"Фантастика 2025-104". Компиляция. Книги 1-36 (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич

До дома я добралась без приключений. В кармане, помимо ключей, оказались еще простенькая губная помада и такой нужный мне сейчас билет на метро. Стоил он, как было на нем указано, девять рублей, и действовал целых три месяца — до конца ноября. Не знаю, сколько в этот раз мне придется побыть в командировке в СССР, но, надеюсь, этого хватит.

Войдя в подъезд, я огляделась. Восьмая квартира, девятая, десятая… Мне нужна восемнадцатая. Резво поднявшись пешком на пятый этаж (еще бы, мне же снова двадцать пять!), я остановилась перед большой коричневой деревянной дверью. Под звонком среди прочих фамилий я увидела свою — ту, под которой я в прошлый раз жила в СССР. Фух, значит, все верно. Ключ со скрипом повернулся.

Глава 5

Я стояла на пороге большого освещенного коридора, уходящего вглубь. По обе стороны коридора были большие высокие двери, штук восемь, не меньше. В прихожей на вешалке висела верхняя одежда: куртки, плащи, шляпы… Удивительно, как под таким количеством одежды вешалка не сломалась. На обувных полочках кое-где аккуратно, а кое-где — не очень, стояла разношерстная обувь: детские чешки, сандалики, растоптанные тапки, мужские ботинки, резиновые сапоги и аккуратные бежевые туфли-лодочки.

Глаз у меня был наметан еще во время прошлого путешествия во времени, и поэтому я безошибочно определила, что туфельки эти были явно не советского производства. Видимо, купили или, как тогда было принято говорить, «достали» за очень большие деньги по знакомству. Рядышком с «лодочками» примостились ботинки, взглянув на которые, я моментально прониклась ностальгией — это были почти точно такие же боты, в которых так лихо отплясывали парни на танцах в «Шестиграннике», в парке Горького.

Надо бы, кстати, снова сходить туда на выходных, посмотреть, что изменилось с того времени. Может, и своего бывшего жениха — стилягу Джона встречу. Хотя вряд ли — с тех пор прошло уже целых семь лет. Ваня-Джон, наверное, погоревал немного после расставания со мной, а потом нашел себе хорошую девчонку на заводе или на тусовке стиляг, женился, получил квартиру или вступил в кооператив, живет себе и в ус не дует. Свободных мужчин и сейчас меньше, чем женщин, а в середине двадцатого века и вовсе невероятно трудно было девушке устроить личную жизнь. В пятидесятых годах к каждому мало-мальски приличному молодому парнишке, работящему и непьющему, выстраивалась очередь из девчонок. По статистике на десять девчонок было даже не девять ребят, а намного меньше. Вряд ли за пять лет ситуация кардинально поменялась. Поэтому готова зуб дать (благо у двадцатипятилетней Дарьи Ивановны они еще были в целости и сохранности, ровные, крепкие и белые), что мой несостоявшийся жених не остался один и сейчас давно и счастливо женат.

Кстати, наверное, Ваня и выглядит сейчас по-другому. Вряд ли он теперь, будучи мужчиной на пороге своего тридцатилетия, носит шикарный высокий кок, уложенный бриолином из маленькой красной баночки или водой, в которой развели сахар. Скорее всего, он скромно ходит с идеологически выдержанным аккуратным полубоксом, стрижется раз в месяц в обычной советской парикмахерской, а после работы не идет отплясывать в «Шестигранник» в парке Горького или на хату к мажору Лео, а, как рядовой советский гражданин, забирает ребенка из садика, чинно идет в магазин с авоськой за бутылкой кефира, вечерами в растянутых трениках смотрит телевизор дома и гладит брюки через мокрую газету, хранит на балконе лук в старых колготках жены, ждет выхода любимых передач, с мая по сентябрь все выходные стоит вместе с супругой буквой «зю» на шести сотках, а потом — хвастается перед соседями банками с консервированными овощами. Может быть, он даже успел съездить с семьей несколько раз в Сочи или в Ялту по профсоюзной путевке или просто отдыхал «дикарем», в палатке, как герои фильма «Три плюс два». Обычная жизнь обычного советского человека. А о веселых временах юности теперь напоминают только фотографии, висящие в рамочке на стене.

