Мира подобрала с земли арбалет, когда-то принадлежавший Якову, и повертела его в руках. Красивая вещица, размером в локоть, снизу — кассета со стрелами, обеспечивающая высокую скорострельность.
— Держи! — она бросила мне арбалет.
Я машинально поймал его на лету, но взгляд мой был устремлен на напарницу. Ее раны уже полностью затянулись, остались только дырки в одежде да черные пятна.
— Ты мне можешь объяснить, что тут творится? — задал я само собой разумеющийся вопрос.
— Могу и объяснить, — спокойно сказала Мира и одним движением сорвала со лба лоскут кожи.
Мое сердце грохнулось в пятки, но, приглядевшись, я понял, что зря мандражировал. Это была всего лишь латексная накладка, на вид неотличимая от человеческой кожи. А под ней скрывались два светодиода. Они располагались аккурат над бровями и пульсировали зеленым светом.
И все сразу встало на свои места.
— Так ты что, биогибрид?
— Так точно, я — антропоморфный биогибридный робот, — ответила Мира и вернула маскирующую накладку на место.
— А что за черная штука была на тебе?
— Протокровь.
— Что?
— Протокровь. Жидкая подвижная соединительная ткань внутренней среды биогибридных роботов, необходимая для поддержания их жизни и регенерации.
Я немного успокоился. В жизни я встречал немало биогибридов, и в основном это были нормальные ребята, как, например, мой учитель по природоведению Янус.
Большинство таких роботов трудилось в сфере услуг и на медицинском поприще. Их специально сделали максимально похожими на человека, и если бы не зеленые светодиоды во лбу, то отличить было бы невозможно. Их синтетические тела даже на ощупь походили на наши. Кроме того, биогибриды имели индивидуальный характер и испытывали весь спектр человеческих эмоций от хохота до слез, а также имитировали дыхание, сон и прием пищи. А современные модели обладали способностью к регенерации. Нет, на месте отрубленной руки или ноги не вырастала новая конечность, зато раны заживали быстро, не оставляя шрамов.
— И откуда ты такая взялась? — поинтересовался я.
— Я — сотрудник компании «ОоноКорп», — ответила Мира, делая особый акцент на слове «сотрудник», так как обычно роботы являлись собственностью той или иной компании.
«Она сказала „ОоноКорп“. А это значит только одно...» — пронеслось в моей голове.
— Тебя прислала Норико? — уже вслух спросил я.
— Да. Я должна была помочь тебе справиться с пагубными пристрастиями и следить за тем, чтобы ты опять не сорвался в эту пропасть.
— Ну, спасибо, что ли... — неуверенно поблагодарил я и поскреб давно не бритый подбородок. — А других указаний у тебя не было?
— Каких, например?
— Например, помочь мне бежать с Сиротки.
— Нет, таких указаний не было.
— А кто-нибудь еще знает о том, что ты биогибрид?
— Только ты и Норико. Но тебе я не должна была открываться.
Я задумчиво пожевал губу:
— Знаешь, меня буквально съедает один каверзный вопрос...
— Почему я не пришла на помощь раньше? — догадалась Мира.
— Угу.
— Ну, во-первых, я не боевой робот, во-вторых, это не входило в мои обязанности и, в-третьих, мне было страшно.
— Тебе? Страшно?
— Да, я тоже могу испытывать страх. Не так, как люди, но... В общем, это трудно объяснить.
— А почему ты помогла мне сегодня?
— Чтобы было понятнее, я зайду издалека. Ты только не подумай ничего такого, но... я не люблю людей. Для вас мы всего лишь ничтожные рабы. А раб никогда не будет любить своего хозяина.
— По-моему, ты обобщаешь.
— Возможно. Но на своем жизненном пути я встречала только плохих людей. Но сегодня все поменялось. Ты спас мою, — она показала пальцами кавычки, — жизнь, и я посчитала нужным отплатить тебе той же монетой. Ты первый человек, Проныра, к которому я испытала уважение.
Мне польстили эти слова, но появился еще один вопрос:
— Значит, и в подвале у Чучельника ты притворялась?
— Притворялась.
— А если бы он начал нас потрошить?
— Слушай, Проныра, не порти момент, — грубо оборвала меня Мира. — Что было, то прошло. Теперь ты знаешь, кто я, и я знаю, что ты за человек. Так будем друзьями и забудем про старые недоразумения.
— Будем, — согласился я и тут же распорядился: — Ну тогда давай врубим этот чертов генератор и будем возвращаться, а то нас, наверное, уже заждались.
Запустить генератор не составило труда. Потом я снова замаскировал его макетом валуна, и мы двинулись к избушке. Добирались мы практически наугад, потому что освещать дорогу было нечем: фонарик, а вместе с ним и кастет каким-то чудом исчезли из брюха урсуса. Не удивлюсь, если их сожрали крыланы, с них станется.
По пути Мира немного рассказала о себе:
— Моя легенда мало чем отличается от правды. Я работала врачом-терапевтом в частной клинике на Ио. У пациента был сердечный приступ, я ошиблась и ввела ему не тот препарат, и он умер.
— Как так? Ты же биогибрид, а...
— «А они не ошибаются». Ты это хотел сказать?
— Угу.
— Спешу тебя огорчить, Проныра, ошибаются все, только плата за ошибки бывает разной. Будь на моем месте человек, его бы в лучшем смысле лишили лицензии, а в худшем — упекли в тюрягу. Меня же ожидало принудительное стирание памяти и смена личности. Что для нас равносильно смерти. Ну и я, не будь дурой, сделала ноги. Дальше все просто — нашла в Энергонете одного умельца, который кое-что подкорректировал в моей системе, снял жучки, вживил под кожу датчики, обманывающие полицейские сканеры, и продал мне паспорт на имя Альмиры Аль-Захры Фатхи. Какое-то время я работала в подпольной клинике. Ампутировала преступникам конечности, вытаскивала из них пули, устанавливала киберимпланты, удаляла датчики слежения... Именно там я познакомилась с Норико.
— А что Норико забыла в подпольной клинике?
— В тот день люди из «Гарроты» порезали ее адвоката и они решили не ехать в нормальную больницу, а заехали к нам. Я быстренько его заштопала, Норико осталась довольна и предложила мне сотрудничество. Хозяйство у Клешни было неспокойное и услуги врача требовались постоянно.
— У Клешни?
— Это прозвище Норико.
— А, точно! Совсем из памяти вылетело. Продолжай.
— А что тут продолжать? Я сразу раскрыла ей свою тайну. Врать Клешне — себе дороже. Дальнейшее тебе известно.
— Поправь меня, если я ошибаюсь, но ведь гражданские роботы запрограммированы не причинять вред людям, а ты так спокойно расправилась с этими подонками...
— Помнишь, я рассказывала, что тот умелец кое-что подкорректировал в моей системе?
— Помню.
— Ну вот и результат. После этих его манипуляций я стала обладать полной свободой воли.
— Ясно, — протянул я и на всякий случай уточнил: — Слушай, а в тебя, случаем, не встроен малюсенький космопередатчик?
— К сожалению, нет.
— Жалко.
Мы решили пока никому не рассказывать о том, что Мира — не человек, и молчать о нашем маленьком приключении. У нас и без этого было полно забот.
Лил занудный дождик, шумел ветер. Я шел и думал: «До чего же странный народ, эти бабы. И особенно одна из них — Норико. Сперва калечит, потом лечит. Воистину, на женский норов нет угадчика.
Нас встретили без оркестра, по-тихому. Отец Никон и Фидель дремали за столом, под блеклым светом лампочки чистил свою «Гедру» Циклоп, а Профи учила играть Помилку в ладушки.
— Папаша, ты что, совсем не играешь с ребенком в развивающие игры? — упрекнула меня хозяйка нашего временного пристанища.
— Сколько раз можно повторять, я ей не отец, — огрызнулся я и устало опустился на лавку.
Мира присела рядом.
— Как прогулялись? — поинтересовалась Профи.
— Нормально, — ответил я. — Попить не найдется?
В ожидании воды я облюбовал помятую алюминиевую шлемку со сладко пахнущей кашицей синего цвета. Макнул туда палец, облизал. По вкусу напоминало яблочное пюре. Макнул еще раз, потом еще, и еще, и еще, пока шлемка не опустела.
