегодня вечером, я понятия не имела. За пару часов, что мы чаевничали, я, как ни старалась задавать всевозможные наводящие вопросы, так и не выпытала у своей новоиспеченной коллеги, где же я жила. Выведать удалось только, что двадцатипятилетняя Дарья Ивановна отучилась в педагогическом институте, поступив туда с третьего раза, а через какое-то время получила место преподавателя в школе, шефство над девятым «Б» и комнату в коммунальной квартире. Что ж, это прекрасно. В очереди в душ, конечно же, постоять придется, но это будет не одна душевая на целый этаж, как в моей прежней общаге в Марьино. И в комнате я буду одна! Кайф! Нет, конечно же, отдельная квартира, в которой жила пятидесятилетняя Галя-продавщица, еще лучше. Но то же Галя… А юная Даша, недавняя выпускница педвуза, просто радуется комнате, которую так щедро выделило ей государство.
Вот только где находится эта комната, в каком районе Москвы? Как мне туда добираться? А если и доберусь, то как попаду туда? В какой звонок звонить и сколько раз? Я совершенно не имела понятия. В детстве, когда я бегала в гости к подружкам, которые жили в коммунальных квартирах, я четко знала: Рите Копотниной, которая жила на 7-й Красноармейской, следует звонить трижды, Вале Карнауховой с улицы Ефимова — один звонок, Лиле Макаренко с Садовой — два и подольше, так как звонок был старенький и тихий, с первого раза могли и не услышать, что кто-то пришел. В огромных коммунальных квартирах, располагающихся в старом фонде, могло проживать и восемь, и десять, и больше семей.
У меня в душе даже зашевелились нехорошие подозрения: а вдруг Катерина Михайловна, служившая во время Великой Отечественной Войны разведчицей, давно уже раскусила меня и сейчас специально тянет время, ожидая прихода наряда сурового усталого участкового? Что я ему скажу? Интересно, какую статью Уголовного Кодекса РСФСР на меня повесят? «Незаконное перемещение во времени?». Может, сдадут в научно-исследовательский институт для опытов? Нет, спасибо, чур меня…
Я краем глаза посмотрела на свою новую знакомую. Она мыла кружки над фаянсовой раковиной, умудряясь держать ровную, королевскую осанку и напевая под нос: «Как-то утром на рассвете заглянул в соседний сад… » Прервав второй куплет, Катерина Михайловна указала мокрой рукой на стол в углу учительской, на котором царили прямо-таки хирургическая чистота и самый что ни на есть порядок.
— Так вот же он, Дашенька, — учительница вновь перешла на покровительственно-материнский тон и указала подбородком направо. Забавно, ведь по факту мы с ней были ровесниками, а она со мной общается, как с дочкой. Катерине Михайловне, как и мне (в прошлой жизни) уже исполнилось пятьдесят. Но знать ей об этом, конечно, не следовало. — Не видите, что ли? Я же Вам с Виталием Викентьевичем специально один стол на двоих выделила, пополам, чтобы, так сказать, была возможность наладить личный контакт. Берите и смотрите, чего меня спрашивать?
«Ну вот опять», — мрачно подумала я. — «Не успела катапультироваться сюда из двадцать первого века, как зашел разговор на матримониальные темы. Прямо как в прошлый раз, когда мы с Лидой и Верой гуляли по широкому проспекту, где со мной пытался завести знакомство заводской ловелас Юрец, и обсуждали, где и с кем лучше всего знакомиться».
Я взяла со стола большой классный журнал в коричневой обложке и бегло просмотрела. Титульный лист, дальше — списки учеников, предметы, аккуратные пятерки, «н», жирные двойки, похожие на лебедей… Новенькие, пахнущие типографской краской страницы. Конечно, ведь учебный год только начался… Нет, как назло, на последней странице не было ни адреса, ни телефона моего двойника Дарьи Ивановны. Что же делать? Пока Катерина Михайловна домывала кружки и вытряхивала старую заварку из чайничка в мусор, я, особо ни на что ни надеясь, открыла ящик стола и неожиданно обнаружила там новенький блокнот в черной кожаной обложке. Так-с, посмотрим. Телефоны поликлиники, школы, номер какого-то Васильева Н., обведенный в рамку красной ручкой, а на второй странице — адрес: Электрозаводская ул., дом такой-то, квартира такая-то… Может, рискнуть и поехать?
Хм, надеюсь, это то, что нужно, и приеду я к себе домой, а не на ночевку к таинственному Васильеву Н. Лиду-то я во время своего прошлого путешествия во времени еле-еле уговорила поехать на свидание тет-а-тет к своему возлюбленному Лео, иначе — Леньке, сынку высокопоставленного чиновника из министерства и любителю захомутать доверчивых девушек из провинции. Тогда мне кое-как удалось распутать петлю времени и изменить ход некоторых событий. Впрочем, как говорил обаятельный Леонид Каневский в передаче «Следствие вели», это совсем другая история…
Я попыталась восстановить в памяти схему метро 1956 года, какой я ее помнила из своего прошлого путешествия. Сейчас, конечно, уже 1963-й на дворе, и за это время, вероятно, построили еще несколько станций. Строительство метро в Москве шло, безусловно, не такими сумасшедшими темпами, как теперь, но, надо думать, парочку станций всякой достроили-то за пять лет), но уже существующие-то остались.