Перемены происходили не только в личной жизни советских граждан. В начале шестидесятых годов Советский Союз переживал период бурного роста в разных сферах. Активно развивались наука, промышленность, экономика… Слетал в космос низенький, чуть повыше меня ростом, улыбчивый Юрий Гагарин, через некоторое время туда же отправилась нынешний депутат Госдумы, первая в мире женщина-космонавт Валентина Терешкова. Никиту Сергеевича за неуемное стремление засеять территории как можно большим количеством кукурузы в народе прозвали «Кукурузвельтом». Сеяли эту кукурузу везде — и где можно, и где нельзя. Завершилось строительство Братской гидроэлектростанции — самой мощной в мире. Советские спортсмены стали чемпионами мира по хоккею и фигурному катанию… В общем, событий — пруд пруди. Ване-Джону явно было что обсуждать вечером за распитием чая в семейном кругу после тяжелого трудового дня на заводе.

Однако не все было так радужно. В 1963 году, через два года после того, как Советский Союз первым отправил человека в космос, продемонстрировав всему миру преимущество социалистического строя, страна фактически оказалась на грани голода. Бабушка мне как-то рассказывала, что тогда правительство решило экономить зерно. Хлеб, муку и макаронные изделия с прилавков сметали моментально. Будучи еще молодой, она вставала спозаранку, шла в магазин, занимала очередь в пять часов утра, выстаивала ее, запомнив свой номер, покупала положенные «две булки в одни руки» и бегом бежала на работу, так не выспавшись и периодически получая выговоры от начальства за клевание носом на рабочем месте. Ну а что было делать? Кстати, хлеб, по словам бабушки, тогда стал просто отвратительного качества: в целях экономии зерна туда начали подмешивать отруби, кукурузу, горох… В некоторых регионах СССР хлеб и вовсе исчез из продажи. Кстати, тогда, по словам бабушки, она прочитала почти все книги из районной библиотеки. А чем еще было заняться, стоя четыре часа в очереди? Или читать, или считать ворон, или ругаться с остальными, такими же голодными.

Кстати, я слышала, в очередях, которые были, конечно же, не только в шестидесятых, не только ругались и читали. Поговаривали, что там завязывались и знакомства, позднее переходящие в серьезные отношения. Ну а что такого? Стоят друг за другом в очереди парень и девушка. Слово за слово, «а Вас как зовут?» — вот и познакомились, пожаловались на дефицит, обменялись телефонами, рассказали друг другу, что и где недавно «выкинули», договорились поесть мороженого в парке, погуляли, а там, глядишь — и до свадьбы недалеко. Так что с большой долей вероятности можно утверждать, что некоторые молодые пары в СССР обязаны своим счастьем именно неудавшимися реформами «Кукурузвельта».

А еще, как выяснилось, не так давно, всего пару лет назад, в 1961 году, произошла денежная реформа, и деньги, которые я разыскала в кармане плащика настоящей Даши, были совсем не похожи на те купюры, которыми юная штамповщица завода Даша расплачивалась в 1956 году, покупая в магазинах ситро, пирожки с ливером, проездной билет, одежду, обувь… По дороге домой я с интересом рассмотрела новые купюры. Мне повезло: видимо, настоящая Даша не так давно получила зарплату, а это значит, что в первое время голодать мне точно не придется.

Помятая желто-коричневая рублевая купюра, напечатанная совсем недавно, выглядела просто и лаконично: герб СССР, узоры и надписи. Несколько трехрублевок, сложенных аккуратно пополам, имели зеленый цвет, затесавшаяся среди них пятирублевка была синей. На купюрах можно было разглядеть Спасскую башню и Кремль. А вот «червонец» — десятирублевка, который Даша предусмотрительно спрятала во внутренний карман плаща, был красного цвета. Вместо портрета лысого вождя с хитрым прищуром на купюре теперь был изображен его барельеф.

Были, наверное, в ходу и какие-то другие купюры. Покопавшись в памяти, я вспомнила, что, кажется, во время денежной реформы 1961 года выпустили еще двадцатипяти —, сто — и пятидесятирублевые купюры. Ходила байка, что изначально они должны были быть намного больше. Однако предложенный художниками дизайн новых купюр не понравился Никите Сергеевичу Хрущеву. Достав из кармана портмоне, он положил его (хорошо, что не ботинок) сверху на купюру, провел карандашом линию и сказал: «Обрежьте-ка лучше, ребята, вот так, а то мужикам от жен неудобно будет заначку прятать». Пожелание генерального секретаря, конечно же, беспрекословно выполнили. Поэтому новые купюры по сравнению с современными выглядели какими-то маленькими. Зато заначку было прятать удобно.