Гоняя по заводи тройку бревен, изображающих макет плота, Толлеус вспомнил, что когда плыли сюда, нос иногда зарывался в воду, пуская по палубе волну. Мочить животных и свои вещи в планы искусника не входило, поэтому он озаботился еще и этим. Правда, тут решение пришло быстро. Во-первых, животных можно держать в задней части плота, а не в передней, а во-вторых, можно под переднюю кромку подсунуть защитный пузырь с воздухом, чтобы нос немного приподнимался. Сложность была лишь в том, чтобы загнать под плот пузырь именно с воздухом, а не с водой, потому что если формировать плетение непосредственно на месте установки, получалось именно последнее.
Можно также формировать плетение вверху, а потом затягивать нитями готовый пузырь под воду. В процессе реализации в голову пришла еще одна идея – что, если вообще кардинально облегчить плот, загнав под него много таких пузырей, а заодно немного разгрузить его, убрав часть бревен? Совсем отказываться от них нельзя, вдруг с плетениями что-то произойдет (элементарно закончится мана или еще что), тогда пригодится плавучесть древесины, а имущество и животные не утонут. О последних, кстати говоря, искусник переживал особенно сильно. На самый крайний случай, которого он даже придумать пока не мог, занялся разработкой небольшого плетения, которое заключало химеру в маленький воздушный пузырь, если та вдруг окажется в воде. Правда, применить его не представлялось возможным, требовался амулет для каждого питомца, а столько в хозяйстве нет.
Тогда искусник все поменял таким образом, что если хотя бы одна мохнатка начнет тонуть, то сейчас же в воздухе сформируется здоровый воздушный пузырь, к которому начнет подтягивать нитями сразу всех. Такое поместится всего в один амулет, но старик поприкидывал со всех сторон, поспорил с самим собой и тоже не стал его использовать. Что, если просто дождь пойдет или волна брызнет? А если такая сфера окажется на воде, то животные даже не смогут доплыть до берега, удерживаемые нитями, и рано или поздно захлебнутся. Нет, один раз в Вельне уже видели, что получается, если связать всех химер вместе, так что лишнее это. Сам присмотрит.
Оболиус тоже не сидел без дела, он перевязывал и укреплял плот, мастерил на нем навес для мохнаток и шалаш для себя с наставником. В ход активно шло новое плетение «транспласт», потому что ткани такого размера в наличии не было.
Другая архиважная работа для ученика нашлась к вечеру первого же дня. Впрочем, искусник также бросил эксперименты с плотом и занялся новой проблемой – комарами. Как только солнце перестало жарить, в воздухе появились первые зловредные насекомые. Сперва их было относительно немного, и соседство с ними казалось вполне терпимым, но чем гуще становились тени, тем больше кровососущих гадов вылезало из своих укрытий в поисках пропитания. И вот уже жужжащий звон разлился в ночной тишине. До сих пор это не вызывало серьезного дискомфорта, но тут, у воды, даже тент повозки вряд ли станет спасением. Пришлось срочно бросать все другие работы и что-то придумывать.
Покинув Маркин, Толлеус застрял на болотах. Тогда он спасался от комаров под толстым слоем грязи. Но сейчас хотелось найти другое решение, тем более что мана стала возобновляемым ресурсом.
В качестве временного решения старик вооружил Оболиуса двумя ветками с широкими листьями и велел отгонять гнус, пока сам он будет плести искусную вязь.
– У меня в тюрьме на окнах были плетения, которые не пускали внутрь никакую живность, насекомых в том числе, – вещал он подростку, который размахивал руками, будто взбесившаяся мельница. – Вот сейчас я соберу что-то похожее…
«Сейчас» растянулось на час, так что в конце руки у Оболиуса стали неподъемными, и все настойчивее проявлялось желание шлепнуть сидящего старика веткой по носу. Но тот очнулся раньше, чем такое случилось.
– Давай посмотрим, что получилось! – азартно потер руки искусник, активируя плетение.
Посмотреть действительно было на что. Обоих путешественников накрыла искусная сфера. Оболиус уже каких только сфер не навидался, но эта… Сразу же по ее поверхности запестрели мелкие вспышки, сливаясь в целые языки пламени, и вот уже занялась трава по периметру.
