Получается, я добралась до Каролина. Я бы ни за что не преодолела такое расстояние, если бы ходила кругами. Никакого туросика не было.
«Глаза у страха очень велики», – подумалось мне. Стало стыдно за переодетую шиворот-навыворот байку.
Более не задерживаясь в ванной, я вытерлась насухо, облачилась в голубую хлопковую ночную сорочку и вышла в пустой коридор.
Я слышала тихое шуршание, доносящееся из комнаты, следующей за «моей». И я медленно направилась туда.
Это была вторая спальня, в которой обосновалась Диана. Она уже находилась здесь и снимала украшения – серьги с ушей и кольца, – а затем клала в шкатулку на комоде.
Девушка не замечала моего присутствия несколько секунд. За короткое мгновение я успела мельком осмотреться – комната оказалась не такой, как остальные, значительно отличаясь от общего интерьера дома. Здесь были непривычно черные стены, дерево покрывал темный лак или это была особая древесина, может, дуб или что-то еще.
Я не знала.
В комнате имелась двуспальная кровать на кованых ножках. На потолке висела разветвленная люстра готического стиля с семью абажурами, у стены располагался высокий камин, незажженный, из темного камня, с выгравированными изображениями людей на нем, с оружием в руках – мечами и копьями, – одетых в плащи, держащих щиты. Среди них были и девы, разодетые в пышные нарядные платья.
Все это меня заворожило. На каминной полке слева и справа стояли два подсвечника с пылающими красными свечами и лежало что-то еще, но я не рассмотрела, что именно. Тени искажали предметы, дрожащее пламя свечей скрывало очертания.
Я сделала еще несколько шагов и заметила песочные часы, простую стеклянную вазу с живой одинокой розой и… череп. Человеческий.
Макет человеческого черепа.
Я вздрогнула и оступилась, чуть не подвернув ногу.
– Необычно, да? – спросила Диана, по-прежнему не оборачиваясь, стояла у комода, перед зеркалом, увлажняя руки кремом.
Я перевела на нее взгляд и обнаружила, что она видит меня в отражении.
– Очень нестандартный интерьер.
– Очень, – повторила я. – Прости, я не предупредила, надо было постучать в дверь.
– И странный… – продолжила Диана, пропуская мое извинение мимо ушей.
– Не то слово, – согласилась я.
Диана развернулась ко мне и подозвала, чтобы я подошла поближе.
Я направилась к ней и замерла у комода. Рядом со шкатулкой находилось еще два черепа – человеческий и явно какого-то животного.
Коровы или даже буйвола. Быка?
– Но мне нравится, – проговорила Диана. – Я поэтому и выбрала дом, из-за комнаты. Я писательница. Работаю над книгой, пишу о смерти. А здесь кругом сплошная готика, вдохновляет.
Я бросила взгляд на кровать.
На застеленном покрывале лежал закрытый ноутбук, были разбросаны тетради. Возможно, черновики? Внезапно Диана показалась мне немного странной.
Я спросила себя: «Девушка, собирающаяся ночевать в одной комнате с тремя черепами, действительно боялась жуткого неба и полнолуния?»
Это как-то не укладывалось в голове. И я даже забыла спросить, какие книги Диана уже написала, издавала ли свои произведения и, кстати, могу ли я ее знать, знаменита ли она.
Диана быстро вышла из комнаты, и я последовала за ней.
Мы спустились на первый этаж, она отвела меня в кухню. Здесь был маленький круглый столик, а напротив него я увидела рабочую панель с кухонной техникой. Еда была уже готова. Рядом, приставленный к стене, работал электрический камин.
В доме словно повсюду был огонь, в каждом помещении, что создавало ощущение уюта и тепла.
Если не бывать в черной комнате, конечно же.
– Ты теряла кого-нибудь? В смысле, кто-то уходил, но не от тебя, а из этого мира, навсегда? – спросила Диана, когда мы сели за стол. Она продолжила развивать случайно выбранную тему смерти.
– Нет, никогда, – соврала я в третий раз.
На тарелке передо мной лежали разогретый вареный картофель и запеченная курица. На соседнем блюде – нарезанные овощи: огурцы и маринованные помидоры. В стеклянном стакане был налит компот, но, попробовав его, я поняла, что это виноградное вино, домашнее, приятное, сладкое и одновременно горькое. Крепкое.
