Всю добычу относят в грузовик, и затем мы отправляемся в следующий разлом. А потом в следующий, и так далее. Я постепенно увеличиваю сложность — сначала мы вместе идём в разлом четвёртого уровня, потом пятого. Затем я разделаю отряды, и каждый идёт охотится отдельно. Задача — как можно быстрее отыскать и уничтожить сердце, не обращая внимания на монстров и добычу. Все нужные инструкции, как быстрее всего можно найти сердце, я им выдал.
Выходя из очередного портала, я вдруг вижу в коридоре крепости знакомый высокий силуэт с двумя мечами в руках. Неужели это…
— Капитан Радов! — окликаю его я.
Удивительно, но это оказывается действительно он. Обернувшись, Герман улыбается и направляется ко мне.
— Ты что здесь делаешь, Зверь? — спрашивает он, пожимая мне руку.
— Охотимся с ребятами. Испытание проходим, — объясняю я.
— Здравия желаю, капитан! — Стражи в голос приветствуют Радова.
— Здравия желаю, — эхом откликается тот.
— А вы что здесь делаете? — спрашиваю я.
— Взял отпуск на несколько дней. Решил поохотиться.
— Ха-ха, ну вы даёте! Обычные люди на море едут или ещё куда, а вы охотиться, — смеюсь я.
— Это непростой отпуск, Андрей. Можно тебя на минутку? — Герман жестом отзывает меня в сторону.
Мы отходим и он, наклонившись ко мне, спрашивает:
— Слушай, я понимаю, это некорректный вопрос. Но сколько денег ты получаешь из Крепости ночи?
— Три процента от всего дохода, — отвечаю я.
— Я имею в виду точную сумму.
— Ну, она каждый раз отличается. А в чём дело? Ты в тот раз тоже задавал вопросы про Крепость и Кравченко. Что-то не так? — интересуюсь я.
— Вроде того. Есть у меня кое-какие подозрения насчёт местного командора… Ты хорошо его знаешь?
— Не то чтобы очень. Мы с ним в основном по деловым вопросам общаемся, — пожимаю плечами я.
Радов кивает и, задумчиво почесав щетину на подбородке, говорит:
— Послушай, Андрей, у меня есть личная просьба. Если ты откажешь, я пойму, но это важно. Ты не мог бы попросить у командора распечатки всего дохода от Крепости ночи и другие бухгалтерские документы? Всё, что он может дать. Скажи, ты хочешь сверить доходы или что-нибудь такое.
— Могу. Только хотелось бы понимать, зачем это.
— Рано говорить вслух. Если мои подозрения не подтвердятся, я не хочу оказаться в глупом положении. Но, думаю, ты и так уже догадываешься, что я пытаюсь найти, — глядя мне в глаза, отвечает Герман.
— Да. И ты, вполне возможно, прав. Кравченко из тех людей, кто очень любит деньги, — говорю я.
Кивнув, капитан уточняет:
— Так ты мне поможешь?
— Конечно, никаких проблем.
— Спасибо, Андрей. Ну, я пойду, мне надо кое-что ещё здесь посмотреть. Удачной охоты, — он крепко пожимает мне руку и уходит.
Хм, как интересно. Выходит, не мне одному кажется, что Николай Васильевич занимается какими-то махинациями. Впрочем, с ним достаточно один раз встретиться, чтобы что-то такое заподозрить.
Ладно. Раз капитан Радов этим занялся, то я не буду вмешиваться. А его просьбу исполню, мне не сложно.
Поворачиваюсь к своим Стражам и улыбаюсь:
— Ну что, не устали?
— Никак нет! — раздаётся слаженный ответ.
— Рад слышать. Тогда сейчас дождёмся остальных, и все вместе отправимся искать радужный разлом, — киваю я.
— Успеем, командир? В радужном надолго можно зависнуть, а у нас до конца суток несколько часов осталось, — сомневается один из Стражей.
— Успеем. Я же вас весь день учил, как работать быстро и эффективно. Добыча сейчас не главное, — отвечаю я.
В Крепости ночи мало радужных разломов, и большая часть из них под запретом — это те, на которые поставили артефакты, впускающие внутрь, но не выпускающие наружу. Потому что эти разломы — ключевые, если начать их закрывать, то и основной портал может закрыться, а мне пока этого не хочется. Хороший источник дохода.
