Все же ранее Ян называл ад пеклом, а здесь было достаточно жарко. Я сбавила шаг.
Ян притормозил вместе со мной. Он заметил, что меня выбило из колеи. Вероятно, и не предполагал, что я с такой глубокой серьезностью восприму наше путешествие в другой мир.
– Это души, Ава, – проронил он. – Они вспоминают свою ушедшую жизнь. И остальные – прошлые.
Мои глаза опять увлажнились, я часто заморгала.
Но ответа о том, что здесь творится, у меня не имелось.
Но кое-что я поняла. В каком-то смысле это место все-таки не похоже на ад. Тут нет пыток, какие обычно описывали или представляли люди, думая о преисподней. Мы пересекли Калинов мост, который обычно преодолевали души усопших. И очутились здесь. Рядом с гробами, пройдя путь умершего. – Но почему они стонут?
Пальцы Яна чуть сильнее сжали мои.
– Обычно это больно. Очень. Вспоминать, что ты сделал и что сделали тебе: все разочарования, обиды, вину, злость, горе или любовь. И накладывать былой опыт на опыт нескольких сотен, а то и тысяч лет былых воплощений.
– То есть…
– Первый, кому выпадает шанс после смерти осудить твою душу – ты сам.
Пожалуй, я ошиблась: мы все еще были в нави.
Перерождения… вот как все происходит на самом деле. Я отпустила Яна, посмотрела на свои руки и подумала, чьими они могут быть?
Я – не я… а кто-то другой, но я ничего не помню? У меня есть какие-то прежние жизни?
А мое нынешнее существование – пустышка? И настоящая жизнь начнется лишь тогда, когда я умру?
Земля затряслась под ногами, не в реальности, а в фантазиях. Меня повело из стороны в сторону. Однако Ян заботливо приобнял меня за плечи, удерживая, не давая упасть.
– Но в чем же тогда смысл? – спросила я. – Ведь главная цель – попасть в рай, разве нет? Если я в новой жизни каждый раз не помню того, кто я есть, то буду совершать одни те же ошибки, не имея возможности ничего исправить. Какой-то бред, – прибавила я в абсолютной растерянности.
– Смысл не в том, чтобы не совершать ошибок. Наоборот, их надо совершить. И осознать здесь, что ты поступил неверно. Можешь назвать это искуплением. Душа очищается во гробе, а степень того, насколько она раскаялась, определяет ее дальнейший путь.
И вдруг меня осенило. Меня словно сильно ударили по голове, и я опять пошатнулась.
Все, что я узнала только что – стало мне безразлично.
Мой взгляд остекленел, и я уставилась в одну точку, на один из ящиков-гробов.
– Мама… – бессильно прошептала я.
Они ведь сейчас тут. Наверняка.
Я принялась озираться.
– Мама, – снова прошептала я.
Их можно найти. Родителей. Мать и отца.
Но Ян тотчас попытался меня остановить.
– Ава, идем отсюда, пока нас не заметили, – глухим голосом сказал он.
– Ян, они здесь. Я знаю…
Разум был порабощен. Навязчивая идея сдвинула меня с места, и я бы понеслась по рядам бесконечного поля мертвецов, если бы Ян не преградил мне путь. Уверена, мой взгляд – да и весь облик – был безумен в ту минуту. Я даже попыталась обойти его и – если понадобится – оттолкнуть.
Но Ян был проницателен, он знал, что я на грани: вот-вот не выдержу, слечу с катушек.
– Ава, успокойся. – Он взял мое лицо в ладони. – Да, она тут, – продолжал он. – Как и твой отец. И Рая с девочками. Но ты не можешь их увидеть.
Я ступила туда, куда не ступала нога человека.
Я находилась в изнанке, которая не должна быть доступна мне.
И мое присутствие здесь было не трагедией, а шансом.
– Я могу попрощаться. Должна… Скажу им, что я в порядке… и люблю их.
Ян отрицательно покачал головой.
– Нет. Ты не можешь. Они заняты. Если помешаешь им, они никогда отсюда не выберутся. Видела навок? Ты ведь не хочешь для них такой участи?
Глядя ему в глаза, я, будто гипнотизируемая, начала медленно качать головой, подобно Яну.
– Идем, пока нас никто не увидел.
