Оставив хомяка в клетке, мы нашли более-менее чистый угол. Вытаскивая немного еды из запасов, я кинул Ване пару кусков. Он кивнул в знак благодарности, и мы начали молча перекусывать, обдумывая всё произошедшее. Слов не было, да и зачем? Все мысли уже были там, в завтрашнем дне и в том, что ещё может ждать нас на этом пути.
Ночь постепенно окутывала домик. Я почувствовал, как глаза начинают слипаться, но мысли всё равно оставались где-то там, на поле битвы, где зомби и монстры второй волны едва не порвали нас в клочья.
Глава 15
Дорога к Ижевску тянулась бесконечно, сквозь осеннюю листву и сгустившуюся тишину. Мы с Ваней, чуть притомившись после очередного долгого перехода, шли, стараясь держаться подальше от шумных мест и лишних признаков жизни, которые в нашем случае часто приводили к проблемам. И вот, на одном из поворотов, у обочины, мы увидели группу людей. Их было видно издалека — медленные, изможденные тени, бредущие вдоль дороги в каком-то молчаливом, почти ритуальном порядке. Сначала я подумал, что это зомби, но, когда мы подошли ближе, стало ясно, что перед нами — выжившие.
Они выглядели так, словно их пропустило через мясорубку. Одежда висела лоскутами, лица были землистого цвета, исхудавшие, со впавшими щеками и тёмными кругами под глазами. Казалось, эти люди — мужчины, женщины и даже дети — шаг за шагом теряли свою человечность, превращаясь в тени самих себя. Мужчины — их было восемь, худые и бледные — шли, стараясь прикрыть женщин и детей, словно готовясь отразить собой любой удар. На лицах — выражение пустоты и усталости, которое я видел только у людей, переживших что-то немыслимое.
Женщины, их было двенадцать, прижимали к себе детей, казались чуть живыми, с потухшими взглядами. Двое подростков пытались держаться рядом с мужчинами, едва не падая от усталости, но стараясь не отставать. Двое малышей лет четырех-пяти, запуганные и не понимающие, что происходит, тихо шли рядом с женщинами, прижавшись к их коленям, словно хотели спрятаться от всего, что их окружало.
— Здравствуйте, — тихо сказал я, когда мы подошли ближе, не желая сразу вызывать лишнюю тревогу, — Вы часом не с Ижевска?
Один из мужчин, судя по всему, был старше остальных и казался их негласным лидером.
Сергей, уровень 3
Он обернулся, взглянул на меня глазами, полными усталости, и кивнул, едва вымолвив:
— Да… С того, что осталось от него…
Он говорил с трудом, его голос был хриплым, пересохшим, словно слова стоили ему больше, чем сила, которая у него осталась. По его лицу, обветренному и осунувшемуся, можно было понять, что с момента, когда они ушли из города, они, вероятно, ни разу не отдохнули по-настоящему. На его руке я заметил кровавую повязку, пропитанную грязью, словно рану залечивали в спешке, чтобы хоть как-то продержаться до конца.
— У вас есть чем лечить раненых? — спросил он, и в голосе его прозвучала слабая надежда, будто он до последнего не верил, что в нашем мире может оставаться место для помощи.
Я молча кивнул, и без слов подошел к нему, активируя Лечебное прикосновение. Но ничего не произошло. Быстро взглянув на описание навыка (Активировав навык, вы можете частично исцелить себя или члена своей группы прикосновением), кинул приглашение Сергею вступить в группу и попробовал снова. Моя рука едва коснулась его плеча, как знакомая энергия начала заполнять пространство между нами. Мужчина едва заметно вздрогнул, его лицо на секунду расслабилось, и он закрыл глаза, словно позволил себе хоть немного отдохнуть. Рана начала понемногу светлеть и он медленно «оживал» у меня на глазах.
— Спасибо, — прошептал он, и в его голосе была не просто благодарность, а что-то вроде признания, что этот маленький момент спокойствия стал для него спасением. За его спиной стояли женщины с детьми, которые, увидев это, начали подходить ко мне, ожидая помощи.
