И тут нам вслед полетела пивная бутылка. Она приземлилась аккурат в полуметре от чудо-кресла с Помилкой и разлетелась на сотни осколков.
Фидель остановился и повернулся к парням.
— Слышь, ты, козел, что это сейчас было? — прикрикнул на сутенера старьевщик.
Длинный сразу сделался серьезным:
— Эй, bastardo*, ты это кого козлом назвал?
— Тебя!
— Да ты знаешь, с кем разговариваешь? Я — Илюша Гогенцоллерн-Зигмаринген, король сорок третьей и Бродвея!
— А я — Фидель, старьевщик с Сиротки!
Профи потянула его за рукав:
— Не лезь, пойдем.
Я знал, что Фидель не робкого десятка, но таким видел его впервые. Обычно он вел себя крайне осторожно и не лез на рожон, а тут его словно подменили.
— Да я тебя в бараний рог согну, козел! — бушевал старьевщик.
— Это кто еще кого согнет! — Илюша Гогенцоллерн-Зигмаринген вынул из кармана шубы нож.
Так же поступили и его дружки.
Намечалось что-то очень нехорошее. Но положение спас Циклоп.
— Я разберусь, — сказал он и выдвинулся вперед.
— Только в этот раз постарайся обойтись без откусывания голов, — попросил я.
Мутант резко сорвал латексную маску, явив сутенерам свое истинное обличие.
Результат превзошел все ожидания. Всех троих вмиг как ветром сдуло.
Гостиница «Доступный отдых» оказалась точно такой, какой я ее себе и представлял. Замызганная, пропитанная вековой вонью. Старые желтые обои свисали со стен лохмотьями, полы чернели от грязи, под ногами шмыгали тараканы.
Имелось только два свободных номера, оба двухместные. Каждый стоил как хороший люкс на Каллисто. Но, что поделать, это Церера-сити, цены здесь кусаются.
В один заселились Профи с Помилкой, а нам пришлось располагаться втроем. Это было не по правилам гостиницы, и мне пришлось дать портье на лапу. Он оценил свою услугу в двести кредов. В двести, мать их, кредов! Да раньше за такие деньги я мог знатно покутить в баре!
Ясен пень, все мы зарегистрировались под вымышленными именами. Я обозначил себя как Гудвин, мутант стал Страшилой Мудрым, Фидель — Железным дровосеком, Профи — Тотошкой, а Помилку я назвал Элли. Был бы с нами отец Никон, я бы окрестил его Смелым львом. А для Миры подошло бы имя Стелла. Так звали добрую волшебницу Розовой страны.
— Если что-то понадобится, обращайтесь. В номере есть стационарный телефон. Чтобы меня вызвать, просто нажмите циферку «шесть». Мое имя Тайгер, — сообщил, улыбаясь, портье.
Это грозное имя больше подошло бы боксеру или борцу, но никак не ему, худощавому юноше с румянцем и зализанными назад волосами. Тайгер был одет в серые брюки и серую же рубашку с коротким рукавом. На груди висели два значка. На одном изображался черный крест — символ экуменистической церкви, на втором красовалась надпись: «Быть добру».
Наш номер оказался не таким уж плохим. Две кровати, душевая кабина с горячей водой и телевизор. Ввиду банального отсутствия третьего спального места кровати пришлось сдвинуть. В тесноте, как говорится, да не в обиде.
— Ну и как тебе гостишка? — поинтересовался я у Циклопа. — Роскошное местечко, правда?
— Что я, гостиниц не видел?
— Да? И где же?
— У меня на Сиротке была уйма времени, чтобы познакомиться с вашим миром.
— Ну одно дело увидеть на картинке или видео посмотреть, а другое — пощупать.
Я демонстративно надавил рукой на матрас и оттуда сразу вылезла пружина. Мутант отреагировал ехидным смешком.
Замечу, что он довольно быстро адаптировался к местным условиям и уже давно ничего не боялся. Может, и вправду помогли знания, а может, у него на подкорке сохранились какие-то воспоминания о пребывании в цивилизации... Не знаю, да и вряд ли узнаю когда-нибудь.
Тем временем Фидель врубил телевизор. Ящик был старым и пыльным, изображение не транслировалось, только звук. Шло какое-то политическое ток-шоу.
— В чем, на ваш взгляд, подоплека беспорядков на Марсе? — вкрадчиво-холуйским голосом вопрошал ведущий.
