Я сделал пару глубоких вдохов.
— Что ты видишь в его эмоциях? — задал наводящий вопрос.
— В том-то и проблема, я не вижу. И он не видит. Вокруг вихрь эмоций и каких-то теней. Страх. Ужас. Ненависть. Боль. Благородство. Самопожертвование. Сожаление. До этого, когда я отправилась за тобой в портал, он мне показывал картинки. Они были чёткими. Сейчас он будто тонет в болоте и не может выбраться. Моих сил не хватает, чтобы перебить его ужас. Не хватает!
В голосе Ольги в первые я почувствовал беспомощность. Она признавала собственное бессилие в отношении ребёнка, что было лично для неё больней вдвойне.
— Хорошо. У меня есть три варианта. Попробуем все.
Я обратился к Жуку, кровнику управляющему разведшколой в Карелии:
«Отправь мне Черепаху срочно, кажется, есть проблема по его профилю».
Обращался я не напрямую к Кардо Тортугасу, собственному вассалу, а его командиру, чтобы потом не было проблем. Мало ли, вдруг они на полевом выходе. Свитки переноса там берут далеко не везде, если мне не изменяла память. А так Жук быстрее сообразит и доставит курсанта в нужную для срабатывания перехода точку.
Вторым вариантом был нойон Северин. Этот обещался прибыть на зов в благодарность за полученную душу Эквадо Тортугаса, коллекционера душ с Галапагосских островов.
Амулет-передатчик лежал в родовой сокровищнице. Забрав его из схрона, я вызвал подмогу и со стороны общающихся с духами. Вдруг у них были практики, способные помочь Атараши. Ну и третьим вариантом был тот, которым я бы не хотел пользоваться, но и исключать не стал.
Я набрал на мобилете номер принца Андрея. Кровную связь решил не применять. Я ещё не настолько обнаглел, чтобы требовать ответа от принца по любому поводу. Уж кто-кто, а он должен был знать хоть одного оракула в империи.
Принц ответил не сразу, а когда ответил голос его был заспанным:
— Миш, ты время видел?
Я посмотрел на часы на каминной полке в кабинете и тихо выругался. Они показывали четыре утра.
— Прости. Мне срочно нужен живой оракул. Где найти такого?
На той стороне молчали.
— Я могу провести к нашему, но у него ближайший приём через три дня.
— Млять…
— Поздно что ли будет? Что у вас там стряслось? — голос принца взбодрился, на заднем фоне шумела вода, будто он умывался, пытаясь проснуться.
— А есть ещё один, кроме вашего?
— В Сибири где-то, на Байкале, что ли… — неуверенно пробормотал принц. — Могу узнать утром и перезвонить.
— Спасибо, очень поможешь! — поблагодарил я принца. — Пока попробуем другие варианты, но если вдруг не справимся, то…
— Да понял уже, — буркнул Андрей. — Что у вас за жизнь такая? Ни дня без приключений…
— Ну вот такая. Большая ответственность — большие печали, — не стал вдаваться я в подробности, тем более в кабинете стала материализовываться из тумана фигура нойона Северина, а следом открылась дверь кабинета, и вошёл запыхавшийся Кардо Тортугас.
— Спасибо за помощь, буду ждать звонка, — попрощался я и нажал отбой.
* * *
Мальчик лежал на кушетке почти прозрачный, под бледной кожей виднелись синие прожилки вен. Атараши то и дело вздрагивал, вскидывал руки, закрывая лицо или затыкая уши. Рот его был раскрыт в беззвучном крике.
— Мы ему голос устали восстанавливать. Срывает в крике, — повинилась лекарка.
Кардо и Северин поглядывали друг на друга с подозрением, но без откровенной враждебности, не решаясь начать каждый свои манипуляции.
Я отпустил лекарку и прикрыл за ней дверь.
— Мальчик — оракул. В последние дни видел кошмары, замкнулся в себе. Ранее передавал видения картинками, сейчас в его сознании тьма и мешанина чувств и эмоций. Он не может спать, но и не может не спать. Спасайте парня, если можете. Наш ментатор говорит, что мальчик сходит с ума. Но это характеристика для разума, я же думаю, что вопрос не в нём, а в душе. А работа с душами — это ваша стезя.
Кардо первым подошёл к Атариши и накрыл ладонями его виски. У Тортугаса тут же закатились зрачки, выставив напоказ белоснежные белки, словно он ослеп подобно своему пациенту.
