Голос священника эхом отдавался от стен с иконами в позолоченных окладах, затмевая все звуки вокруг.
Скоро я нашла квадратную подставку с песком и зажгла свечу за упокой от свечи рядом. Опустив ее в землю, смотрела на пламя и шептала банальности, боясь окунуться в свою боль. Я просила о том, чтобы Бог принял всех моих родных и чтобы им было хорошо.
Как бы глупо это ни звучало, попросила Бога передать, что я всех их очень люблю.
Затем я вышла наружу и вдохнула свежий прохладный воздух. Я долго стояла на паперти и не знала, что делать дальше.
Возвращаться в квартиру Яна и ждать. Чего именно?
Но на самом деле я понимала, что делать, просто пока скрывала от себя. Думать об этом было запретно. Прямо сейчас или совсем скоро начнутся похороны. Пусть на дворе почти вечер, но дедушка и остальные собирались устроить церемонию именно сегодня.
Мир обезумел, неизвестно, что еще произойдет, поэтому с похоронами не тянули. А я находилась здесь, лишенная последней возможности проститься с семьей. Но волки могли – и хотели – меня убить. Что, если они уже там?
Я частично верила, что не нужна им больше без магии, однако упорно продолжала думать о том, что убить меня – значит не дать мне продолжить род, который сможет снова заклинать луну.
Едва ли в этот отрезок жизни меня волновала собственная смерть. Напротив, я предполагала, что могу умереть, а слова Яна об опасности правдивы. Но мне было все равно. Жизнь не казалась наполненной смыслом. И мне стало безразлично, продолжится она или нет. Но я по-настоящему хотела попасть на похороны. Наверное, это единственное, что у меня осталось. Значит, надо использовать любую возможность.
Хотя, с другой стороны, возможно, я, как и все мои родные, уже мертва. Но почему-то осталась в своем теле.
Но и это, вероятно, скоро изменится.
В общем, я решила поехать.
Выбора не было. Я включила телефон и открыла приложение для заказа такси. Телефон начал присылать многочисленные уведомления о сообщениях в мессенджерах и о пропущенных звонках.
Я предполагала, что мне и сейчас начнут звонить, и старалась быстрее ввести адрес и вызвать машину. Но приложение не могло найти свободные автомобили.
А я ведь и забыла, что наступил Армагеддон. Телефон завибрировал, на экране высветилось имя Сони. Сбросив вызов, я в испуге выключила телефон. Было не опасно сказать ей, что я в порядке, но я не чувствовала, что смогу хоть с кем-то поговорить.
Никто не способен сейчас ни понять меня, ни поддержать так, чтобы помогло. Да и я не смогла бы объяснить, что случилось. Мне нельзя поделиться правдой.
И что я должна была им рассказать? Я не представляла. Вряд ли кто-то из друзей догадывался о древней магии, из-за которой небо окрасилось в такой цвет. Магии существ, которые уничтожили мою семью. Я обязательно скажу им что-нибудь, когда придумаю… или буду в состоянии придумать.
Начнутся расспросы – где я была в момент нападения, почему меня не оказалось рядом с родными… Или как я в принципе выжила.
И где был Ян… Вероника была в курсе, что он на моем дне рождения, она ведь звонила ему в тот момент.
Мы с Яном спаслись. Ладно. Мы вместе что-нибудь обязательно придумаем, но потом.
А сейчас я не могла врать и поддерживать какую-то легенду. Мне слишком плохо, у меня нет сил. Я не хотела расколоться. Не хотела выложить правду – и стать в их глазах ненормальной. И расстроить дедушку еще больше – будто мое горе свело меня с ума окончательно.
После такой исповеди меня запросто запрут в лечебнице.
Никто не был на моем месте и не догадывался о возможной опасности, которая могла меня подстерегать. Я ощущала пропасть между собой и остальными.
В тот вечер со мной там был только Ян. Но он единственный, кто видел все, а сейчас не мог ничем помочь, поскольку бросил меня здесь.
Я зашагала по дорожке к центральному выходу и двинулась к деревянному подвесному мосту над лебяжьим прудом. Слева несла свои воды река, я же направлялась к той части парка, где были аттракционы, которые замерли в самый разгар дня.