Диана ничего не ела. Но пила травяной чай – по кухне стелился легкий аромат.
– Такое чувство, что от тебя пахнет кладбищем, – заключила она.
Кусок картошки не лез мне в горло, и не потому, что он был абсолютно несоленым, а от прозвучавшей фразы. Я чуть не поперхнулась и сделала несколько больших глотков вина. Теперь оно показалось мне кислым, но в горле разлилось тепло.
– Кладбищем? – переспросила я.
Диана задорно рассмеялась.
– Прости мою фантазию. Иногда она и меня поражает. – Она отбросила волосы назад и откинулась на спинку стула, притянув колени к груди. Ее расслабленная поза смягчала слова. – Может, поэтому я и стала писательницей. Знаешь, когда умер дорогой мне человек, я почувствовала один запах: лампады, церковных свечей или чего-то еще. Не совсем понимаю чего, но теперь он везде и всегда меня преследует. Вот померещился опять.
Я поняла: Диана меня пугает. Я будто попала в сновидение. Она была чудаковатой женщиной, чего я не разглядела в ней сразу. А может, только чуточку сумасшедшая и могла впустить в дом посреди ночи невесть кого? Но уходить теперь неловко. Да и куда мне деваться?
– Кстати, извини, что еда без соли. Я ее не ем. Плохо влияет на сосуды. А я ипохондрик. Даже не держу ее дома.
Необычная девушка. И дом – тоже. Как и разговор. Я многое пережила за последние два дня. Ощущая усталость, я с мрачной иронией подумала, что если Диана сумасшедшая и меня убьет, то пусть это будет быстро и во сне.
Трапеза продолжилась, точнее, ела только я. Мы вяло поговорили о книгах Дианы, она рассказывала, что ведет довольно замкнутый образ жизни и любит одиночество, а литература заменяет ей весь мир и здорово помогает развеивать скуку.
А затем, сгрузив посуду в посудомойку, мы отправились спать. Я мельком вспомнила о грязной одежде, лежащей в ванной, но мне совсем не хотелось ее застирывать, я валилась с ног от усталости.
Завтра будет новый день, и я двинусь в путь, надев вещи, и мне было безразлично, грязная одежда или мокрая: я просто хотела добраться до дома… До квартиры Яна.
Перед тем как опустить голову на подушку, я еще раз проверила телефон – связи стабильно не было.
Засыпая, я думала о Кинли. Мысли о драконе, несмотря на физическое изнеможение, не давали мне отключиться. Я тревожилась за питомца. А еще свет полной луны, проникающей сквозь не слишком плотные шторы, сильно отвлекал. Но, похоже, минут через двадцать я все-таки начала засыпать.
Перед глазами периодически стал мелькать приятный белый свет, а после я ощутила прохладу, как дуновение ветерка по комнате, – я погружалась в сон.
Однако ветер подул снова, и я уже не была уверена, что это предвестники сновидения, стало как-то слишком зябко. Я открыла глаза, чтобы проверить окно. Оно закрыто. И вдруг в темноте боковым зрением я заметила нечто.
Тень. Она двигалась. Прямо ко мне. И спустя секунду очутилась у кровати.
Все происходило стремительно. Я увидела лицо Дианы, красивое, но искаженное жуткой гримасой. Белки глаз налились чернотой и были полны ужасающего безумия, а в ее руке был зажат нож.
Она замахнулась на меня. Я кричала, не осознавая, что это мой собственный голос. Мои пальцы каким-то образом схватили ее запястье. Она пыталась дотянуться до меня лезвием. Диана была сильна, у меня плохо получалось ее удержать.
По всей комнате разносился злой рык. Нож опускался, приближаясь к моей груди.
На миг мне почудилось, что все это сон. Я безуспешно трепыхалась в попытках вырваться. Диана свободной рукой нащупала мою шею и начала сдавливать. Я уже не могла кричать.
И мне вдруг показалось, что от нехватки воздуха или от ошеломляющего страха я падаю в обморок – комната заиграла яркими красками – синим светом, словно искрящейся молнией. Она била через окно, а потом синий сменился огненным красным. Но я не погружалась в небытие.