— Кто ваш… друг? — спросил у меня нойон Северин, пристально следя за Кардо.
— Это сын отданной вам души Эквадо Тортугаса. Он — ловец.
— Но он же не по живым специализироваться должен… — удивился нойон.
— Ну себя-то он смог словить и подселить в другое тело, так что пусть хоть попробует, — пожал я плечами, считая, что в борьбе за жизнь Атараши все средства хороши.
Шаман хотел было ещё что-то спросить, но тут Кардо запел. Песня больше напоминала носо-горловой рык с переходами на вой, сип и стрекотание. У меня мороз пошёл по коже от этих звуков. Но хрипы оборвались так же резко, как и вой, зато полилась чистая мелодия, лёгкая, светлая, добрая… от неё веяло солнцем, цветущими садами, свежим хлебом, ласковыми материнскими руками, безопасностью…
Мы с шаманом невольно заслушались, растворяясь в песне ловца, и так бы наверно и стояли с закрытыми глазами, если бы Ольга не тронула меня за плечо, привлекая внимание:
— У него кровь носом пошла не просто так…
Мы с шаманом резко вынырнули из неги песни Кардо, чтобы тут же услышать его шёпот:
— Я нашёл… держу… но, боги, как же здесь…
Закончить он не смог, из глаз его текли слёзы.
Северин, словно из ниоткуда, вынул несколько плошек с сухими травами и порошками и расставил их вокруг кушетки Атараши. Содержимое плошек задымило, окутывая тела оракула и Кардо сизой хмарью.
Шаман выпил из костного пузырька что-то и сжал сосуд в ладони. Послышался тихий хруст, и из кулака Северина закапала кровь. Шаман обмакнул пальцы в ней и нарисовал на лбу у Кардо череду известных ему символов. После использовав кровь ловца, он продублировал знаки у себя на лбу и запел уже свою песню.
— Хоть бы этот хор имени Пятницкого помог, — пробормотала Ольга.
Заунывные мотивы шамана не имели такого же эффекта, как песня Кардо, но оракул и ловец хотя бы перестали содрогаться в связке.
Мы простояли ещё полчаса, пока не послышалось тихое детское сопение. Атараши перевернулся на бок и подложил под щёку подушку, испачканную в крови Кардо.
И шаман, и ловец выглядели примерно, как оракул до нашего прихода. Иссушенными и обессиленными.
Кардо и вовсе пытался проморгаться и продышаться, но постоянно закашливался от дыма из плошек шамана.
— Идёмте, — махнул рукой Северин на выход, — пусть пока не убирают курильницы. Они на пользу пойдут.
Расположились мы у меня в кабинете. Я попросил Марту, что уже проснулась и хлопотала на кухне, принести нам каких-нибудь закусок, а сам опустошил запасы Игната на предмет восстанавливающей алхимии. Она явно сейчас была не лишней для Кардо и шамана.
Те с благодарность приняли пузырьки. Тортугас сразу его опустошил, узнав один из составов, применяемых в разведшколе, а Северин сперва ознакомился с составом и, не найдя там ничего для себя запрещённого, тоже принял алхимию.
— А теперь прошу рассказать, что всё же случилось с нашим оракулом?
— Позволишь? — спросил у Кардо Северин и, получив кивком разрешение, принялся объяснять: — Ребёнок по незнанию попал в петлю.
— Прошу прощения, нойон Северин, но мне это ни о чём не сказало.
— Оракулы видят образы будущего, очень редко его варианты, а здесь был не образ, а петля. Причём очень страшная во всех отношениях. Нам с Кардо не удалось рассмотреть ничего из его личного кошмара, но и того хватило, чтобы испытать ни с чем не сравнимый ужас.
— Но время же линейно… будущее впереди, прошлое позади… какая петля?
— Вам, наверняка, снились кошмары, где вас убивают или происходит какое-нибудь травмирующее событие, и вы его видите ночью снова и снова, пока не найдёте выход из него или вариант, при котором выживете… У него произошло тоже самое. Мы не можем с точностью утверждать, что это видение будущего, а не, к примеру, момент, при котором мальчик потерял зрение или…
— … или когда моя жена его нашла и спасла в горящей рыбацкой деревушке. Там тоже всё горело, лилась кровь… — размышлял я вслух.