Когда все тридцать бойцов собираются вместе, я выслушиваю доклады всех отрядов. На самом деле не так уж важно, кто первым смог закрыть свой разлом, а кто последним. Ведь условия внутри разломов у всех были разными, кому-то было проще, а кому-то сложнее. Поэтому я внимательно слушаю, что они рассказывают, и делаю выводы.
После этого мы отправляемся искать радужный разлом. Приходится немного побродить по лабиринтам завтра, чтобы его найти, но всё-таки находим.
— Командир, я думаю, здесь два сердца, — докладывает Сыч, как только мы оказываемся внутри.
— Почему ты так решил?
— Вы же рассказали, как это можно определить по структуре энергополя. Вот мне и кажется, что здесь как минимум два сердца. Нет, скорее даже так — одно сердце и сильный монстр, чья сила поддерживает разлом, — отвечает он.
— Вполне возможно, что ты прав. Тогда разделимся на две группы, — соглашаюсь я.
Внутри разлом представляет из себя мёртвый ночной лес. На сухих деревьях тут и там висят кожаные мешки, будто уродливые плоды. Но на самом деле это нетопыри, которые с радостью полакомятся нашей кровушкой, если мы им это позволим.
Но мы, конечно, не позволим.
Вдалеке видна скала, и я чувствую, что именно там расположено сердце разлома. Поэтому веду свою группу туда, а Георгий с остальными отправляется вглубь леса.
Вылазка оказывается настолько удачной, что я на подобное даже и не рассчитывал. Когда мы с ребятами проникаем в пещеру, расположенную под скалой, то почти сразу натыкаемся на жилу лунного железа! Офигеть, я и не думал, что сегодня удастся его найти. Однако это очень кстати — пора, наконец, заиметь себе личный родовой меч, а то пока у меня только трофейные.
Кстати, как только вернусь в Петербург, надо будет озаботиться аукционом, про который я думал. Чтобы Беркут не считал, будто его действия против меня могут остаться без последствий.
— Мрак, доложи обстановку, — говорю я в рацию, когда мы находим в пещере сердце разлома.
— Работаем, командир. Сыч говорит, он чувствует поблизости сильного монстра.
— Хорошо. Не трогайте его, пока я не отдам приказ. Мы сейчас уничтожим сердце, если вы одновременно убьёте монстра, мы можем не успеть добежать до выхода, — объясняю я.
— Так точно, — отзывается Георгий.
— Ломай, ребята, — я киваю на сердце разлома.
Используя технику, которую я им рассказал, бойцы уничтожают сердце разлома. Обычные стрелки зачищают местность от монстров, маги используют специальные заклинания, и чёрная сфера ломается на крупные куски, часть из которых я успеваю подхватить струнами до того, как они рассыпались в пыль.
Можно было бы забрать и целое сердце, но я хочу научить своих Стражей быстро их ломать. Потому что без меня они всё равно вряд ли вынесут из разлома целое сердце.
В общем, разлом оказывается успешно закрыт. Когда мы все оказываемся снаружи, я смотрю на часы и говорю:
— Надо же, мы с вами уже чуть больше суток здесь. Задание считаю выполненным. Возвращаемся.
Когда мы выезжаем из главного портала Крепости, то сначала сдаём добычу на склад, а затем я приказываю:
— Построиться!
Порядком уставшие, но по большей части довольные Стражи встают в шеренгу. Сегодня никто из них не погиб, и, хотя некоторые были ранены, входящие в отряд целители с этим разобрались.
— Как я и говорил, испытание пройдут не все. Каждый из вас достойно проявил себя, и я обязательно доложу командору, что на вас стоит обратить внимание. Но в моём отряде мне нужны только лучшие из лучших, поэтому не обижайтесь. Итак, сейчас я назову тех, кто останется в моём отряде, у остальных все ещё будет шанс, но вам необходимо будет подготовиться к следующему набору получше, — говорю я и начинаю перечислять позывные.
В итоге из тридцати человек я решил оставить двадцать. Можно было бы оставить всех, но некоторые всё же косячили, а кто-то просто не понравился мне своим ментальным настроем или тем, как он ведёт себя с братьями по оружию. Да и вообще, если никого не исключить, у оставшихся не будет ощущения принадлежности к элите. А оно должно быть.