Толлеус убрал сферу и с вытянувшимся лицом произнес:
– Их слишком много. Да так никакой маны не хватит! Тут экономней боевой пузырь окажется.
– За ночь они всю кровь из мохнаток выпьют, – раздосадованно напророчил Оболиус, затаптывая последний очаг пожара.
Старик подскочил и понесся к загону проверять своих подопечных. Было видно, что он совершенно не подумал о таком варианте.
К счастью, с животными все было в порядке. Во-первых, сказывалась длинная шерсть – она обеспечивала хорошую защиту. Во-вторых, кажется, комаров в загоне было меньше, чем снаружи. Хотя по логике это плетение не должно спасать от насекомых. Возможно, их тут мало лишь по причине отсутствия добычи. Хотя насчет добычи тоже не совсем верно: лошадь, которая стояла тут же, очень страдала от хоботков маленьких кровопийц и нуждалась в помощи.
Еще через час искусник собрал сооружение, похожее на ветряную мельницу, только вместо лопастей у нее были свежесрубленные молоденькие ивы. Механизм вращения установил такой же, что и на первом гребном колесе для плота, но тут все было гораздо проще: меньше лопастей, ниже скорость. Возможно, и здесь тоже имела место небольшая рассинхронизация, но пока она оставалась совершенно незаметной. Создаваемый воздушный поток отгонял жужжащую тучу, но лишь в непосредственной близости. Так и переночевали, привязав лошадь рядом. И следующую ночь тоже.
Несмотря на многочисленные эксперименты, удалось накопить пусть маленький, но хоть какой-то запас маны. Можно было отправляться в путь. Правда, ничего не придумали, чтобы успокоить мохнаток, в прошлый раз очень уж бурно они реагировали, впервые оказавшись посреди реки. Оболиус предложил насыпать для них на палубу травы и даже собственноручно собрал устройство из палки и искусной нити, которая довольно неплохо ту траву срезала, но быстро бросил это занятие. Работать он не любил, а тут требовалось не только накосить, но также собрать и перетаскать скошенное. Старик не настаивал. Так утром и отправились.
Глава 2
Оболиус. Большое плавание
Если сравнивать с отплытием из Матона, стало, безусловно, лучше. Правда, скрип и некоторое шевеление палубы никуда не делись, но это можно потерпеть. Только мохнатки никак не хотели просто путешествовать, глазея по сторонам и любуясь остающимися позади живописными берегами. В принципе парень их понимал – им было скучно на пустой палубе, поэтому оставалось только громогласным бульканьем извещать об этом окружающих и устраивать свары с товарками.
Много раз Оболиусу приходилось чародейским способом успокаивать самых азартных, которые баламутили все стадо, и за остальными постоянно приглядывал. Мало того, ближе к вечеру химеры проголодались и захотели пить, однако желанная вода, такая близкая, оказалась для них недоступна, так что вечер парень встретил выжатый, как тряпка, которой бабка протирала столы в своем трактире. Как и где они плыли, он совершенно не запомнил. Зато старик, кажется, был всем доволен – вон с какой ухмыляющейся рожей сошел на берег, будто целый каравай умял! А что ему? Следуй фарватеру, не забывая время от времени сдавать влево или вправо, да посматривай вокруг. Это еще проще, чем управлять повозкой, вдобавок не нужно собирать стадо, если то вдруг дружно разбегается. И совсем не трясет.
На ночлег пристали к маленькой деревушке, построенной прямо над мелководьем на высоких сваях. Конечно, никакого постоялого двора тут и в помине не было, однако Толлеус насчет ужина и кое-какого провианта в дорогу договорился, а также разжился кормом для стада. Селяне хоть и жили рекой, но держали огороды на берегу и какую-то скотину в сараях.
Самое обидное, что искусник, едва сойдя на берег, предался безделью, а ученику поручил хлопоты по перегону стада на подходящий несырой лужок и всяческий уход за животными. Обычно так и происходило, однако сейчас парень очень тяготился такой работой – голова просто раскалывалась от постоянных вселений – и из-за этого злился. И комары, полчища которых появлялись с заходом солнца, настроения не прибавляли. Да что говорить – зажирали!