Следующим был подросток, Дмитрий, уровень 1, худой, с исцарапанными руками и лицом, с огромными, испуганными глазами. Его руки дрожали, он держал женщину за локоть, но когда я подошел ближе, он слегка выпрямился, словно почувствовал, что его могут спасти. Я пригласил его в группу и дотронулся до ободранного, кровавого запястья. Лечебное прикосновение помогло ему, как и его спутникам, вновь обрести хоть каплю надежды.
Я лечил каждого, как мог, пока не почувствовал слабость — видать какой-то внутренний запас энергии начал истощаться, но всё равно продолжал. Каждая ранка, каждый синяк и ссадина, оставленная дорогой и монстрами, постепенно исчезали, оставляя на лицах этих измученных людей хоть какое-то выражение облегчения. Мы с Ваней достали часть нашего лута, стараясь поделиться с ними всем, чем могли. В условиях нашего нового мира это было эквивалентом жеста, который мог их спасти.
Женщины, сначала не веря своим глазам, начали делить еду, прижимая к себе малышей, чтобы те могли хоть немного поесть. Кусочки хлеба, хлебцы, сухари — всё это исчезало в их руках с такой скоростью, что я понял, насколько они были голодны. Дети, особенно малыши, ели молча, глядя на нас огромными глазами. Это был взгляд, который я не забуду. В нем было всё — страх, благодарность, боль и усталость, которая не могла уместиться в таком юном лице.
Один из мужчин подошел к нам, кивнул, не говоря лишнего, но я понял, что это было его способом поблагодарить нас. Он тоже выглядел так, словно пережил что-то невообразимое. Его глаза были полны тьмы, но среди этой тьмы я увидел крупицу света. Как будто после всех испытаний, которые он прошел, наша помощь, скромная и молчаливая, была чем-то вроде чудо.
Когда они поели, я присел рядом, оглядывая их лица, полные усталости и облегчения.
— Что случилось в Ижевске? — спросил я, хотя в глубине души боялся ответа.
Мужчина медленно поднял на меня взгляд. Он выглядел так, словно ему было больно вспоминать. Но он всё равно заговорил, и его голос наполнил тишину вокруг нас, превращая её в колокол ужаса.
— Там… Там начался кошмар. Когда все это началось, — он сплюнул на землю, выражая все свое презрение. — Система… Она привела за собой этих тварей. Мы пытались бороться, пытались выжить. Но они… они приходили из ниоткуда, обрушиваясь на нас. Мы не успевали ни отступать, ни сражаться. Все рухнуло.
Он замолчал, как будто его слова были тяжким грузом, а мы молча кивали, чувствуя в себе ту же самую боль. Каждое его слово казалось подтверждением того, что мир, в котором мы живем, окончательно изменился. Он был полон тварей и монстров, и каждый человек, каждый выживший становился на вес золота.
Лица выживших, с которыми мы столкнулись на пути, были затенены тем же страхом и истощением, что и у тех, кто идет по краю пропасти. После еды и лечения они немного оживились, но печать пережитого осталась в их глазах. После короткой передышки люди начали рассказывать о том, что пришлось пережить в Ижевске. Слово за словом, картина, которая вырисовывалась, становилась всё более мрачной.
— Сначала мы думали, что сможем там выжить, — начал один из мужчин, что выглядел немного старше остальных. — Пока была еда, вода, хотя бы минимальные запасы, держались. Но когда началась вторая волна, всё рухнуло. Зомби стало в несколько раз больше, появились новые мобы, они обрушились на город целыми ордами, выискивая любые признаки жизни. Насколько я понял, они не просто ходят хаотично, а будто бы нацелены на нас. Даже малейший шум — и они бегут на звук, как стая волков.
Он говорил приглушенно, словно до конца не верил в собственные слова. Я видел, как каждый из них, казалось, снова переживает ужасы, которые оставил позади. Женщины кивали, прижимая к себе детей, а подростки смотрели в сторону, чтобы не показывать слез.
— Зомби и так было немало, а тут ещё и свои же — люди, — добавила одна из женщин, нервно сжимая ладони. — Сначала все пытались помогать друг другу, но, когда запасы кончились, начались убийства за крошки еды. Группировки образовались из тех, кто сильнее. Они начали нападать на нас, слабых, забирая то, что оставалось, забирая даже детей.