Его глаза – и ничего больше. Вот и все, что я видела в призрачной густой тени. И я согласилась с Яном. Он прав. Он разбирался в потусторонних делах лучше, чем я.
Искать родных в этом мире было запрещено, но Ян понимал, что я все равно увижу перерождающиеся души и узнаю правду… а если обнаружу родных, это лишит меня остатков покоя. Я должна их отпустить. Просто обязана. Ради их же блага. Потому что любила их.
Мои родные прямо сейчас находились тут, среди множества других душ, но я должна отпустить их.
И сделать нечто иное: исполнить долг.
Опустив голову, я поддалась: позволила Яну увести меня.
И шла дальше, тихо всхлипывая, в какой-то момент ощутив дрожь, бегущую по спине. Обернувшись, заметила, как на нас смотрит некто. Сгусток воздуха, превратившийся в девушку в белом. Одна из надзирательниц. Она не гналась за нами и, по мере того как мы удалялись, медленно истаивала в ночи.
Теперь я двигалась за драконом и всеми силами старалась себя заставить больше не оглядываться – ни на гробы, ни на свое прошлое. Специально. Чтобы не мучить себя. И забыть.
Свижусь ли я еще с родными? В нави – точно нет. Это против правил.
Но я могла увидеть их, если умру. Когда умру.
Если мы все попадем в одно место после искупления. Но когда это случится? Возможно, уже скоро? А вдруг и моя смерть где-то рядом?
Я многое узнала сегодня – теперь я вряд ли встречу ее с печалью.
Дорога пустела. Мы покидали скопление стонущих душ. Снова начинался лес, мир вокруг был непроглядным, небо не светлело. Однако становилось прохладнее. Ян отдал мне пиджак.
Вероятно, с минуты на минуту я опять наброшу плед. Под ногами появлялась слякоть – первый признак снега, который поджидал путников вроде нас с Яном.
– На нас кто-то пристально смотрел, когда мы уходили, – сказала я, вытирая щеки от слез.
– Не бойся. Для тебя это не страшно.
Показалось мне или нет, но, улавливая в словах Яна некий дополнительный смысл, я спросила нерешительно:
– А для тебя?
– Тоже. Просто я давно здесь не был, хотел бы остаться для некоторых незамеченным. Хотя бы ненадолго, понимаешь?
Я не могла сказать, что понимаю. Это было бы далеко от истины.
Внезапно мне кое-что вспомнилось, и я отвлеклась от печальных мыслей о семье. Диана обвинила Яна в том, что ждала его четырнадцать лет.
Невольно у меня появлялись вопросы, на которые я снова не знала ответов.
Почему он так долго сюда не приходил? Сколько на самом деле его здесь не было и в чем причина? Что таил в себе ночной сумрак? Семью Яна, которую он скрывал?
Иную жизнь? Я терялась в догадках с каждой новой фразой Яна, с каждым новым нашим действием. Складывалось ощущение, что я узнаю его все меньше. Хотя всегда надеялась на обратный результат, особенно сейчас – в столь тяжелое время.
Повеяло зябким ветром. Я закуталась в плед, заодно укрыв и Кинли, пряча дракона от незримых опасностей.
Снег хрустел у нас под ногами. Падая с небес, он покрывал наши головы и не таял в волосах. Линия горизонта стала проглядываться, сперва немного, позже – четче. Дым, заслонивший высь, рассеивался, постепенно от него остался лишь массивный столб, устремленный к солнцу и луне: они располагались уже очень близко друг к другу.
Проглядывался оранжевый свет, словно наступила заря. Лесная дорога сворачивала налево, и, выйдя из-за поворота, я в который раз за сегодня остановилась, а Ян опять взял мою ладонь и не позволил задерживаться.
Впереди расстилалась длинная вереница – очередь силуэтов, медленно продвигающаяся, безмолвно и безропотно ждущая.
– Это тоже… души? – спросила я.
И получила утвердительный ответ.
– Что они делают?
– Идут дальше.
Я могла только вообразить, что Ян подразумевал под словом «дальше». Но на деле все выглядело проще… Мы молча скользили мимо, я старалась не смотреть, но иногда поднимала глаза и тайком от дракона вглядывалась в лица.
Не знаю, замечали ли они, ощущали ли, что мы живые, а я вообще здесь чужая. Или им было все равно.
Но мы старались идти плавно и молчаливо, не выдавая себя.