— В моральном разложении. Кучка бессердечных варваров попросту забыла заповеди. Им невыносимо мыслить о том, что они в проигрыше. Играй они по правилам, их жизнь обрела бы смысл, — отвечал ему собеседник.
Этот голос я бы узнал из тысячи. Елейный, немного ленивый. Так говорил наш президент.
— Выключи ты эту шарманку, — попросил я Фиделя.
— Как скажешь, начальник, — он щелкнул на пульте кнопку.
Зазвонил телефон. Я поднял трубку. На другом конце провода был портье Тайгер:
— Вам ничего не нужно?
— Нет, спасибо.
— Алкоголь? Девочки? Наркотики? — не успокаивался сотрудник.
— Я же ясно сказал: ничего не надо.
— Все, что пожелаете, любая дурь: стимуляторы, барбитураты, галлюциногены, трава.
— Нет, спасибо, — с нажимом сказал я.
— Тогда могу предложить вам билеты на новый анти-мюзикл «Все это и мировая война». Очень популярное представление, билетов нет ни в одной кассе.
— Анти-мюзикл? Это как?
— Ну как обычный мюзикл, только без музыки, песен и танцев.
— То есть это просто спектакль?
— Формально да. Так сколько билетов вам нужно?
— Нисколько.
— Тогда, может, хотите подключить порно-канал? Не вопрос, я устрою.
— На хер пошел, фаплап, — не выдержал я и бросил трубку.
Фидель осуждающее покачал головой:
— Зря ты так, начальник. Парнишка крутится как может. А ты...
— Сдался мне твой парнишка. Нам о другом думать нужно, — резко ответил я.
— Вот-вот! Нужно сматываться с Цереры. А то здесь мы как на ладони, — поддержал меня Циклоп, который уже улегся на кровать и втирал в кожу лосьон, обнаруженный в душевой комнате.
— Но как? — спросил Фидель. — В космопорт нам путь заказан. Только сунемся и сразу заметут.
— Делать нечего, придется подключать тяжелю артиллерию, — задумчиво протянул я.
— Ты про Норико? — догадался Циклоп.
— Про нее.
* bastardo — ублюдок (рато.)
XII. Клешня
Сколько бессонных ночей я провел в таких вот гостишках, не сосчитать! Эти клоповники славились тонкими стенами и несмолкающим шумом. Жизнь в номерах бурлила с утра до ночи. Проститутки с их клиентами, наркоманы, горе-игроки и пьяницы спешили поскорее прожить свои никчемные жизни. Все происходило под аккомпанемент стонов, громкой музыки, криков и непрекращающейся ругани.
Но гостиница «Доступный отдых» меня приятно удивила. Здесь не орали, не били посуду, а по коридорам не шастали похожие на зомби торчки. Только иногда за стенкой смурной мужской голос пел по полчаса одно и то же: «Сижу на полу хмурый, хмурый». Но пел он так тихо, что это нисколько мне не мешало.
И все же спал я плохо, беспокойно. Всю ночь ворочался с боку на бок. О причинах, видимо, нетрудно догадаться. Связываться с Норико уж очень не хотелось. С нашей последней встречи прошло немало лет. Да и расстались мы, мягко говоря, не очень хорошо. Но деваться было некуда — нужно спасать свою и своих подчиненных шкуры.
Подчиненные, хм-м. Не люблю я это определение. Да и к моим раздолбаям оно не шибко подходит. Кто из нас кому подчинится в критический момент, вопрос сложный. А вот называть себя командиром мне нравится. «Командир» — это не какой-нибудь там вшивый «руководитель» или «начальник». «Командир» — это звучит гордо. Но плохо, когда командир трус. Да-да, я говорю про себя.
Признаюсь, я боялся Норико. Вернее сказать, Клешни, как ее прозвали за твердый характер и крепкую деловую хватку. Ни для кого не являлись секретом их общие дела с межпланетным преступным синдикатом «Гаррота», и мыcли об этом не прибавляли мне храбрости.
На Сиротке я вспоминал о Норико с нежностью и ностальгией. Представлял, как мы однажды встретимся, о чем станем говорить, над какими шутками смеяться. Но теперь мне было не до смеха. В голове охотно воскресли травмирующие воспоминания о расправе, которую учинили надо мной головорезы, которых подослала Норико.