Здесь вообще не было людей.
Я проскользнула через боковой выход к отелю «Замковый», пробежала мимо ресторана, в котором звучала музыка – кто-то все-таки играл свадьбу, не обращая никакого внимания на вселенскую катастрофу.
И остановилась возле дороги, хотела поймать такси. Но их не было.
И вдруг кто-то сзади окликнул меня:
– Подвезти?
Я обернулась. Чуть поодаль была небольшая парковка.
Меня позвал мужчина средних лет. Он стоял возле непримечательной машины. Но со спасительным желтым треугольником на крыше.
Давно я не встречала обычных такси. Мне повезло: ведь на приложение надежды не было.
Я понеслась к нему.
– Куда? – спросил он.
– За город, к «Новой жизни». На кладбище. Туда и обратно.
Он удивленно поднял брови, а затем нахмурился.
– Далеко.
– Я хорошо заплачу. – Я достала из кармана купюры. Сумма была приличная.
Водитель кивнул.
– Я с драконом, – уточнила я, словно шофер не видел.
Он кивнул еще раз. Мы поехали. Дорога не была свободной, и мы долго выезжали из города. Я боялась, что поздно спохватилась и не успею. Но на трассе стало проще. И мы неслись вместе с другими машинами, с этим потоком – прочь из Гомеля.
Когда подъехали к осиновому лесу, я принялась объяснять маршрут, потому что водитель не знал, где кладбище.
После поворота к нашей ферме у меня сильно закружилась голова. Я ухватилась за сиденье. Меня не преследовали видения, но ощущение чего-то страшного осталось.
Кладбище находилось возле «Новой жизни». Чуть дальше от старого погоста с деревянными нарубами на могилах, уже давно закрытого.
Машина остановилась, и я выдохнула: на обочине было много автомобилей.
Все были в сборе. Похороны еще не закончились.
Я напомнила водителю, что меня нужно подождать и отвезти обратно в город. Заплатила ему половину и, подхватив Кинли, двинулась вдоль забора.
Я не заходила на территорию кладбища, но продолжала быстро идти в том направлении, где обычно рыли свежие могилы. И увидела людей – всех тех, кому удалось в суматохе добраться сюда: родственников, дальних, пожилых, двоюродных бабушек, дедушек и теток.
Я шагнула в лес и двинулась меж деревьев, чтобы меня не заметили. Надела очки и бестолково пыталась спрятаться в своей яркой розовой байке цвета фуксии, как будто это самый удачный вариант, который я смогла выбрать и надеть на похороны.
Но когда я выходила из квартиры, не ожидала здесь оказаться.
Кинли у меня на руках начал пищать – он что-то чувствовал…
Мы же оказались около дома. И Кинли чувствовал маму и папу.
Я остановилась и привязала дракона к ветке дерева, попросив подождать. Он понял, присел на мох и проводил меня взглядом.
Я подходила ближе, прячась меж стволов осин, мой взгляд упал на два гроба.
Они оказались наполовину закрыты, и я увидела родителей – будто спящих, непохожих на себя. На их восковых, но спокойных лицах не было ни страданий, ни боли от мученической смерти.
Но гробов только два. Наверное, семью Раи забрали родственники – под Брест, где они жили. А драконы… Армистис, Дэстини, Меланж, Дэсмонт, Розамара, Варсонг, Стардаст – случайные жертвы, и я понятия не имела, где их похоронили или куда попросту зарыли.
Устроили ли им настоящее прощание?
Никто не видел, как я плакала. И друзья семьи, и родные, сумевшие приехать, стояли на кладбище и тоже утирали слезы. Над головами висели зловещие луна и солнце.
Мир был пропитан одурманивающим оранжевым свечением, дневное светило купалось в тумане.
Пришли даже мои друзья. Вероника положила голову Илье на плечо, парень что-то утешающе прошептал. Я видела широкую спину Андрея, угрюмо ссутулившего плечи. Тут был и дедушка, отец моего папы: родителей мамы уже нет в живых.
Спустя несколько минут гробы заколотили. И начали опускать в могилы.
Когда стали бросать горсти земли, я мысленно кинула свою и тихо сказала:
